Проделки королев. Роман о замках - Жюльетта Бенцони

И все же он приехал тогда туда, а потом еще и еще раз. Жан Сальвиати не был похож на своего отца. Богатство не было для него таким важным признаком статуса человека, но зато он стремился постичь суть человеческого характера. В некоторых людях Агриппа обнаружил качества возвышенные, а в себе, что редко бывает в натуре простого вояки, любовь к поэзии. Для Дианы Агриппа сочинил стихотворение «Весна»… которое потом в приступе гнева бросил в огонь. Тогда же Диана благосклонно приняла ухаживания Агриппы. Когда он отправлялся в Париж, где Генрих Наваррский собирался жениться на Маргарите де Валуа, то уже мог считать себя женихом Дианы.

Увы, как и прежде неугомонный, он ранил на дуэли королевского офицера, который пытался арестовать его, а посему вынужден был бежать. Это было 21 августа. А тремя днями позже произошла ночь Святого Варфоломея. Тогда Агриппа спасся, но война, ставшая еще более жестокой, разгорелась с новой силой.

В Тальси (а он не осмеливался больше вернуться в Ланд-Гюинмер) Сальвиати принял его, проявив великодушие и даже определенную смелость. Потом было несколько дней воздыханий подле Дианы, и Агриппа вновь пустился в путь… чтобы очень скоро вернуться назад серьезно раненным. Но он оказался весьма живучим, да и удача не отвернулась в минуту опасности. Амбуаз Паре, великий хирург, оказался в то время во дворце. Он сделал Агриппе операцию прямо на кухонном столе. А потом заботы Дианы помогли ему быстро встать на ноги. Но, увы, эти хлопоты у постели больного не были свидетельством ответной страсти, ибо Диана к тому времени уже любила другого: молодого барона де Лимёя…

Положение стало деликатным. Сальвиати хотел бы, чтобы Агриппа взял обратно слово, данное Диане, но не решался об этом просить. И решение пришло со стороны Бернара Сальвиати, его брата и рыцаря Мальтийского ордена. Желая оказать услугу семье, тот сыграл роль провокатора, потребовал разорвать помолвку в случае, если д’Обинье не отречется. Но этого он не сделал бы никогда…

Это был конец. Агриппа д’Обинье вновь отправился к Генриху Наваррскому. Через несколько лет он женился в Пуату на Сюзанне де Лезэ, которую он искренне полюбил и которая сделала его предком мадам де Ментенон[63]. Но он так никогда и не смог забыть Тальси; а там в один прекрасный день была рождена девочка, дочь Кассандры и Гийома де Мюссе, предка другого поэта – Альфреда де Мюссе. Значит, все-таки есть на свете такие места, в которых дух сильнее, чем где-либо…

Увы, Тальси теперь принадлежит не поэтическому искусству, а все гораздо более прозаично: он принадлежит государству…

ЧАСЫ РАБОТЫ

Со 2 мая по 4 сентября с 9.30 до 12.30 и с 14.00 до 18.00

С 5 сентября по 30 апреля с 10.00 до 12.30 и с 14.00 до 17.00

Закрыт 1 января, 1 мая и 25 декабря, а также по вторникам (с 1 октября по 31 марта).

Парк имеет обозначение «Замечательный сад».

http://talcy.monunents-nationaux.fr/

В той или иной степени любая женщина – всегда Далила.

Альфред де Виньи

Стены – из розового гранита. Крыши и караульные башенки по углам – из синего шифера. Рододендроны, азалии, камелии и гортензии издают запах более сильный, чем душистые деревья, составляющие гордость соседней экспериментальной фермы. Этому замку нет и двухсот лет, ибо к середине XIX века он был перестроен, и от старинных построек мало что сохранилось. Все же эти стены, никогда ее не видевшие, странным образом до сих пор рассказывают благодарному слушателю, что ее призрак иногда посещает эти места – тень женщины, которая из любви к генералу Гошу самым отвратительным образом предала своих близких, став одной из причин ужасной резни. Точнее – ее главной причиной.

Может быть, именно для того, чтобы загладить след этого преступления, Джеймс де Кержегю почти полностью реконструировал Треварез, в то время как его родители довольствовались лишь тем, что перенесли останки виновницы из часовни на кладбище Сен-Гоазек? А может быть, он сделал это просто потому, что замок очень нуждался в реконструкции…

Старинный замок не был лишен очарования. Авторы древних хроник утверждают, что он обладал всем, чтобы пребывание там стало приятным: прекрасными садами, вольером для птиц, бассейном для лососей, печью для выпечки хлеба, прессом для винограда, огромной кухней, «павильоном для карет» и даже библиотекой. Это был дом, точнее, один из домов маркиза дю Грего и его семейства, и он достался маркизу от матери, одной из Ля Бедуайеров, чей род восходил к семейству Кернезр, один из членов которого лишился головы во времена Людовика XIV (знаменитый заговор де Понкаллека).

Богатый владелец обширных земель, маркиз гордился своей дочерью – единственной наследницей Луизой-Экзюпер-Шарлоттой, которую в шестнадцать лет выдали замуж за виконта де Понбелланже и которая родила ему сына. Но даже и не будучи такой богатой, Луиза могла бы столь же легко выйти замуж, ибо ее красота не могла оставить мужчин равнодушными. Говорили, например, что ее глаза походят на два цветка, самые прекрасные из всех, какие только можно было увидеть, что ее губы просто созданы для поцелуев, а тело – для любви.

Любила ли она своего мужа? В первое время, конечно же! Лишь немногим старше супруги, Понбелланже не был лишен ни красоты, ни грации. Но все относительно и познается в сравнении – даже любовь! В богатстве и радости – безусловно, а в горе… Когда началась революция, Луиза наотрез отказалась последовать в эмиграцию вслед за своим сеньором и повелителем. Да и он, собственно, не слишком нуждался в ней: он стремился к сражениям и отправился на войну вместе со своим тестем.

В Треварезе остались только Луиза, ее мать и маленький Шарль. Мать молодой женщины сочла разумным оставаться на месте – хотя бы ради того, чтобы по возможности избежать конфискации семейных владений.

Луиза не смотрела так далеко. Начало вандейского восстания и движение шуанов захватили ее, и она не проявила ни малейшего желания заниматься вышивкой в своем фамильном замке. В 1793 году, когда восстание приобрело максимальный размах, она находилась в Молеврье вместе с генералом Стоффле. Этот бывший сторож охотничьих угодий стал теперь героем, и Луиза вскоре поняла, что увлечена им.

Страшный переход через Луару раскрыл ей глаза на происходящее. «Белые» отступали, «синие» наступали. Если бы она попала в плен вместе с первыми, она бы сильно рисковала. К тому же присутствие ее матери не стало препятствием для конфискации семейных владений. И она покинула лагерь «белых» и отправилась в Нант, чтобы там совершить что-то, похожее на покаяние.

Она была достаточно красивой и хитрой, чтобы заставить прислушаться к своим словам. К тому же она добровольно заплатила за себя. Возможно, она формально и не стала бы предательницей, не поставь судьба на ее пути молодого республиканского генерала, в котором она нашла столь необходимого ей в то время покровителя и… единственную любовь в ее жизни – Лазара Гоша.