Палач в белом - Михаил Серегин

Обманчивая близость молодой и бесстыжей женщины сводила его с ума. Он поминутно прислушивался к звукам, доносившимся из соседней комнаты, с дрожью в конечностях представлял себе ее огромное раскаленное тело, вспоминал все подробности – все складки и выпуклости розовой кожи, возбуждающий запах, раскрытый рот и влажный блеск зубов – и страдал от накатывающегося на него желания.

Теперь он старался как можно чаще появляться на кухне, надеясь на повторение опыта. Моясь в ванной, непременно оставлял дверь открытой, втайне желая, чтобы его застигли врасплох. Но все это было напрасно – Лариса не поддавалась больше ни на какие ухищрения. Она даже не разговаривала с Романом Ильичом, а, сталкиваясь с ним на кухне или в коридоре, только обжигала мрачным и насмешливым взглядом.

Иначе и быть не могло, потому что, вкусив запретного плода, Роман Ильич совершенно неожиданно оказался бессовестно обманут и сгоряча закатил скандал. Потом он раскаивался, осознав, что все можно было решить иначе, более дипломатично и к большей выгоде, но поезд уже ушел.

А произошло следующее. Наутро, измятый похмельем и страстной ночью, Роман Ильич вышел из комнаты соседки и сразу же вспомнил о долларах, которые он распускал перед Ларисой на манер павлиньего хвоста. Ведомый нехорошим предчувствием, он бросился к столу, на котором их вчера оставил. Денег не было.

Еще не веря в самое страшное, он обшарил пиджак, «дипломат» и даже заглянул в учебник терапии. Но две тысячи пропали бесследно. Сжав кулаки и выпучив глаза, он ворвался к Ларисе и потребовал вернуть деньги. Лариса, совершенно нагая, хладнокровно выслушала его и спокойно завернулась в простыню.

– Не видела я ваших денег, – не моргнув глазом, заявила она.

Роман Ильич обалдел от такой наглости и не смог удержаться. Наговорил он много лишнего, и ничего удивительного, что в конце его гневной речи Лариса презрительно скомандовала:

– Пошел вон!

Он повиновался, пообещав вернуться с милицией. Но Лариса как будто чувствовала, что в милицию он не пойдет, и вела себя на редкость спокойно. Роман Ильич, поостыв, попытался еще раз поговорить с ней, воздействуя на совесть, на жалость, на женские чувства, в конце концов. Он упирал на свое полунищенское существование, на мифических престарелых родственников, которым нужно помогать, но все было напрасно. Лариса игнорировала Романа Ильича, словно его вообще не было.

Четыкин не выдерживал – опять начинал топать ногами, грозить и стыдить. Лариса слушала, не моргнув глазом, но однажды ей, видимо, надоело, и она с раздражением сказала:

– А хоть бы и взяла! Подумаешь! А ты как думал, сморчок? Ты на себя в зеркало посмотри – кто с тобой за так трахаться будет? Да с тебя другая женщина в два раза больше взяла бы...

Такой поворот Романа Ильича ошеломил. Он не нашелся что сказать и на некоторое время от Ларисы отстал. Однако совсем скоро он вдруг понял, что к сожалению о пропавших безвозвратно деньгах примешивается нечто совсем иное. Ловя на себе отстраненные загадочные взгляды отчаянной баскетболистки, Роман Ильич ощущал сладкое замирание в груди и готов был признать, что потратился он не напрасно и что его влечет к девушке еще сильнее, чем прежде. То униженное положение, в которое он попал, придавало ситуации особенную пикантность.

Роман Ильич попробовал намекнуть Ларисе, что готов пойти на попятную, лишь бы вернуть блаженные минуты. Лариса холодно выслушала его, а потом безжалостно высмеяла:

– Ты, наверное, вообразил, что взял напрокат куклу из секс-шопа? В твоей крошечной башке не возникло даже мысли, что женщине требуется внимание и нежность! Почему бы тебе не поискать проститутку на Тверской, красавчик?

Она произнесла целую уничтожающую речь. Но это только еще больше разожгло Четыкина. В конце концов она дала ему понять, что без нового денежного взноса подкатываться к ней бесполезно. Это была уже какая-то надежда.

К сожалению, с финансами было туго. Фирма оставила пока Четыкина в покое, до выяснения обстоятельств, связанных с Ладыгиным. Заказов Роману Ильичу временно не давали.

Он доложил о разговоре с Ладыгиным Артуру. Тот выслушал все внимательнейшим образом, некоторые подробности заставил повторить.

– Ну что ж, – сказал он наконец. – Вы действовали совершенно правильно, Роман Ильич. Думаю, Ладыгин теперь призадумается. К руководству жаловаться вы, конечно, не пойдете, но Ладыгин-то об этом не знает и будет у нас пока на коротком поводке. А там что-нибудь придумаем. В принципе это нехорошо, когда в голове у посторонних роятся такие странные мысли – об эвтаназии, о заказных убийствах... Но, повторяю, в дальнейшем мы что-нибудь обязательно придумаем.

Но никакого задания Роман Ильич опять не получил, и лишь сегодня утром, после ночной смены, Артур встретил его в коридоре старого корпуса и вручил бумажку с адресом и двухграммовую ампулу с черным ободком.

– Сегодня вечером, – на ходу сказал он. – Вам повезло – удалось получить небольшую партию этого препарата. У вас не будет с ним много возни. – И он быстро пошел дальше.

Со стороны могло показаться, встретились в коридоре два просто знакомых человека, мимоходом поздоровались и разбежались. Ничего предосудительного.

Роман Ильич приехал домой и до обеда отсыпался. Соседки с утра дома не было, и это даже обрадовало Четыкина – он устал мучиться и хотел отдохнуть. Вообще этот месяц Лариса была в отпуске или на каникулах – Роман Ильич не знал, как это называется у спортсменов – и находилась дома очень часто. Можно было предположить, что отдых она проведет бурно, в шумных вечеринках, выездах на пляж, но ничего подобного не происходило. Видимо, все ее друзья и подруги разъехались кто куда, и она осталась одна.

Это давало Роману Ильичу дополнительный шанс, и он решил непременно его использовать и непременно сегодня.

Лариса вернулась после обеда домой – гремела на кухне кастрюлями, шумела водой в ванной. Когда Четыкин окончательно проснулся, она уже удалилась в свою комнату и включила магнитофон. Песни она предпочитала душевные, про любовь, и сладкие, с придыханием голоса певиц причиняли Роману Ильичу дополнительные страдания – они были обманчивы, как призывы сказочных сирен.

Ближе к вечеру стало тихо, видимо, Лариса уснула. Когда же Роман Ильич начал собираться, она проснулась и включила телевизор.

Роман Ильич тщательно повязал галстук и придал своему лицу торжественное и таинственное выражение. Сегодня он позволит себе расслабиться. Это будет стоить денег, но, в конце концов, для чего же существуют деньги! Жизнь проходит, и никто не знает, что может случиться завтра.

Роман Ильич надел пиджак и стряхнул с лацкана невидимую пылинку. Теперь он был совершенно готов к переговорам. Продолжая сохранять на лице значительную мину, он вышел в коридор и остановился возле соседской двери.

Из комнаты доносился шум работающего телевизора – развязные голоса ведущих, бессмысленный смех, аплодисменты. Роман Ильич кашлянул и постучал согнутым пальцем в дверь.