В военную академию требуется - Надежда Мамаева

Мне захотелось заорать. Да этот светлый глухой? Или упертый? Прет напролом. Не умеет извиняться и признавать свое поражение. Невозможный. Бесит. Он меня бесит! Причем особенно меня бесит в нем… все!

Ну как объяснить этому светлому, что я никуда не пойду?

Глянула на решительно настроенного Рига и поняла: ничего у меня не получится. Не донесу я до него эту простую мысль. А вот он меня до полигона — запросто. И донесет, и дотащит. В этом я только что убедилась.

— Убью, — пообещала я.

— Как-нибудь это переживу, — фыркнул Риг.

И тут он заметил музыкальные лилии.

Впрочем, ничего не сказал. Только сжал зубы и… Подвеска, которую он стиснул в руке, треснула. Вернее, ее оправа, с камнем ничего не приключилось.

— Прости… — выдохнул он, но для покаяния у него был слишком довольный вид.

— Сначала ты врываешься ко мне, выбив плечом дверь, едва ли не душишь…

— Это был рефлекс, — перебил меня светлый. — Если бы ты так отчаянно не сопротивлялась, я бы не накинулся.

— Ага. Ты бы меня сразу прикончил. — Я и не подумала отступать. — А теперь ты и вовсе потащил меня из моей комнаты на плече, как какой-нибудь орк…

— Орки так носят только своих жен. В пещеру. После свадьбы. Оглушив перед этим дубиной, — невозмутимо перебил Риг, видно решив просветить меня насчет брачных обрядов жителей степей. — В остальных случаях они за волосы волокут по земле.

Я поперхнулась. То есть он хочет сказать, что мне еще повезло?

— А сейчас ты и вовсе сломал подвеску! — рассердилась я. — И пусть ей цена три медьки, но это подарок. Мне. А еще из-за тебя мне снова всю ночь сидеть над рефератом, который уничтожен.

— Твоим заклинанием, — напомнил Риг.

— Ненавижу!

— Так ты идешь на тренировку или мне тебя силой тащить?

Светлый встал как каменная стена: хоть головой об него колотись, эффект будет тот же.

— Зачем? Скажи, зачем? — У меня не осталось сил даже на спор.

— Потому что хочу тебе помочь.

Все. Как сказала бы моя мама — занавес.

Я скрипнула зубами, понимая, что проще согласиться на тренировку, где по-тихому убить и прикопать этого паразита, чем от него отвязаться.

— Слушай, Риг, твою логику можно на войну с тварями бездны отправлять.

— Это еще почему? — насторожился он.

— Потому что она убивает.

— Но ты-то отчего-то пока жива…

— Знаешь, с учетом всего это спорное утверждение, — выдохнула я.

— Если что, у меня есть знакомый — толковый некромант, хоть и с просроченной лицензией.

Да у этого светлого нахала язык — как бритва. Даром что стоит невозмутимой статуей. Правда, слегка раненной статуей.

— У тебя кровь на рубашке, — чтобы сменить тему, произнесла я, потянувшись за курткой.

Риг лишь мельком взглянул на плечо, использовал заклинание для чистки одежды… и все. Как будто это была соринка.

— Больше тебя ничего не смущает? Мы можем идти?

— Я тебя убью, — прошипела я, выходя из комнаты.

— Это я уже слышал. Прояви оригинальность.

— Закопаю.

— Банально.

— Женю, — ляпнула я, не подумав.

Риг споткнулся. И больше не комментировал.

До полигона мы шли молча. Я чуть впереди, будто под конвоем. Светлый — сзади.

Ех, знала бы наперед, чем мне аукнется то, на что я откликнулась.

Тренировка была изматывающей. Да что там изматывающей. Я на ногах еле стояла под конец. К слову, пока одна темная пожирательница училась вливать заданный уровень силы в заклинания, светлый рыл яму. Жаль только, что не себе, а столбу. Акула, каким-то непостижимым образом узнав, что произошло, приказал взамен того, который я взорвала, поставить новый. Вот Риг и ставил…

Вот не зря я не люблю дубы. И не только по причине того, что в контрабандистскую бытность у меня были порою шикарнейшие шансы дать дуба. Это дерево, а вернее, его труп, то есть столб, и стал причиной знакомства с Ригом…

Стоя боком к светлому, скосила взгляд. И, развивая тему бревен и дубов в голове, поймала за хвост невесть откуда мелькнувшую шаловливую мысль: интересно, а в постели этот светлый, случаем, не как бревно? Ну это так, на всякий случай, чтобы древесный вопрос в моей жизни был полностью освещен со всех сторон.

Ой нет, зря я это подумала… Я замотала головой, прогоняя глупости, которые невесть отчего решили свить гнездо у меня на макушке, и на миг потеряла концентрацию. Этого хватило, чтобы шустрый пульсар, в котором было три единицы силы, вырвался из рук. Описав немыслимую дугу, он полетел прямо на свежеврытый столб. Правда, на траектории его полета стоял Риг… Но светлые — они живучие. Мой личный кошмар не был исключением. Уклонился. Рухнув лицом в грязь.

Пульсар ударил в бревно, выбив из него щепу.

Светлый же повернулся ко мне. М-да, с таким выражением лица у него бы отлично получилось косить нежить, испепелять врагов и вообще приносить пользу империи на ее западных рубежах, расширяя границы. Причем без магии. Просто стоять и смотреть было бы достаточно. Враги бы сами разбегались.

Подумав, что я ничем не хуже этих самых гипотетических супостатов, я рванула от Рига. Как говорится, ничто человеческое мне было не чуждо, и инстинкт самосохранения в том числе.

Вот только я, первая бегунья среди своих однокурсников, не учла одного: что мой противник давно уже не первокурсник.

Меня нагнали через два полета стрелы, когда я боевым пульсаром влетела в парк. Если раньше у меня болела нога, то сейчас… Да она была резвее и лучше, чем прежде! Вот что страх животворящий делает.

Я перепрыгнула через овраг, сгруппировалась, собираясь рвать когти дальше, и тут на меня всей своей массой обрушился Риг. Сбил. И мы кубарем покатились в тот самый овраг, на дне которого оказалась грязь.

Когда мы оказались внизу, светлый навис надо мной в весьма недвусмысленной позе.

— Я думал, что про убить меня ты пошутила, — выдохнул он.

Мне бы гордо сказать, что пожиратели такими вещами не шутят, но я лишь сглотнула и, глядя в почти черные глаза светлого, произнесла:

— Я случайно.

— Случайно не убила, хотя старалась? — уточнил он.

— Случайно не удержала пульсар.

— А зачем тогда удирала? — вопросил Риг.

— У меня, знаешь ли, тоже есть… рефлексы. Например, не задерживаться на месте, когда на тебя смотрят с такой ненавистью…

А потом почувствовала, что рефлексы бывают разными. Как и инстинкты. И помимо самосохранения есть и другой… Явственный. Он упирался в меня.