В военную академию требуется - Надежда Мамаева

Ухнула сова. А я словно сбросила наваждение. И даже для верности руку за спину завела. А потом — и вторую.

Начало холодать. Южные ночи пряные и густые, а здесь, на северо-западной границе империи, все по-иному. Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем я начну стучать зубами, сидя на ветке? Или где еще… Выбор мест для ночлега имелся шикарный: газон, скамейка (на которой обязательно найдет сторож, и тогда не миновать наряда). Конечно, можно было рискнуть здоровьем и жизнью и влезть по стене…

Опустившаяся на плечи куртка светлого была полной неожиданностью.

— Замерзнешь, — усмехнулся он, оставшись в одной рубашке.

Уголки его губ тронула скупая улыбка. Это было так необычно — заботливый Риг. Он чуть наклонился, и я затаила дыхание. Поцелует? И вот что странно: сейчас я была не против. Смотрела в пронзительно-синие глаза, в которых было мое отражение. Его взгляд притягивал без всякого колдовства.

Светлый чуть качнулся вперед. Мои губы вскользь коснулись его кожи. Риг напрягся. На мгновение я увидела, как стали заметны вены на напряженном горле, как резко проступили мышцы, дернулся кадык. А потом светлый тихо застонал. Его выдох. Горячий. Заставляющий мое сердце бешено биться. Будоражащий.

— Крис… Ты мое искушение.

Он отстранился от меня, казалось, против собственного желания. В глубине синих глаз жарко полыхнуло что-то. А потом светлый смежил веки и, когда открыл их, — передо мной снова был невозмутимый Риг. Оставалось лишь позавидовать такому самообладанию, потому что мои щеки предательски пылали.

— Итак, какие у тебя планы на этот вечер? — светским тоном осведомился этот… гад, подставляя мне локоть. Сейчас, несмотря на то что он был без куртки, в мятой рубашке, в сапогах, на которых еще осталась грязь полигона, светлый выглядел истинным лэром.

За игру в хорошие манеры я ухватилась как за соломинку, пытаясь спастись от неловкости. Хотя в глубине души начало прорастать еще одно чувство — досада. Пока совсем крохотное, но все же…

— Я в смятении от такого откровенного вопроса, — протянула я в стиле аристократов западных провинций, что растягивают слова до невозможности. Жаль, не было веера, я бы им стыдливо прикрылась.

Риг плутовски усмехнулся. Мой взгляд, как нарочно, скользнул по его губам. Память — паршивка! — будто издевалась, напомнив, какими они могут быть горячими и чувственными.

— Ну так что насчет нашего уговора?

— Что, прямо здесь? — натурально удивилась я.

— У тебя такой тон, как будто я предложил тебе раздеться и заняться любовью, а не рассказать о себе.

Поведать в подробностях историю своей жизни? Да тут прелюдия нужна поосновательнее, чем горячие поцелуи светлого. Как минимум — крепкий ром или гномий первач. И мой раскрепостившийся от сего напитка разум. В трезвом уме и хотя бы относительной памяти говорить о том, кто я и кто мои родители… Только если меня припрут к стенке, как это сделал ректор. Но Ригу-то пока подобное не удалось.

Между тем светлый выдохнул:

— Хотя ты права. Место и впрямь не очень для долгой беседы.

— Холодно? — Я кивнула на тонкую рубашку.

— Нет, рядом с тобой мне даже жарко. Но здесь нас может найти охрана…

Судя по тому, с какой уверенностью Риг это сказал, у него имелся опыт ухода от ночных стражей академии. И немалый.

— Тогда, может, отложим разговор? — В моем голосе было столько надежды, что светлый просто не мог оставить это без внимания.

— Конечно, можно, — на удивление быстро согласился он и добавил: — До утра времени много. Мы вдвоем. Чем займемся? Например, я могу тебя согреть…

Его голос стал настолько вкрадчивым, бархатистым, что я почувствовала, как по спине скользнул холодок, а внизу живота свернулась в кольцо огненная змея. Да ему хоть мешок из-под картошки на голову напяль, и все равно он только одними словами и невозможным голосом соблазнит добрую половину Вейлы — городка, рядом с которым и располагалась академия.

Половину. Но не меня.

— Размечтался! — возмущенно зашипела я, да так, что будь рядом гадюки, то они предпочли бы не высовываться.

Этот светлый неисправим: не удалось затащить меня в постель сразу нахрапом — сменил тактику.

— Я даже и не начинал. — В голосе светлого мне послышалось обещание и… скрытый смех? Впрочем, он тут же решил сменить тему. — А ты любишь высоту?

Высоту? В своей жизни если я и забиралась поближе к небу, то это была либо макушка корабельной мачты, либо скаты крыш. Ну как-то раз с отцом поднимались на вершину отрога горы, который вдавался в бухту и заканчивался мысом.

О последнем сохранились самые яркие воспоминания: свежий ветер бил в лицо, рубашка за спиной надувалась парусом, а солнце жарко целовало кожу. А вот про первые два… Я вынесла для себя ценные знания: если прячешься от злых матросов на насесте, где обычно дежурит юнга, лучше это делать, запасшись съестным. Оно куда полезнее амулета отвода глаз: снизу меня и так не было видно.

— Смотря какая высота, — расплывчато ответила я.

— То есть высоты ты боишься? — допытывался маг.

— Нет, только той, где меня поджидают неприятности, — фыркнула я.

— А-а-а… — незнамо чему обрадовавшись, протянул Риг. — Значит, тебе понравится. Пойдем.

— Куда? — запоздало насторожилась я.

— Увидишь, — напустил туману светлый.

Спустя пол-удара колокола я узнала, что уходить от ответственности лучше всего на гоночной метле. Так больше шансов. Но сначала выяснилось, что у Рига в кроне одного из старых раскидистых дубов припрятана именно она, метла. Личная. Хотя, насколько я помню устав, никаких летных средств у кадетов быть не должно. Только в общем ангаре стояли номерные метлы, которые выдавали на занятиях по практике воздушного боя.

Когда светлый, подойдя к густой кроне, тихо свистнул, я подумала — где-то бродит неподалеку Эйта. Это же ее клиенты свистят, кукуют и вообще ведут себя странно.

Но нет. На призыв Рига отозвалось его помело и тут же спикировало к нам, перестав притворяться веткой.

Метла у светлого была что надо. С виду невзрачная, без золотых гравировок и вычурных узоров на черене. Лишь у самого края, где начинались прутья, виднелась скромно вырезанная подпись: «М. Лист».

— Она… — не нашлась я сразу. — Ее что, сам мастер Лист делал?

— Ну да, — как само собой разумеющееся ответил Риг.

— Она же стоит больше тысячи золотых! И сама хозяина себе выбирает. Потому ее не своровать…

Уж я-то знаю. Пыталась. У отца как-то был заказ на такую метелку. Ее, уже украденную, нужно было провезти через контрольные воды и доставить на корабль. Но отец отказался. И правильно сделал. Того, кто рискнул, поймали. А спустя седмицу — четвертовали.