Тайные общества смерти. Очерки истории террористических организаций - Максим Леонидович Токарев

царе. Именно Воронцов-Дашков, имевший за плечами опыт войны на Кавказе, в Туркестане и Болгарии, в марте 1881 года сделался начальником личной охраны нового императора и тогда же стал одним из руководителей, или, как они сами себя именовали, «первых старших членов» «Священной дружины».

Боевое крещение «дружинников» состоялось 15 марта, в день погребения в императорской усыпальнице Петропавловской крепости «Царя-Мученика», как стали именовать Александра II после его действительно мученической кончины. В тот день Воронцов-Дашков, получивший в «Дружине» кличку «Набольший», Павел Шувалов, прозванный на британский манер «Бобби Шувалов» за свое увлечение всем английским, и прочие «первые старшие члены» «Дружины», о которых речь пойдет впереди, вместе с рядовыми городовыми и конными жандармами вели наблюдение за всеми домами, мимо которых двигалась из Зимнего дворца в Петропавловскую крепость и обратно траурная процессия — и где могли подкарауливать Александра III еще не пойманные революционеры. Эта охранная деятельность «дружинников» продолжалась все дни траурных церемоний, в которых, согласно вековой традиции, участвовал новый царь.

27 марта 1881 года, по окончании печальных ритуалов, Воронцов-Дашков совместно с царским воспитателем и новым главным идеологом самодержавной Российской империи — 53-летним правоведом Константином Петровичем Победоносцевым, возглавлявшим с апреля 1880 года имперское ведомство по делам религий — Священный Синод, убедил Александра III переехать с семьей из Зимнего дворца в надежно охраняемую загородную резиденцию в Гатчину. Обезопасив коронованного друга от новых покушений, Воронцов-Дашков сосредоточился на второй, тайной стороне деятельности «Дружины», концепцию которой предложил мало кому известный инженер-железнодорожник в скромном чине титулярного советника, равном армейскому штабс-капитану, 31-летний Сергей Витте.

Узнав об убийстве Александра II, Витте, служивший в Киеве в управлении Юго-Западных железных дорог, уже в начале марта 1881 года написал письмо новому царю. В этом послании, как вспоминал 30 лет спустя сам Витте, уже побывавший премьер-министром в царствование Николая II, «чувство преобладало над разумом». Витте предложил бороться с анархистами их же оружием: «Нужно составить такое сообщество из людей безусловно порядочных, которые всякий раз, когда со стороны анархистов делается покушение или подготовка к покушению на государя, отвечали бы в отношении анархистов тем же самым, т. е. так же предательски и изменнически их убивали бы». «Я писал, — вспоминал Витте, — что это есть единственное средство борьбы с ними, и думал, что это отвадило бы многих от постоянной охоты на наших государей»[23]. Это письмо Витте передал брату своей матери, известному военному писателю и публицисту той эпохи, генерал-майору Р. А. Фадееву, который, в свою очередь, ознакомил с письмом графа Воронцова-Дашкова, тут же предложившего Витте принять участие в создании «Дружины» как организации по борьбе с революционным движением. Воодушевленный Сергей Юльевич Витте той же весной 1881 года выехал в Париж, чтобы организовать убийство живших там в эмиграции деятелей российского революционного движения Льва Гартмана и Петра Кропоткина при содействии… наемных французских убийц-бретеров. Те должны были вызвать намеченных «дружинниками» жертв на дуэль и убить.

Отсутствие в тот момент обоих революционеров в Париже сорвало кровожадный замысел Витте. Зато ему удалось свести знакомство с отставным чиновником российского МВД, 37-летним Петром Васильевичем Корвин-Круковским. Во Франции столбовой дворянин Корвин-Круковский обосновался в 1875 году после того, как против воли семьи скоропостижно женился на гастролировавшей в России французской актрисе Стелле Колас. Однако его семейная жизнь быстро дала трещину, парижские занятия литературными переводами и сочинительством не приносили желаемого дохода. И Корвин-Круковский с радостью откликнулся на предложение Витте стать платным заграничным агентом «Священной дружины» и следить за российской революционной эмиграцией.

Стоит заметить, что до начала 1880-х годов в европейских центрах российской политэмиграции не было сколько-нибудь эффективной агентуры отечественных спецслужб. Нечасто ездившие за рубеж сотрудники III Отделения не могли обеспечить Санкт-Петербург сведениями о планах скрывавшихся за рубежом революционеров. А вот «Священной дружине», не стесненной рамками штатных расписаний и финансовых смет, эта задача поначалу казалась по силам.

Историкам известны минимум двое щедрых спонсоров «Дружины». Одним из них был наследник богатейшего рода уральских заводчиков, князь Павел Павлович Демидов. Он унаследовал многомиллионное состояние от отца, скончавшегося в 1840 году, когда юному Павлуше был всего лишь год. Пройдя курс наук в университетах Санкт-Петербурга и Парижа, Демидов-младший недолго состоял на дипломатической службе при российских посольствах в Париже и Вене, а в 1870-х годах после кончины любимой жены уехал из Европы на жительство в Киев, где посвятил себя местному городскому управлению.

Несмотря на большие траты Демидова на благотворительность и развитие фамильных заводов в Перми и Нижнем Тагиле, его отношения с окружением Александра II не сложились. А вот Александр III с подачи того же Воронцова-Дашкова в том же 1881 году дал Демидову почетную должность в департаменте МВД, ведавшим «богоугодными», т. е. благотворительными заведениями. В свою очередь Демидов не только вступил в «Священную дружину», но и пожертвовал ей 50 тысяч рублей.

Немалые деньги «дружинники» получили и от потомка другой известной в России деловой династии — банкира Горация Евзелевича Гинцбурга (1833–1909). Внук витебского раввина и сын виноторговца, бесперебойно поставлявшего фронтовые «сто грамм» защитникам осажденного Севастополя в Крымскую войну 1854–1855 годов, владелец крупнейшего в России банковского дома и крупный благотворитель, равнявшийся по своему чину действительного статского советника армейскому генерал-майору, Гораций Гинцбург 17 мая 1881 года получил через того же Воронцова-Дашкова личную аудиенцию у Александра III в Гатчине. Царь заверил Гинцбурга как представителя российских евреев-предпринимателей, что приложит все усилия к предотвращению еврейских погромов, угроза которых возникла в Российской империи после убийства Александра II «Народной волей», где было немало евреев.

В ответ Гинцбург, не жалевший средств на «поддержание дружбы» с высшими царскими сановниками, стал участником и финансистом «Священной дружины». Своими деньгами ей помогали и другие люди, трезво считавшие «Дружину» орудием новой «придворной партии», объединившейся вокруг молодого императора и оттеснившей от рычагов реального влияния в государстве ряд важных особ предыдущего царствования. Например, ту же тайную супругу Александра II великую княгиню Екатерину Долгорукую-Юрьевскую, которую новый царь и его супруга Мария Федоровна прямо-таки на дух не переносили. Вскоре после гибели «Царя-Мученика» Долгорукая с детьми навсегда покинула Россию, обосновавшись на Французской Ривьере.

Уже цитированный отчет о деятельности «Священной дружины», составленный Воронцовым-Дашковым для Александра III в конце 1882 года, гласил: «Первые месяцы существования общество почти исключительно было занято организационными работами (выработка устава, привлечение членов общества, группировка их по специальностям и т. д.). Делами руководил Совет из первых старших членов (С.П.С.) через особое делопроизводство» [24]. В июне 1881 года, когда был распущен учрежденный при «Дружине» в марте «Временный совет для охранной стражи Его Величества», ему на смену уже