Книга Браяра — Исцеление в Лозе - Тамора Пирс

запылавшее белое сияние незадолго до полудня. Крэйн разработал ещё один к двум часам после полудня. Оспрей нашла ещё два, следуя записям Розторн; Крэйн состряпал восьмой перед тем, как они закрылись на ночь.

— Хорошо, - рассеянно сказала Розторн, когда Браяр доложил ей об этом. - Очень хорошо. Скажи Крэйну, что когда у него появится что-то для апробации на пациентах, я буду первым добровольцем.

Браяр сглотнул.

— Ты уверена, что это — хорошая идея?

Розторн улыбнулась, едва не засыпая.

— До того, как он достигнет этой точки, будут тестовые жидкости, которые мы сделали — вообще-то, там набор из десяти жидкостей. Не могу вспомнить, как мы их назвали …

— Человеческие эссенции, - сказала Ларк. Она сменила Сэндри и Даджу, и сидела на стуле у кровати, занимаясь вязанием.

— Звучит верно, - согласилась Розторн. - Крэйн проверит лекарства на эссенциях перед тем, как пробовать их на живых людях. После этого его первые лекарства могут не подействовать на кого-то, но по крайней мере никого не убьют. Они … - её голос затих, и она уснула.

— Ты знаешь болезнь лучше меня, - сказала Браяру Ларк. Она наклонилась, взяв Розторн за руку. - Я так понимаю, что путаница в голове и бред — это нормально?

Браяр кивнул.

— Это из-за лихорадки. Мы не потеряли почти никого с сыпью. Вот когда она исчезает, тогда лихорадка выходит из-под контроля.

Ларк протянула свободную руку, и взяла его ладонь.

— Мы все выйдем из этого живыми, - серьёзно сказала ему она. - Всё закончится, и у нас всё будет хорошо.

Тем утром Крэйн не ждал, пока его работники закончат в душевой, а мылся вместе с ними. Войдя внутрь, никто не пошёл начинать работать. Крэйн, Оспрей, Браяр и Трис пошли во внутреннюю лабораторию, а все остальные столпились в дверном проёме рядом со столом Браяра. Все взгляды были устремлены на шкафы, куда Крэйн и Оспрей поместили эксперименты с предыдущего дня.

Каким бы серым и мокрым ни был день снаружи, для находившихся внутри он всё равно что был солнечным, когда шкафы были открыты. Лоток за лотком зажигались светом, когда их вытаскивали.

— Что ж, - заметил наконец Крэйн, подробно осмотрев всё. - Что ж. Десять ключей. Ты когда-нибудь встречал замок, который требовал бы их в таком количестве, Браяр?

Мальчик категорически замотал головой, потеряв дар речи. Надежда так сдавила ему горло, что он полу-задыхался.

— А теперь — встретил. Болезнь — самый сложный замок из всех существующих, - сказал Крэйн. - Нам нужно найти ещё ключи, так что приступим? - он посмотрел на свою команду. Они исчезли во внешней комнате, полные жажды деятельности.

— Над чем ты работаешь? - спросила Розторн, протянув тонкую руку.

Даджа подпрыгнула от неожиданности — она думала, что Розторн спала. Когда пальцы женщины требовательно дёрнулись, она покраснела, и передала ей свою поделку. Она пыталась придать медной проволоке форму знаков здоровья и защиты. Она хотела заключить её в латунный круг и повесить над кроватью. Однако по какой-то причине метал выкручивался и нарушал узор, когда она добавляла свою магию.

Розторн посмотрела на узор.

— Интересно. Возможно, с растением получилось бы лучше. Если Браяр сделает подпорку такой формы, мы сможем вырастить на ней плющ. Знаешь, почему я ненавижу эпидемии?

Девочка помедлила, смущённая неожиданной сменой темы. Это из-за лихорадки, догадалась она. Лихорадка заставляла разум Розторн перескакивать с одного на другое.

— Почему? - спросила Даджа.

— Большинство катастроф — быстрые и большие. Ты видишь, как жизни всех людей оказываются перевёрнутыми тогда же, когда и твоя. Дома разрушены, скот погиб. А эпидемии изолируют людей. Они закрываются у себя, пока болезнь забирает одну жизнь за другой, день за днём. Всё больше. Целые города ломаются под грузом потерь. Люди перестают доверять друг другу, потому что не знаешь, кто ещё болен.

— Как ты начала работать с Крэйном? - любопытно спросила Даджа. - Над распутыванием болезней?

— Это была игра, - покаялась Розторн. - Меня послали сюда, чтобы я могла закончить моё послушничество. Крэйн тоже был послушником. Мы были лучше всех в том, что касалось растений. Однажды нас посещала дама, и я вычислила состав её духов раньше, чем Крэйн. Только он тогда не был Крэйном, он был просто Исас, а я была Нива, - её веки начали падать, признак усталости. Даджа налила чашку чая из ивовой коры, и дала ей. Розторн пригубила её, поморщилась, и продолжила: - Так всё и началось. Мы смешивали духи, и давали друг другу день, чтобы вычислить, какие были использованы ингредиенты, и в каком количестве. Затем мы разгадывали ингредиенты в блюдах и в красках для сложных тканей, которые привозили из Алипута. Потом — лекарства, и наконец — болезни. Храм послал нас обоих в Лайтсбридж на три года. Я ненавидела это место, все эти книги и мёртвые химикаты, порошки, ничего живого. И они сделали из него столь многое, из сына графа … - она закончила свой чай, и откинулась на подушки. - Он так надменен. Так хорош в своём деле. Он годами был мне как камешек в сапоге, - она натянула одеяло себе на плечи.

Даджа поставила пустую чашку в ведро для вещей, которые потом будут вымыты в кипящей воде, и закрыла лампу экраном. Она собиралась снова попробовать работать над своим изделием, когда Розторн что-то пробормотала.

— Что такое? - спросила Даджа. - Или ты опять видишь сны наяву?

— Мой мальчик. Вы, трое девочек — позаботьтесь о Браяре. Когда меня не будет.

Сэндри или Трис отчаянно заспорили бы, отказываясь допускать возможность того, что Розторн умрёт. Даджа была Торговкой: среди них считалось безумством спорить, когда больной думал о приближении Смерти. Отрицание лишь сообщало Смерти, что её ждала её излюбленная жертва — человек, которого кому-то будет не хватать.

Даджа не спорила.

— Мы всегда будем приглядывать за ним, - пообещала она.

— И скажите ему следить за моим садом, - прошептала Розторн. Затем заснула.

Даджа вернулась на свой стул, но не могла работать. У неё всё расплывалось перед глазами.

В тот день было найдено так много ключей, что Браяр и Трис шли домой чуть ли не вслепую, у них в глазах всё ещё сохранялись отпечатки от потоков света. Когда они достигли Дисциплины, у них кружилась голова от надежды, и они были готовы