Ребенок на заказ, или Признания акушерки - Диана Чемберлен

– Я не хочу, чтобы ты беспокоился об этом, – сказала она. – О том, что случилось сегодня. Я никогда больше не попрошу от тебя этого. Если ты уверен, что поступаешь правильно, женясь на Таре, я поддерживаю тебя на все сто, потому что я люблю вас обоих. – Голос ее внезапно сорвался. Сэм потер ей плечо. – Я встречусь с Йеном раз-другой и дам ему шанс. Идет?

– Хорошо, – кивнул он. – Ты его осчастливишь.

Она со вздохом села и потянулась за одеждой.

– Мне пора, – сказала Ноэль, натягивая через голову блузку. Потом встала и отряхнула с бедер песок. Сэм начал одеваться. «Хорошо, что я это сделала», – подумала Ноэль. Да, она предала одну из своих ближайших подруг и знала, что эта мысль будет ее преследовать. Но она должна была это сделать, чтобы отпустить Сэма. Иначе она мечтала бы о нем годами. Десятилетиями. И в конечном счете это только повредило бы ее отношениям с Тарой. Теперь все кончено, сказала она себе, надевая юбку. Эта глава ее жизни, полной желания, была закрыта.

Ноэль указала на парковку рядом с отелем.

– Моя машина с той стороны.

Сэм положил руку ей на плечо, когда они шли по песку. Его молчание тревожило ее, но, когда они подошли к ее машине, он обнял Ноэль и долгое время держал в объятиях, а она плотно прижала ладони к его обнаженной спине.

– Никаких сожалений, – сказала она. – Прошу тебя.

Он медленно отпустил ее, проводя ладонями по ее рукам от плеча до кисти.

– Всего тебе хорошего, – улыбнулся он.

– И тебе. – Ноэль села за руль и, не оборачиваясь, отъехала.

Ее удивило, как быстро брызнули слезы. Все ее тело сводили конвульсии, она плохо различала дорогу впереди. Ночь была темная, и, когда она остановилась на красный свет, на дороге не было видно никаких других машин. Она прижала руки к лицу, желая освободиться от своего тела.

Внезапно ее оглушил визг тормозов. Она открыла глаза, увидев сверкнувшие ей навстречу фары. Вскрикнув, она резко свернула влево и нажала на газ. Встречная машина зацепила ее правый бампер, закрутила машину и швырнула Ноэль (а пристегнуться она забыла) на приборную доску. Она нажала на тормоз, чувствуя, как будто каждый мускул в ее спине порвался надвое, и машина рывком остановилась.

Из другой машины выскочил мужчина и побежал к ней, крича и неистово размахивая руками. Она заперла дверцу своей машины. Он, что, сумасшедший? Бешеный? Она не сразу поняла, что он ей говорил.

– У тебя фары не включены, идиотка! – кричал он. – Где твои дерьмовые фары?

Фары? Боже! Что с ней такое? Дрожащими руками она нащупала передний свет. Она увидела, как мужчина достал из кармана телефон. Он будет звонить в полицию. Спутанные мысли роились у нее в голове, но главная – она не хотела никому объяснять, что делала ночью в Райтсвиль-Бич.

Она нажала на газ и рванула вперед, на предельной скорости удаляясь от кричавшего ей что-то вслед человека и надеясь, что она исчезает во мраке слишком быстро, чтобы он успел заметить номер ее машины. Отъехав за несколько кварталов, она свернула на пустую парковку, выключила мотор и посидела неподвижно, ожидая, пока успокоится сердце. Но когда его ритм наладился, мышцы спины связались узлом, тесным, острым и мучительным, и она поняла, что не только предательство Тары будет преследовать ее как воспоминание об этой ночи.

Тара

Уилмингтон, Северная Каролина 2010

С тех пор как умер Сэм, я не бывала в его офисе. Через несколько недель после его смерти Йен привез мне две коробки с его личными вещами. Лучше бы он не трудился! Пара темных очков, фотографии, моя и Грейс, в рамках и еще всякие мелочи. Лучше бы я их не видела. Сейчас мы с Эмерсон сидели у окна в его офисе, ожидая Йена. На столе Сэма все еще оставались монитор и клавиатура, но больше ничего не было. Кроме стола и стульев, в комнате стояли еще книжные шкафы во всю стену, заполненные юридической литературой, и еще три стеллажа, где хранились дела. Йен долго разбирался в них, стараясь определить, какие из дел, которые вел Сэм, требовали его внимания.

– Хотите выпить чего-нибудь холодненького? – спросил Йен, входя в офис. – Воды? Содовой? – В руках он держал официального вида папку, не толстую и не тонкую, потертую по углам.

– Нет, спасибо, – сказала я. Я знала, мы обе желали, чтобы он перешел к делу.

Йен сел в кресло у стола Сэма.

– Итак, – он взглянул на меня, как мне показалось, с извиняющимся выражением. – Ноэль продолжает нас удивлять.

– Йен, – нетерпеливо спросила Эмерсон, – что ты нашел?

Он взял в руки папку.

– Она лежала среди старых дел Сэма. На ней имя – Шарон Байертон. Явно выдуманное.

– Почему выдуманное? – спросила я.

– Я и сам так поступаю, – сказал Йен. – Если я работаю с клиентом, чью личность хочу защитить от кого-либо, кому это дело может попасть в руки, то даю ему вымышленное имя. Но когда я открыл эту папку… – Он покачал головой. На его лице отразилось недоверие, как будто он все еще не мог осмыслить то, что нашел внутри.

Когда он открыл папку, я увидела пачку плотной, кремового цвета бумаги, которой Сэм пользовался в официальных случаях.

– Вы помните так называемую «сельскую» работу Ноэль? – спросил Йен.

Мы кивнули.

– Она не занималась тогда акушерством, разве что практиковалась на себе самой.

– О чем ты говоришь? – спросила Эмерсон.

– Здесь контракты, – сказал он, поднимая бумаги. – Она была суррогатной матерью.

– А?.. – Слова застряли у меня в горле.

– Пять раз. Когда она уезжала заниматься своей «сельской работой», она на самом деле находилась в Эшвилле, или в Рали, или в Шарлотте, донашивая ребенка последние месяцы и потом передавая его биологическим родителям.

Я не могла произнести ни слова, и Эмерсон, кажется, тоже потеряла дар речи. Слишком трудно было все это понять.

– Как это? – Эмерсон взглянула на меня. – Как это? Зачем бы она это делала?

– О боже! – медленно проговорила я. – Ты уверен?

Йен наклонился и передал каждой из нас по контракту. Я перелистала страницы, полные юридического жаргона. Пустые места после слов «генетический отец» и «генетическая мать» были заполнены чужими именами. В пропуске, обозначенном «носитель эмбриона», стояло имя Ноэль.

– Кто эти люди? – спросила я Йена.

Он покачал головой.

– У меня нет никакой другой информации, кроме той, которая наличествует в этих контрактах. Контракты составлены умело, но это не типичные контракты, когда речь идет о суррогатном материнстве. Обычно суррогатные матери замужем и имеют детей, и муж тоже подписывает контракт. Здесь, конечно, этого нет. Она заключала каждый контракт перед оплодотворением в пробирке, чему я рад. Она тщательно ограждала себя. Или, как я полагаю, об этом заботился Сэм. В каждом случае родители оплачивали расходы, плюс пятнадцать тысяч долларов, что, я считаю, мало, но, видимо, Ноэль этим довольствовалась. У нее не было больших расходов.