За грехи отцов - Анна Викторовна Томенчук

выпрямился и в свою очередь посмотрел на нее, только в его взгляде Грин заметил неподходящее деловой обстановке тепло. Тресс скользнул по ней глазами без особого внимания, а Дилан уткнулся в свой ноутбук. Он провел с командой неделю и предпочитал держаться в стороне. Кейра перевела дыхание, скрасила напряжение несмелой улыбкой и заговорила:

– Если убийца действительно сидит в этом найденном вами чате, в котором собрались жертвы сексуального насилия со стороны отчимов и отцов, и находит себе мишени там, то у меня лично есть несколько вопросов. Первый: как он устанавливает их истинные имена? Второй: как он выбирает среди одинаковых по сути случаев? Третий: как нам предупредить этих девочек, что они в опасности, если мы уверены в этом?

Дилан улыбнулся, подняв глаза от компьютера.

– Отвечаю на первый вопрос, – сказал он, не позволив вступить кому-то еще. – Скорее всего, он будет действовать одним из двух способов. Первый – профессиональный. Выследит IP конкретного участника, ну или участницы, в Интернете все бесполы, придет в нужный компьютерный клуб и засядет там до момента, пока жертва не появится. Познакомится с ней. И начнет слежку. Я вообще не удивлюсь, если он уже знаком с большинством из участниц. По меньшей мере, знает их в лицо и, скорее всего, выследил домашние адреса. Вариант второй. Вытащит максимум личной информации из участниц чата.

Кейра покачала головой:

– Но есть правило. Никаких личных данных.

– Любые правила кто-то да нарушит. Я думаю, нам следует пойти путем номер один. Детектив Грин, сообщите, пожалуйста, шефу, что нам нужно пять волонтеров. Можно без оперативного опыта. Мы посадим их в клубы. Они будут сидеть в чате и ждать появления участников, соотносить с гостями компьютерного клуба.

Аксель задумчиво погладил подбородок и посмотрел в окно.

– Нам нужны смены, – заявил он после паузы. – И нужно, чтобы администрация самого клуба ничего не заподозрила. А это значит, не пять, а пятнадцать человек плюс время на пересменку. Найджел не одобрит такой человеческий ресурс для проверки слабой гипотезы.

– Давайте возьмем студентов, – неожиданно предложила Кейра. – А что, до сессии еще почти четыре месяца, на четвертом курсе занятий меньше, на третьем тоже. Поставить им задачу, пусть выслеживают.

– Коллинс права, – сказал Карлин. – Я позвоню директору и договорюсь.

Аксель кивнул.

– Хорошо. Марк, мы с тобой будем следить за переписками отсюда. У нас другая задача. Нам нужно понять, кто из участниц чата – преступник. То, что он маскируется под жертву насилия, скорее всего, факт. То, что он прекрасно знает, что чувствует такая жертва, – тоже. Он это видел и ощущал.

– Если он проник на этот форум и подкован в IT, есть некоторая вероятность, что он скроет свой истинный IP-адрес, – задумчиво протянул Дилан. – Я бы не рассчитывал на быструю победу.

– Если он будет сидеть в компьютерном клубе – не скроет.

– То есть для нас приоритетны те клубы, где под одним адресом зашли двое в один момент? – спросил Карлин.

Дилан подмигнул ему.

– Браво, доктор. Обычно люди вашей профессии не врубаются и в половину из того, что я им пытаюсь втолковать.

Доктор Карлин посмотрел на коллегу с легкой улыбкой, которая озарила его лицо. Он будто сбросил несколько лишних лет. Грин скользнул по нему озадаченным взглядом.

Эта неделя прошла странно. В жизни Марка что-то происходило, но он не торопился делиться своими мыслями и чувствами. Хотя бы потому, что неделю назад их снова вызвали на место преступления. Правда, на этот раз им повезло меньше. В особняке трупы нашли сразу, буквально через несколько часов. А в недостроенном концертном зале в старой половине, инвестиционном и громком проекте, о котором пару лет назад трубили все радио– и телеканалы, а сейчас подзаброшенном из-за кризиса, инсталляция простояла около тридцати шести часов, прежде чем бригадир, которому поручили скорректировать смету, зашел и увидел ее посреди огромной сцены. Удивительно: в здании успели возвести все стены и перекрытия, не провели отделку, но сцену отделали полностью. За тем лишь исключением, что пока не положили специальное покрытие и не повесили оборудование и занавес. К сцене вели две витые лестницы справа и слева от нее, а также одна в центре. Кострище собрали в середине, а мужчину посадили в зал. В отличие от первой жертвы, Лоран, девушка по имени Саманта не просто висела на бревне. Ее крепко привязали за талию, тоже обожгли. Но оставили в порядке лицо и руки. Рукам сделали проволочный каркас, закрепив кисти так, будто она держала микрофон. Вместо микрофона на стойке укрепили кусок дерева, который неаккуратно обстрогали.

С мужчиной проделали все то же самое. Долгая и мучительная смерть от перекачки крови в область перикарда с помощью большого шприца. Отрезанные руки, пенис и удаленные глаза. Никаких религиозных упоминаний полиция не нашла. Мужчина просто сидел в зале. Голый. Держал в руках билет на концерт Саманты (реальный концерт, который прошел чуть больше месяца назад). А еще убийца зашил ему рот. Видимо, тот любил сквернословить. Или хвастаться перед дружками, как предположил Карлин. Мужчина занимался грузоперевозками. В отличие от отчима Лоран он не умел зарабатывать, перебивался. А еще он не пил. Но очень много курил. Так много, что заработал рак легких. По сути убийца, сам того не зная, подарил ему смерть сравнительно более легкую, чем медленное удушье и раковая агония.

Матери у Саманты не было. Она умерла, когда девочке исполнилось семь. Она осталась с отчимом. В отличие от Лоран дневников она не вела. Зато писала и исполняла песни и с пятнадцати лет начала собирать аудиторию. До настоящего момента она отыграла сотни концертов: под фонограмму, акустических и даже один симфонический в Тревербергской консерватории. Ее песни были невероятно мрачными, но голос – отменным. Чистый и глубокий, полный оттенков и чувств. Ее постоянно крутили по радио. И поэтому бригадир узнал ее.

И поэтому убийца оставил ее лицо.

Он хотел огласки. Хотел, чтобы о нем заговорили. Можно было бы предположить, что он просто хочет славы. Но Карлин и Грин сошлись в другом: он хочет привлечь внимание к проблеме сексуального насилия над девушками. В социальной службе и даже в полиции знали, что подобное – не единичные случаи. Но о реальном размахе бедствия не подозревал никто. Статистика такое не видит. Нет жалобы – нет случая. Ты невидимка. А девочки не решались обращаться за помощью. В большинстве случаев.

Именно поэтому они организовали болталку. Чтобы можно было с кем-то поговорить. За несколько дней слежки полиция выписала больше тридцати никнеймов. Дилан сказал, что с определенной