Каракал - Владимир Матвеев

Единственным положительным результатом по итогам этой войны можно было считать объединение окрестных земель вокруг некоторых сильных личностей.

Так образовались государства, высшей аристократией в которых стали маги.

Шли годы. Пролетали столетия. Абидалия снова расцвела.

Постепенно забылись кошмары прошедшей большой войны. Зарубцевались раны, что она оставила на ее теле. И когда все успокоилось и жизнь стала размеренной, в чей-то воспаленный мозг вдруг пришло понимание того, что в Войне Тщеславия участвовали все, кроме приамов. Последние в самом начале войны заблокировали порталы.

На востоке перекрыли перевалы Тохос-Гребня бастионами.

На западе расширили и углубили русло Амплады, превратив ее форсирование в практически безнадежное и бессмысленное занятие.

Одним словом добровольно ушли в изоляцию, и именно поэтому война Сумеречные Земли не затронула.

Вот только этот факт стал причиной нарождающейся неприязни к самим приамам, оставшимся в стороне от всеобщей склоки, которая в скором времени переросла во вторую большую войну – Войну Ненависти.

В отличие от первой, длилась она совсем недолго. Правители всех стран, собрав огромные войска на востоке и западе, двинули их в сторону перевалов Тохос-Гребня и переправ Амплады. Возможно, они забыли, а скорее всего, просто не знали того, что, несмотря на свою малочисленность, приамы, пройдя через Источник, становятся одаренными поголовно. Затряслись пики Тохос-Гребня, вскипела вода в Ампладе и откатились от рубежей Семиградья войска захватчиков – то, что от них осталось. Ни один из них не смог ступить на нашу землю.

Не одно столетие прошло с тех пор, но верь мне сын, правители не забыли своего поражения. Им страшно оттого, что у них под боком живут те, кто в любой момент смогут прийти к ним и скинуть их с трона. И не важно, что нам нет до них никакого дела. Мы им мешаем одним своим существованием.

* * *

Картинки сменялись перед мысленным взором Матвея, словно кадры старой кинопленки.

Эпизоды с родовой памятью всплывали в его голове без всякой хронологии и какой-то системности.

Они были различны по объему и содержанию. Никогда не повторялись и подавались как значимые эпизоды жизни его настоящих предков. Правда, и в этом правиле случилось исключение: попадание Мат’Эвэя на Землю, которое осозналось как память его приемных родителей. Но этому эпизоду он тоже смог дать объяснение – память семьи Хантовых стала памятью рода Эмелды. Но чаще всего он почему-то концентрировался на воспоминаниях Валода Эмелда, его биологического отца.

Распаковка шла стремительно, и иногда парень успевал уловить лишь смысл очередного фрагмента. Уже вскоре для него открылась вся память Лорд-приамов рода Эмелда. Правда, свалена она была пока в одну большую кучу, но это было не страшно. Едва закончилась «загрузка и распаковка», как он сам для себя определил пробуждение памяти рода, тут же знания предков стали систематизироваться им с помощью той области сознания, где разместился Соратник.

Матвей лишь запустил этот процесс, дальше он продолжился автоматически, контролируемый сознанием без его непосредственного (когда нужно отвлекаться от всего остального) участия и контроля.

Матвей медленно открыл глаза и огляделся. Вокруг тела мерцала «Сфера отрешения», практически абсолютная защита, которую использовали Лорд-приамы, когда соскальзывали в состояние «кенсамо» – состояние медитации, ограждая себя от окружающего мира. Ну, или наоборот, кому как нравится. Ни внутрь, ни из сферы не могло пройти ни одно заклинание.

За сферой нарезали круги по своим орбитам скальпели, ножи, пилы, зубила, кусачки, иглы, в общем, все то, что лежало на столе демонолога.

– А вот это уже память крови, а не рода, – улыбнулся Каракал. – Чем там род Эмелда славился? Переводим зубодробильные названия с истинного наречия на русский и получаем телекинез, интуицию и микропроколы пространства. Неплохо: любой булыжник на дороге оружие, а если что можно по-быстрому сделать ноги.

Но в следующий момент улыбка слетела с лица Матвея, и он посмотрел наверх.

– Защитник, говоришь? – выкрикнул он громко, зная, что за пределами сферы его голос никто не услышит. – Как бы ты, Гончар, не пожалела о таком Защитнике… – Почему-то к Творцу Абидалии он решил обращаться именно как к женщине. Наверное, потому, что все, что дает жизнь, у него ассоциировалось с матерью. – Я ведь просто солдат. Из меня Лорд, как из вон того огра балерина. Мне всегда была безразлична власть. Носиться по Абидалии и по-пионерски тушить зарождающиеся пожары тоже не для меня. Так зачем тебе нужен такой «аби прима эст далл ийя»?

Матвей опустил голову.

– Молчишь? – тяжело вздохнул он. – Это самое простое – промолчать. А мне-то что делать?

«Просто живи, – не ожидая ответа, услышал он в голове. – Живи и радуйся жизни, последний Лорд-приам Абидалии».

Сначала сошли со своих орбит и с металлическим лязганьем осыпались палаческие инструменты. Потом резко схлопнулась «сфера отрешения», являя пленникам, что были прикованы к стене, решительного воина.

– Сестра Ветра, – тут же обратился он к гарпии. – Сколько я просидел не двигаясь?

– Пять дней Лорд, – сияя счастливыми желтыми глазищами с черным зрачком-бусиной, ответила та. – Меня зовут Патиара Лорд Э…

– Не надо, Патиара, – Матвей решительно перебил пернатую. – Пока для этого мира я просто Каракал.

– Да, Лорд Каракал, – склонила она голову.

– Просто Каракал.

– Матриарх и Сестры должны знать, что приамы вернулись, – упрямо мотнула она головой.

– Вернулся, – грустно улыбнувшись, поправил ее парень.

– Это не важно, – не смутилась гарпия. – У всего на свете есть свой исток. Ты им станешь для возрождающегося народа приамов.