Персики для месье кюре - Джоанн Харрис

— Ты сама сказала, что мне можно прийти поиграть с твоей маленькой дочкой, — заявила Майя.

— А Розетт сейчас где-то на улице, — сказала я. — Хочешь, я ее позову?

Девочка смотрела куда-то за открытую дверь соседней комнаты.

— Я видела здесь нашу Алису.

Я кивнула.

— Она здесь прячется? — спросила Майя.

— Да, — сказала я.

— А почему?

Я внимательно на нее посмотрела и спросила:

— Ты умеешь хранить тайну?

— Ага. А Оми мне можно рассказать?

Я покачала головой.

— Нет, Майя. Нельзя. Ни Оми, ни дедушке — твоему джиддо. Давай это будет только наша с тобой тайна? И мы ее сохраним, хорошо?

— Даже Дуа нельзя сказать? Она моя лучшая подруга.

Я снова покачала головой.

— Нет, ты никому не должна ничего говорить. Алиса живет у нас, потому что сама так хочет. Но ей бы не хотелось, чтобы об этом узнал кто-то еще.

— А почему она у вас живет?

— И чтобы это кто-то узнал, она тоже не хочет.

— Ой, — сказала Майя, — а можно я тоже останусь?

— Не думаю, что это хорошая мысль. Но ты можешь приходить сюда в любое время, когда захочешь. И до тех пор, пока ты никому ничего рассказывать не будешь. И будешь вести себя очень, очень хорошо…

Она сделала шажок от порога и спросила:

— Что это ты такое готовишь?

Я объяснила.

— Ой, а можно я попробую?

— Конечно, можно, но когда все будет готово. Вы с Розетт сможете наклеить на банки этикетки. Как тебе такое задание?

— А можно Дуа тоже сюда придет? Она уже большая, больше меня. Она тоже умеет хранить тайну.

Я вздохнула. Это будет, пожалуй, уже слишком. Но, с другой стороны, Майе всего пять лет и, возможно, Дуа сумеет удержать ее от излишней болтовни. И потом, меня весьма интересовала маленькая дочка Инес Беншарки; если мне удастся с ней познакомиться, я, возможно, сумею кое-что узнать и о ее матери.

— А где Дуа сейчас? — спросила я.

— Дома. Они с мамой занимаются всякими домашними делами. Дуа вообще выходит на улицу, только когда ее мама спит.

— Где же они живут?

— Вместе с Соней, конечно. Но мне там играть не разрешают, и мы с Дуа всегда играем где-нибудь еще. У нас есть одно секретное место, особенное… — Майя вдруг умолкла. — Только это тайна.

Я заметила, что, пока мы с Майей болтали, Алиса тихонько спустилась, села на ступеньку лестницы и сидела там молча, обхватив руками колени, с застывшим от напряжения, бледным лицом. Майя тоже ее заметила и пообещала:

— Не бойся, Алиса, я никому не скажу, что ты здесь. Обещаю!

Некоторое время Алиса явно пребывала в смятении, но потом как будто немного расслабилась и спросила:

— Ладно, я тебе верю. Как там все?

Майя пожала плечами.

— Да вроде ничего. Правда, все тебя ищут. А джиддо и дядя Саид вообще все время теперь молчат и ни с кем не разговаривают. Оми говорит, что они и сами хороши, только я не знаю почему. А еще Оми печет печенье с тмином к сегодняшнему ифтару. Она говорит, что не беда, если немного попробовать и проверить, хорошо ли получилось. А джиддо считает, что пробует она слишком часто. Он говорит, что там уже и половины как не бывало.

Я улыбнулась, представив все это себе. Интересно, а ссора между старым Маджуби и Саидом возникла из-за главенства в мечети? Оми вполне прозрачно намекнула, что между ними имел место серьезный конфликт. Вот уж действительно ирония судьбы — оба они, и Рейно, и старый Маджуби, в итоге оказались в похожей ситуации, обоих сменили более молодые священники, более открытые новым веяниям.

Примерно так я и сказала Алисе, когда Майя ушла. Девушку, похоже, мои слова очень удивили.

— Так вот как вы думаете? Если да, то вы ошибаетесь. Проблема вовсе не в моем дедушке. Он-то как раз и не считает, что мы должны жить как в Средние века. Он никогда мне не указывает, чем заниматься, что носить, с кем дружить. И он никогда не выходит из себя, если я остановлюсь поговорить с кем-то из мальчиков с другого берега реки…

Она вдруг умолкла и отвела глаза.

— А твой отец именно так и поступает? — спро-сила я.

Алиса слегка пожала плечами — очень характерный для девочки-подростка жест — и сказала:

— Не знаю…

И я больше ничего спрашивать не стала. Прогресс и так был налицо. Все свое внимание я теперь переключила на медный котел с персиками, источавшими чудесный осенний аромат. Персики — наверное, самые лучшие фрукты для приготовления джема: сладкие, но все же относительно твердые; после варки их золотистая мякоть приобретает темно-оранжевый оттенок. Мой способ варки джема позволяет кусочкам персика остаться целыми и сохранить не только вкус, но и аромат. Итак, сегодня осталось всего лишь засыпать персики сахаром и оставить до утра, накрыв куском муслина, чтобы дали сок; а утром поварить их несколько минут и большой ложкой разложить по чистым стеклянным банкам, которые мы потом уберем в кладовую на зиму.

Есть что-то очень успокаивающее в ритуале варки варенья. Он всегда связан с мыслью о кладовой, полной припасов, об аккуратных рядах банок на полках, которые так приятно доставать зимним утром, в самое темное время года, когда чашка горячего chocolat au lait[40]с толстым ломтем свежего хлеба, намазанного прошлогодним персиковым джемом, воспринимается как обещание солнечного света. Мысли о полной припасов кладовой — это всегда мысли о доме, о четырех каменных стенах и крыше и о том, что времена года всегда следуют друг за другом, всегда возвращаются с очаровательной привычностью и ты год за годом всегда встречаешь их в одном и то же месте. Вкус персикового джема — это и есть вкус дома.

— Ну вот, — сказала я, накрывая котел чистой тряпицей. — А завтра мы это сварим и разложим по банкам.

Алиса молча кивнула.

И я решила, что не стоит пытаться вновь вызвать ее на откровенность. Неожиданное появление Майи нарушило тонкую связующую нить, которую я с таким трудом между нами протянула. Но тем не менее связь возникла; и я не сомневалась, что мне со временем удастся снова ее возродить. А пока что к нам в дом приглашены гости, и надо к этому подготовиться: составить меню, что-то испечь. И какова бы ни была тайна Алисы…

Она, как и эти персики, может пока подождать.

Воскресенье, 22 августа

Отец Анри Леметр сегодня очень занят. Утренняя месса в Ланскне, затем посещение Флориана, Шанси и Пон-ле-Саула. Когда к списку его приходов прибавился Ланскне, ему пришлось отказаться от ежедневных служб в более мелких общинах, но воскресная месса — это для жителей всех селений на берегах Танн по-прежнему святое. И я, стоя на мосту, слышу голоса церковных колоколов, которые доносит сюда ветер Отан: двойной перезвон колоколов церкви Сен-Жером, колокола-близнецы церкви Святой Анны во Флориане и очень характерный звук небольшого колокола часовни в Шанси. Когда воздух буквально пропитан религиозной активностью, мне просто не годится бездельничать, однако я стою здесь без дела и без сутаны, а потому выгляжу как какой-то турист.