Круэлла де Виль. История злодейки с разбитым сердцем - Серена Валентино

– Роза! Раздвинь шторы! Здесь слишком уныло. И окно открой. Леди Круэлла уже бог знает сколько времени сидит без глотка свежего воздуха!

– Не трогайте шторы! – взвыла я из-под одеяла, испугав маминых служанок. Я вовсе не была намерена вставать, и мне было всё равно, сколько горничных пригнала в мою спальню мамочка – десяток или сотню. Я всё равно останусь на месте. Я натянула одеяло себе на голову чтобы укрыться, спрятаться от творившегося в моей спальне хаоса.

Приоткрыв в одеяле щёлочку, я могла видеть свою залитую ярким солнечным светом спальню и сновавшие по ней серые тени горничных, выполнявших распоряжения моей мамочки.

– Вайолет, приготовь ванну для леди Круэллы! – так громко рявкнула моя мамочка, что я, испугавшись, забилась ещё глубже под одеяло. Я неделями не соглашалась кого-либо видеть, привыкла к одиночеству, и меня ужасно раздражали эти шум и суета. Больше всего мне хотелось, чтобы меня оставили в покое, и я снова могла уснуть. Я чувствовала себя измученной, и сердце моё было разбито. Я не понимала, зачем моей мамочке нужно заставлять меня выбраться из постели.

– Я не стану принимать ванну! – проворчала я из-под одеяла.

– Круэлла, прекрати капризничать, как маленькая, и вылезай из-под одеяла. Сейчас же вылезай, слышишь? Вставай, прими ванну и оденься! – сказала мамочка. В щёлочку я видела её нависшую над одеялом – и надо мною – тень.

– Сара, где поднос, который я велела приготовить для леди Круэллы?

– В холле, ваша светлость, – пискнула горничная, опрометью бросаясь за ним.

– Я не голодна! – взвыла я ей вслед, но горничная уже вернулась с подносом и встала у меня над душой, ожидая, когда я сяду.

– Круэлла, сядь и хотя бы поешь немного. – На этот раз мамочка повысила голос, и я поняла, что она начинает злиться. Но вот как раз злить-то её мне хотелось меньше всего, поэтому я неохотно выбралась из-под одеяла, щуря глаза от яркого света.

В комнате вдруг стало тихо-тихо. Все застыли, молча глядя на меня.

– Боже мой! Боже мой! – ахнула мамочка. – А ну все шагом марш из комнаты! Вайолет, позвони доктору, пусть он немедленно явится. Бегом!

Горничные испуганными мышками брызнули в разные стороны.

– Что случилось, мама? Что не так? – спросила я. Лицо мамочки выражало смесь беспокойства и ужаса. – Мама! Что с тобой?

– Ничего, моя дорогая. Ничего. – Она погладила мою руку, пытаясь притвориться, что всё в порядке. Это ещё больше испугало меня.

– Дав чём дело, в конце-то концов? – закричала я, соскакивая с кровати. – Ну говори же!

– Т-твои волосы, Круэлла, – заикаясь, ответила мамочка. – Они побелели!

Ну, если честно, моя мамочка всегда склонна была всё излишне драматизировать и преувеличивать. На самом деле, волосы у меня побелели не все. Да, поседела примерно половина головы, но вторая половина волос осталась, как прежде, чёрной, как тушь. Во всяком случае, не стоило, по- моему, всех на уши ставить просто потому, что у меня цвет волос поменялся.

* * *

Вскоре пришёл доктор. Моя мамочка так волновалась и суетилась, так нянчилась со мной, что доктор попытался выставить её из моей спальни.

– Я не намерена покидать комнату, доктор Хамфри. Нет, вы только посмотрите на её состояние, на волосы её взгляните! Почему, чёрт возьми, это произошло?

– Леди де Виль перенесла тяжёлую, неожиданную утрату и поседела от горя и страданий, – ответил доктор.

– Но вернутся ли её волосы в прежнее состояние? – продолжала допытываться моя мамочка, но, в отличие от неё, доктора Хамфри, по всей видимости, состояние моих волос волновало в самую последнюю очередь.

– Волосы и покрасить можно, – сказал он. – Меня же больше всего беспокоит то, насколько похудела ваша дочь. Но думаю, что отдых, прогулки, солнечный свет и правильное питание помогут ей вновь приобрести цветущий вид.

После ухода доктора мамочка уговорила меня спуститься к обеду в нашу столовую. Она приказала горничной приготовить для меня красивое платье, которое я должна была надеть к обеду после того, как приму ванну. Однако я остановила свой выбор на маленьком чёрном платье, том самом, что было на мне, когда я услышала о том, что мой Джек мёртв. Платье было выстирано, выглажено и висело в шкафу вместе с другими платьями и ночными рубашками, которые мамочка купила для меня, пока я лежала в постели. Платье на мне сидело по-прежнему как влитое и как нельзя лучше сочеталось с папиными серьгами и нефритовым кольцом, подаренным мне Джеком на день рождения.

Стоя перед зеркалом в своей старой спальне, я увидела себя другой, даже слегка незнакомой женщиной – я стала стройнее, старше, как-то более умудрённой на вид и очень, очень элегантной. Да, я изменилась. Сильно изменилась. И жила я теперь в совершенно новом для меня мире. В мире, в котором не было моего Джека. С тем, что я стала другой, мне долго примиряться не пришлось. Я легко решила, что мне нравится мой новый облик, новая, неведомая ранее красота. Немного суровой была эта красота. Ну и что? Мне и это нравилось тоже. И даже мои новые волосы мне нравились. Для того чтобы выглядеть идеально, мне не хватало только одного – моей меховой шубки. Я надела её и почувствовала, что вновь стала самой собой, вновь обрела твёрдую почву под ногами. Я начала спускаться по лестнице вниз, в столовую. Я была готова. Я была в полном порядке.

Это был мой последний вечер с мамочкой, только я тогда этого ещё не знала. Стол был накрыт великолепно, мамина кухарка, что называется, прыгнула выше головы, стараясь завоевать моё расположение. Все самые мои любимые блюда приготовила. Однако я лишь вяло ковырялась вилкой в тарелке, сидя напротив моей мамочки, которая нервно поглядывала на меня. Этот взгляд у неё появился с тех пор, как у меня поседели волосы, и не проходил до сих пор.

– Круэлла, я распорядилась приготовить всё самое твоё любимое, почему ты ничего не ешь? – спросила она.

– Поблагодари от меня миссис Бэддли, пожалуйста, – попросила я. – Скажи, что она, как всегда, на высоте, просто у меня аппетита не было.

Мамочка посмотрела на меня так, словно я сошла с ума.

– Миссис Бэддли давно ушла от нас, Круэлла. Я же говорила тебе, помнишь?

Может быть, она и говорила, но я этого не помнила.

– Ладно, мама, неужели у меня других забот нет, как только помнить о подобных мелочах? – И я небрежно пожала плечами, про себя удивляясь при этом, как я могла такое забыть.

– Да, ты права, моя дорогая, – согласилась мамочка, всё ещё с опаской посматривая на меня. Никак не могла привыкнуть к моим новым волосам, наверное. А затем спросила: – Круэлла, а зачем ты к обеду надела меховую шубку, которую я тебе на день рождения подарила?

– Ты мне её не дарила, мама. Джек подарил. Это был его подарок на мой день рождения, – улыбнулась я. Мама растерянно склонила свою голову набок.