Репортаж из морга - Мишель Сапане

Снова смотрю на часы: с того момента, как мы открыли чехол, прошел час с четвертью.

Шарлотт хранит молчание с тех пор, как окунулась в алкогольные пары. Она кажется потерянной.

– Шарлотт?

– Да?

– Все нормально?

– Как у вас это получается?

– Что именно?

– Работать так быстро и ничего не упускать.

– Тут нет особых моих заслуг. Только опыт. Все, что я делаю, все решения, которые принимаю, адаптированы под конкретный случай. Я выбираю технику, которая лучше подходит к задаче. Например, если я подозреваю тромбоэмболию легочной артерии, то извлекаю весь грудной блок вместе с шеей, последовательно переворачиваю сосуды и рассекаю их сзади. Если пациент с пулей в голове поступает из нейрохирургии после двух месяцев в реанимации и медицинских работников не подозревают в халатности, я уделю большее внимание мозгу. И буду извлекать органы из груди один за другим и не единым блоком, как при вероятной тромбоэмболии легочной артерии. И так далее. Но у меня не всегда получается быстро. Сегодня было легко, меня особенно не за что хвалить. Я вас уверяю, бывает, я провожу у секционного стола весь день и еще возвращаюсь на следующий. Как, например, в тот раз, когда на обгоревшем теле было семьдесят шесть колотых ран в виде бонуса…

– …

– К тому же работа хирурга научила меня быть точным и экономить движения: я никогда не откладываю инструмент, пока его можно использовать в той области, которую я исследую. Ну есть и мои собственные хитрости. Но я всегда остаюсь… осознанным!

Возвращают органы на место, прикрепляют обратно свод черепа, тщательно зашивают кожу.

Заботливо вымытый и аккуратно одетый в одежду, переданную семьей, покойный теперь готов к встрече с родственниками для последнего прощания. А мне предстоит передать следователям отчет.

На следующий день возвращается токсикология: 4,25 грамма на литр. При такой интоксикации наш знакомый был или в коме, или близок к ней. Но умер он от того, что захлебнулся виски. Получив эти данные, следователи вновь опросили собутыльника, акцентируя внимание на воздействии алкоголя. Небольшой урок ему не повредит.

Однако следователи сдержались и не выдали ему наших подозрений – о том, что он, возможно, осуществил фантазию своего партнера умереть маленькой смертью в разгаре действия. Лишние психологические травмы ни к чему.

Бюксероль – это не какая-то деревня. Это, между прочим, третий по величине город в департаменте Вьенна, примыкающий к северной окраине Пуатье. Он входит в городскую агломерацию. Тем не менее в нем кое-где еще можно найти по-деревенски свежий воздух и пустоши в двух шагах от центра города, до сих пор сопротивляющегося урбанизации. Я готовлюсь приступить к делу как раз на одном из таких участков, поросших дикими травами, где можно обнаружить несколько кочанов капусты, говорящих о том, что раньше здесь был огород. Меня сопровождает интерн – я вызвал ее специально, чтобы она помогла мне на осмотре тела на месте в этот прекрасный субботний день.

Сегодня мы приехали на типичный случай: в нескольких метрах от дороги нашли тело. И, похоже, лежит оно там уже давно, укрытое от глаз прохожих живой изгородью, окаймляющей поле, и другими растениями. Жители окрестных домов не заметили бы его, не появись неприятный запах. В жару все пооткрывали окна, а вокруг аромат стоит такой, что сложно не обратить внимания.

По прибытии нам пришлось выпроваживать любопытствующих, которые топтались на участке. Зачем-то вызвали спасателей, хотя обычно их способность воскрешать мертвых тоже стремится к нулю. Полицейские, естественно, уже были на месте. Как и соседи, что в целом неудивительно, не говоря уже о привлеченных всей этой суматохой зеваках.

Портя местным все развлечение, мы выпроваживаем этих захватчиков с участка с помощью стражей порядка. Затем по отмеченному коридору подходим к трупу. К нему никто не прикасался – в этом нас пытается заверить один из полицейских. Зеваки пока еще в своем уме: они хотели поглазеть, а не запачкать руки. Потому что наш клиент уже порядком разложился.

Труп лежит на спине, накрытый черной пленкой, один конец которой отогнули те, кто нашел его. На голове, высовывающейся из-под пластика, личинки ведут ожесточенную битву, сражаясь за лучшие кусочки. Я с легкостью представляю состояние закрытых частей тела: должно быть, там кишат черви, мухи и вши. Нет, вшей нет, они покидают тело после смерти.

По бокам черноватой массы, в которую превратилось лицо, все еще можно различить два контура, напоминающих уши – в одном пирсинг, на другом – большой черный крест. Тон в тон, высший класс. Я различаю копну длинных черных волос, но не могу сказать, принадлежат они мужчине или женщине. Когда я наконец поднимаю полотно, из-под него, гневно жужжа, вылетает облако мух. Эти дамы не любят, когда их тревожат. Отмечаю, что на трупе плотная черная одежда, которая сильно диссонирует с липкой жарой, царящей вот уже месяц. На ногах – кожаные башмаки на высоких толстых каблуках, тоже черные.

Я преклоняю колено, но не для того, чтобы выказать почтение усопшему, а чтобы лучше рассмотреть детали. Неудачно попадаю коленом на камни. На руках у трупа, связанных спереди тела толстым черным полипропиленовым шнуром, надеты митенки – перчатки без пальцев. Ногти покрыты черным лаком. Действительно, очень странно. На голенях и вокруг таза у него тот же шнур, что и на запястьях.

– Похож на гота, – говорит нерешительный голос у меня за спиной.

Оборачиваюсь: это интерн. Я внезапно осознаю, что сегодня ее глаза подведены черным, на пальцах крупные черные перстни, ногти покрыты… черным лаком. Обычно она выглядит не так: в секционном зале она всегда в белом халате, без украшений и лака. Но тут я понимаю, что ее повседневная одежда вся черная. Не хватает только пирсинга…

– Кажется, вы в нашей команде больше всех разбираетесь в этой области. Я рассчитываю, что вы прочитаете нам краткую лекцию о готах. Чтобы мы могли распознавать ворону по полету, так сказать.

– Спасибо, шеф! Только лучше говорить «во́рона»!

– Ворона?

– Да, ворон больше подходит. Они намного готичнее!

У меня такое ощущение, что она неплохо повеселится.

Место не располагает к детальному осмотру – здесь много высокой травы. Служба перевозки тел забирает труп, помещенный в синий чехол, специально предназначенный для мокрых покойников. Тело едет в институт судебной медицины.