Ты всё ещё моя - Елена Тодорова

© Лиза Богданова

«Так, может, или любишь?»

«Зачем ты со мной?»

«Хватит врать!»

«Докажи!»

«Может, родишь мне ребенка?»

Знал бы Чарушин, сколько раз я прожила наш последний разговор. Кажется, эти фразы крутятся в моей голове непрерывно. Заканчиваю и начинаю новый повтор. Он меня понять не может, так сказал. А я – его.

«Может, родишь мне ребенка?»

Насмехался ли он, когда предложил это? Что это было? Что? Боль? Или просто злая ирония по нашему прошлому?

Не могу разобраться досконально, но то, что чувства очень сильны – несомненно. Даже гнев и тот пропитан страстной бурей самых ярких эмоций.

Долго злиться не получается. Уже через день обида стихает, и все, что я способна делать – это ждать звонка Чарушина. Но дни проходят один за другим, а он так и не объявляется.

В конце недели сталкиваемся достаточно неожиданно. Моя группа по окончании занятия покидает стадион, а Артем с остальными парнями-баскетболистами под агрессивные вопли Кирилюка ураганно-тестостероновой толпой высыпают на тренировку.

В груди мгновенная вспышка пламени. По коже острая колючая дрожь. Голова кругом. Сердце замирает в ожидании того, что Чарушин, как раньше бывало, тормознет меня и что-то скажет.

Наши взгляды пересекаются, вызывая во всем моем теле одуряюще-жаркий трепет. Контакт ожидаемо задерживается, но не настолько, как мне бы того хотелось. Огорченно вздыхаю, когда приходится разминуться и оборвать эту особенную энергетическую связь. Опуская взгляд, призываю свой организм принять поражение стойко. Ведь я надеюсь, что оно временное. Очень надеюсь.

Выходные тянутся крайне уныло. Соня проводит их с Сашкой. Пропадает даже Лия. Отписывается наскоро, что подвернулся проект за пределами нашего региона. И я остаюсь одна. Месяц назад порадовалась бы возможности погрузиться в работу. Но не сейчас… Сейчас мне трудно концентрироваться. Выезжаю исключительно на упорстве.

В понедельник заряжает дождь. Обычно такая погода действует угнетающе. Однако не в этот день. Я так рвусь в академию, что не замечаю промозглой сырости. Вот только надежды увидеть Чарушина быстро тают. Так же стремительно их место заполняет глубокое разочарование.

Под конец дня дохожу до отчаяния и решаюсь на сообщение.

Лиза *Феечка* Богданова: Привет! Как дела?

Отметка о прочтении появляется только полтора часа спустя. А ответа и вовсе не следует.

Вот тогда я плачу. И на эмоциях позволяю себе совершить очередную глупость.

Лиза *Феечка* Богданова: Ты просил доверять тебе! А после ранил меня и бросил! Наверное, я готова сказать тебе те слова, которыми ты когда-то поставил точку в наших отношениях… Я тебя ненавижу, Чарушин!

Шумно выдыхаю. С этим выпадом всю свою боль и иллюзорную злость выпускаю. Решаю тотчас удалить необдуманное послание. Однако оно к тому времени уже оказывается прочитанным.

Мое дыхание обрывается, когда карандаш под ним начинает двигаться. На эмоциях подскакиваю с кровати. Сохранять неподвижность нет возможности. Зажимая в руке смартфон, мечусь по комнате, не забывая при этом поглядывать на дисплей. Жду в ответ минимум три строчки. А вместо этого, когда мой телефон, наконец, издает высокий короткий писк, а сердце резко останавливается, прилетает скупое «Ок».

Ок… Ок… Ок, черт возьми!

Естественно, меня накрывает истерика. Падаю на кровать и долго-долго рыдаю. Пока не высыхает весь организм. Чувствую полное опустошение и реальное обезвоживание, прежде чем проваливаюсь в какое-то забытие.

Просыпаюсь в темноте. Не сразу соображаю, что именно меня разбудило. После нескольких шумных вдохов-выдохов улавливаю звук телефонного звонка.

– Алло, – шепчу охрипшим голосом.

– Привет! – здоровается Варя. И сходу начинает тараторить: – Слушай, Лиз, все парни будут сегодня у Артема. Я тоже хотела поддержать, но у меня Нюта приболела. Поедет только Кир. А ты будешь? Переживаю, что они там есть назаказывают. Не хочу, чтобы Кир какую-то химозную дрянь ел…

– Подожди, – выдыхаю так же сипло, но уже достаточно громко. Сердце отчего-то резко включается в режим ускоренной работы. – Зачем поддерживать Артема? Что случилось?

На том конце провода звучит удивленный вздох.

– Ты не знаешь? – догадывается Варя. – Боже, Лиз… – еще один вздох и затяжная пауза, во время которой мое сердце буквально разрывается. – В общем, у мамы Артема обнаружили онкологию.

– Господи… – с этим шепотом из моих глаз выкатывается новая порция жгучих слез.

– Да, – шепчет подруга с грустью. – Но, вроде как, все не совсем плохо. Рекомендовали срочную операцию и серию «химий». Решили делать в Киеве, там какой-то крутой врач международного уровня. Вот сегодня утром уехали – мама и папа Артема. Он остался дома за главного. На неопределенный период.

– Боже… – все, что я могу проскулить.

Думала, что днем больно было. Ошибалась. Сейчас за него больнее. Так сильно, что задыхаюсь.

– Там же еще три сестры у Артема. Все на нем. Расклеились, конечно. Он вроде и держится, но… Сама понимаешь, в общем… Нам не расскажет всего. Парни решили, что надо хоть как-то поддержать. Все обожают Чарушиных. Для Кира с Тохой они вообще как семья.

– Напиши мне адрес, – шепчу, едва в динамике возникает тишина. – Я сейчас быстро соберусь и поеду к ним. С едой не переживай. Приготовлю здоровую пищу.

– Спасибо, – отзывается Варя. – Сейчас пришлю тогда. Бегу, а то Нюта капризничать начинает.

– Да, давай. Выздоравливайте!

– Угу… Спасибо еще раз! Расскажешь потом, ок?

– Окей.

Едва отключаюсь, подскакиваю с кровати. Первым делом несусь в ванную. Пока привожу себя в порядок, Варя скидывает адрес. Прочитав, вызываю такси. А потом… Нахожу дорожную сумку и собираю вещи примерно на неделю. Помимо одежды, средств личной гигиены и кое-какой косметики, закидываю конспекты и пакую в специальный рюкзак ноут.

Думать о том, как Чарушин отреагирует на мое решение пожить у него, не осмеливаюсь. Просто знаю: какой бы ни была его реакция, в такой тяжелый момент я его не оставлю. Пусть что угодно говорит и делает. Плевать на цену, которую придется заплатить за это участие. Я жить спокойно не смогу, если не поддержу.

Что он чувствует сейчас? Переживает, несомненно. А я еще с этими ужасными сообщениями прорывалась. Понятно, что не до меня ему. Но если задело хоть чуть-чуть, стыдно безмерно.

Выхожу из такси и теряюсь. Площадь территории Чарушиных впечатляет, лишая на какое-то время возможности двигаться. Я, безусловно, в курсе того, что Артем из обеспеченной семьи, но таких масштабов в своей фантазии не допускала. Дом у моря казался огромным, а этот превосходит его минимум в два раза.