Я напишу тебе, крошка! - Алекс Орлов

– Мисс Шон! Сэр! – воскликнул распорядитель, едва пара оказалась в зале. – Какое счастье и какой удачный день! Желаете к окошку или к камину? Сегодня у нас «ференгассо с изюмом» и устричный салат под соусом из белого вина.

– Мы сядем в отдельном кабинете, – сказала Бэкки.

– О, отличный выбор. – Распорядитель поиграл на свету пальцами с идеальным маникюром и, пригладив безупречный пробор, двинулся вперед, скрипя стильными остроносыми туфлями.

– Прошу вас! – торжественно произнес он, распахивая дверь отдельного кабинета.

Гости вошли, и распорядитель ухитрился успеть каждому пододвинуть стул, а затем, выхватив откуда-то длинный блокнот, щелкнул позолоченной ручкой и приготовился записывать.

– Меню перед вами, господа.

– Если дама не желает для себя чего-то определенного… – Кристофер посмотрел на Бэкки.

– Не желаю.

– Тогда легкий обед на две персоны на ваш собственный вкус. Я вам доверяю, дружище.

– Будьте спокойны, вы останетесь довольны. – Распорядитель поклонился и выскользнул из кабинета.

– А здесь мило, – сказал Раис.

– Может быть, к делу?

Кристофер кивнул, достал из кармана сигареты и вопросительно взглянул на Бэкки.

– Курите…

Раис благодарно кивнул и, прикурив от серебряной зажигалки, откинулся на спинку удобного стула.

– Что бы вы сказали, мисс Шон, если бы вам предложили обучение в финансовой академии класса «экстра»?

– Что-то вроде Веннигса или Эльдорадо-Сентер?

– Да.

– Я послала бы такого добряка подальше. Подобный подарок не потянет даже мой отец, а он не бедный человек.

– Не бедный, – кивнул Кристофер и стряхнул пепел в хрустальную пепельницу.

– Я не верю в реальность такого предложения.

– И тем не менее этот шанс у вас есть.

– Кто же готов дать мне такую кучу денег?

– Один ваш поклонник.

– За красивые глаза?

– Да. За красивые глаза, красивую грудь, стройные ноги… Вы очень привлекательны, Бэкки, и вы это знаете.

– А может, я не желаю учиться на финансиста и вообще учиться? Может, я вообще тупа и не способна к обучению? – Сказав это, Бэкки улыбнулась.

– Вы улыбаетесь. А значит, мне не нужно отвечать на ваш вопрос.

– Сколько лет этому поклоннику, с которым, судя по всему, я должна буду спать?

– Шестьдесят или семьдесят – какая разница?

– Большая. Есть вещи, которые нельзя купить за деньги, мистер Раис.

– Например, любовь? – подсказал Кристофер.

– Ну вот, вы и сами все прекрасно понимаете.

– А как насчет любви к отцу? Любви к собственной семье?

Бэкки не успела ответить. Дверь в кабинет распахнулась, и на пороге возник распорядитель. Видимо, он ожидал увидеть какую-то интимную сцену, потому что на его лице нарисовалось крайнее разочарование.

– Прошу прощения, – произнес он. – Вот ваш, лучший в сезоне, заказ! Леопольд, заходи!

Леопольдом оказался официант, который вкатил в кабинет двухъярусный сервировочный столик, на котором не было свободного места.

– Вот и обещанные устрички! А вот ромбалино с коньяком! Крикеты и суассу! И ференгассо с изюмом! Ах, это ференгассо, это просто какая-то предутренняя дрема, честное слово!

Распорядитель продолжал что-то восклицать и размахивать руками, а Бэкки смотрела на свои сцепленные пальцы, стараясь выглядеть спокойной. Однако о каком спокойствии можно было говорить, если этот мерзавец сказал что-то об отце и о семье!

– Довольно, мы уже все поняли! – остановил распорядителя Раис и сунул ему кредитку в сто рандов. После этого гостей оставили одних.

– Так что вы говорили про мою семью? – напомнила Бэкки.

– О, боюсь, вы не правильно меня поняли. Вашей семье никто не угрожает, но вот финансы вашего папочки со вчерашнего дня находятся в плачевном состоянии.

– С чего это вдруг? Отец всегда был очень аккуратен, и его фабрика никогда не оставалась без заказов…

– Это, безусловно, так, – согласно кивнул Кристофер, – и Терри Шон отличный хозяин, однако он взял в банке большой кредит и поручился всем своим имуществом, включая дом и земельные участки.

Сказав это, Кристофер наколол на вилку оливку и забросил ее в рот с таким видом, будто это была сама Бэкки.

– Банкир Фельдман приятель отца, и у них никогда не было никаких разногласий…

– До вчерашнего дня все так и было, но теперь «Фельдман Ришар банк» поменял своего владельца, а ваш батюшка, доверяя своему банкиру, не удосужился настоять на нескольких обязательных пунктах договора, так что теперь банк может потребовать возвращения кредита в любой момент…

– И все это только для тоге, чтобы заставить меня трахаться каким-то стариканом? – не поверила Бэкки.

– Ну, – Кристофер развел руками, – в общем, да.

Бэкки задумалась. То, что говорил этот Раис, было похоже на правду, однако все равно требовало проверки. А если правда? Готова ли она жить с каким-то отвратительным уродом, пусть даже он принимает ванны из золотых монет?

– Мне нужно время, мистер Раис, – наконец произнесла она. – И если дела нашего семейного бизнеса обстоят именно так, как вы мне описали… вы должны подготовить мне договор по полной программе: авансовые платежи, ответственность сторон и так далее.

– Сделаю все, как вы прикажете, мисс Шон.

– Как прикажете? – Бэкки откинулась на спинку стула, взяв с тарелочки половинку ференгассо, покрутила его в руке, но есть не стала и положила обратно. – С чего такая услужливость, мистер Раис?

– Может так сложиться, мисс Шон, что вы станете супругой моего хозяина и, кто знает, возможно, даже человеком, к которому со временем перейдет вся его империя…

– Так… я буду не просто наложницей? – уточнила Бэкки.

– Скажем так: ничего исключать нельзя. Ничего… Бэкки молча кивнула и поднялась из-за стола.

– Мне нужно идти… Все так неожиданно… Давайте встретимся завтра здесь же – в четыре часа.

– Как скажете, мисс Шон…

Когда судно-челнок, пробившись через плотную облачность, начало снижаться, Бену показалось, будто они падают в море.

Кругом была одна только вода, где-то бирюзовая, где-то лиловая, а где-то иссиня-черная.

– Наверное, здесь есть острова, – предположил Джо.

– Хотелось бы надеяться, а то я боюсь глубины.

Мимо проскочила двойка истребителей – к их присутствию пассажиры челнока уже привыкли. На Сайгоне велись активные боевые действия, и обе стороны конфликта держали ухо востро.