Я напишу тебе, крошка! - Алекс Орлов

– Но куда его направить?

– Присылай сюда, а мама перешлет его на Триверс.

Теперь все это было позади. Путешествие подходило к концу, и уже скоро Бэкки должна была встретить своего «суженого».

Впрочем, оставался шанс – и это было отражено в договоре, – что она не понравится мистеру Доре и тогда сможет вернуться домой, получив компенсацию в пятьдесят тысяч кредитов.

Это был бы лучший выход для Бэкки, но она в него не очень верила. Уж если этот Доре влюбился в изображение на видеоролике, то оригинал будет ему более чем по вкусу. Бэкки знала, как она действует на мужчин. – Даже Кристофер, который был подчеркнуто любезен и официален, впивался в нее страстным взглядом, когда ему казалось, что она этого не видит. Но она видела. Она все видела.

Иногда, чтобы развлечься, Бэкки будто невзначай каралась его бюстом и чувствовала дрожь, которая пробегала по телу Раиса. Он трепетал в ее присутствии, однако старательно это скрывал.

Рудольф Доре, конечно, постарался предстать в наилучшем виде, но выглядел, по правде говоря, не очень, хотя и не был таким уж омерзительным, каким его рисовала себе Бэкки.

Лысоватый дяденька в дорогом костюме. Очень предупредительный и улыбчивый. Он уверенно принял руку Бэкки, когда она сходила по трапу доставившего ее спаггера.

Когда спаггер еще только подлетал к острову, Крис-ТОфер успел рассказать ей о владениях своего босса. И еще он сказал, что мистер Доре теперь уже склонен сделать Бэкки предложение. Именно поэтому еще в порту, в VIP-апартаментах, ею занимались парикмахеры, стилисты и дизайнеры, которые сделали из Бэкки настоящую королеву острова Доре.

Вечернее платье, эксклюзивные духи, изысканные Драгоценности, доставленные из мест, названия которых Бэкки ни о чем не говорили, – все это придавало ей уверенности и позволяло почувствовать свою значимость.

Вокруг было много холеной публики, в основном немолодых джентльменов и их юных, усыпанных брильянтами спутниц. Все выкрикивали поздравления, и Бэкки, у которой от такой резкой перемены слегка кружилась голова, улыбалась невпопад и на ходу оценивала дворец мистера Доре.

Теперь, вступив в эти владения, она понимала, для чего потратила так много времени на свои туалеты.

Коридор, образованный двумя рядами гостей, притом только самых важных, казалось, никогда не кончится. Рудольф раскланивался налево и направо, время от времени щупая себя свободной рукой ниже пояса.

Как только его мечта, его принцесса и волшебница, ступила на остров, эрекция Рудольфа стала еще более отчетливой и контролируемой.

«Женюсь! Теперь-то уж точно женюсь!» – говорил себе Доре, понимая, что в его возрасте это уникальный шанс и великое счастье.

В самом большом зале, где были накрыты столы для предстоящего банкета, при появлении ослепительной Бэкки заиграли сразу два оркестра.

Затем зазвучали фанфары, и все стихло. Гости замолчали, наступила торжественная тишина.

Откуда-то появился человек в тяжелой красной мантии и белом парике с косичкой. Он встал перед Бэкки с Рудольфом и, раскрыв перед собой толстую книгу, принялся читать.

Бэкки не сразу поняла, что процесс бракосочетания уже начался, а когда разобралась, только шевельнула бровями, подумав: «А какого хрена? У меня что, есть какие-то варианты?» И на вопрос чиновника магистрата ответила:

– Согласна…

На этом церемония закончилась, и оркестры заиграли бравурный марш. Гости стали рассаживаться за столами, а целая армия официантов с набриолиненными головами и безупречными проборами стала разносить угощение. Последовали первые тосты, однако молодые, по инициативе жениха, выскользнули в дверь, спрятанную за тяжелой портьерой.

– Я тебя хочу, любовь моя… – горячечно бормотал Доре, хватая Бэкки за разные места и загораясь еще сильнее.

– Ну хорошо, хорошо. Мы ведь муж и жена – пойдем хотя бы в спальню… И…

– Что "и", любимая? – трясясь от вожделения, прошептал Доре.

– Ну, какой-нибудь свадебный подарок, что ли… Ведь ты, дорогой, я слышала, довольно богат?

– Довольно богат? – переспросил Рудольф и театрально рассмеялся. – Да я не просто богат, я один из держателей акций всего мирового финансового рынка! А подарок, что ж – изволь! Ты увидишь, что Рудольф умеет быть щедрым.

С этими словами Доре потащил молодую жену по бесконечным коридорам, пока они не оказались в спальне, которую специально готовили к приезду Бэкки.

Кровать новобрачных представлялась эдаким кораблем, где хватило бы места для посадки нескольких боевых истребителей. Над всей ее полезной площадью тройным каскадом нависал балдахин из шелка, тканой шерсти и какой-то дорогой соломенной циновки.

– Взгляни сюда, любовь моя! – воскликнул Доре, указывая на стоявший посреди спальни столик, на котором лежала черная бархатная коробочка величиной с книгу.

– Что это? – спросила Бэкки.

– Открой и посмотри, – улыбнулся Рудольф, и пока Бэкки возилась с замочком, он хватал ее за ягодицы и жмурился от удовольствия.

Стараясь не обращать внимания на действия супруга, Бэкки справилась наконец с коробочкой и, распахнув ее, увидела огромное, восхитительной красоты колье, а под ним розовый листочек бумаги, который оказался паспортом на изделие от ювелирной фирмы «Корнелли&Жавьерт». В нем после перечня всех использованных камней с указанием их веса в каратах сообщалось, что покупка оформлена на миссис Бэкки Доре и является ее личной собственностью. А чуть ниже значилась уплаченная за «безделушку» сумма: четыре миллиона шестьсот сорок пять тысяч рандов.

– Да уж, столько за меня никто бы предложить не смог, – произнесла Бэкки и другими глазами взглянула на Рудольфа. Теперь отдаться ему надлежало еще и из чувства благодарности.

– Ну что же, давай наконец сделаем это, – устало произнесла она.

– Да, любимая! Да! – воскликнул Рудольф. – Я только переоденусь во что-нибудь более удобное!

И он убежал в другую комнату, оставив молодую супругу одну.

Оглядевшись, Бэкки нашла то, что искала, – барный столик со спиртным.

Сосуды со всякой слабоалкогольной водичкой она решительно отодвинула в сторону, выбрав небольшую бутылочку с неизвестно как затесавшимся сюда кальвадосом.

Из закуски были только какие-то неизвестные фрукты, и Бэкки, подобрав те, что посочнее, принялась готовить себя к «ночи любви».

Вскоре появился и сам Доре. Когда Бэкки взглянула на него затуманившимся взором, она отметила, что ее супруг был одет во фланелевую пижаму лимонного цвета, причем штаны топорщились спереди так, будто туда поместили посторонний предмет.

«Тот еще старикашка», – подумала Бэкки. Затем сделала еще глоток обжигающего напитка и, покачнувшись, громко объявила: