Корона из жемчуга и кораллов - Мара Резерфорд

– Терпение, – произнес он.

Черное существо с крыльями с пронзительным криком прорвалось через тесто и исступленно взметнулось к потолку.

– Это птицы! – выкрикнул кто-то под редкие аплодисменты.

Но за свою жизнь я много раз видела птиц, и они летали совсем не так, как это существо, метавшееся беспорядочно и непредсказуемо. Через несколько секунд наружу выбралось еще одно при помощи маленьких когтей на верхушке своих кожистых крылышек.

– Нет, это летучие мыши! – воскликнул дворянин, и в толпе прокатились изумленные вздохи. Некоторые женщины завизжали от ужаса.

Как только вторая летучая мышь улетела, целая стая – по крайней мере из двадцати летучих мышей – вылезла из пирога и, взмахивая крыльями, вырвалась к свободе. Некоторые из них были покрыты патокой, что затрудняло им полет. Бедные существа покатились по столу, покрывшемуся вязким золотистым сиропом, вызвав взрывы хохота со стороны знати. Многие дамы закричали и выбежали из-за стола, и вдруг налево и направо стали расплескиваться бокалы с вином.

Сирен стоял совершенно неподвижно, его руки были по обе стороны от меня, удерживая меня в кресле.

Король каким-то образом ухитрился проспать всю эту суматоху. Слуги делали все возможное, чтобы убрать тарелки и опрокинутые бокалы, одновременно уворачиваясь и опускаясь, чтобы избежать столкновения с летучими мышами. Позади нас появилась служанка и что-то невнятно прошептала на ухо Сирену.

– Мне нужно кое-что сделать. Вернусь как можно скорее, – сказал он. – Надеюсь, вам понравится десерт.

Я откинулась на спинку кресла в тот момент, когда он покинул зал, наконец испытав некоторое облегчение после напряжения, в котором находилась весь вечер.

– С вами все в порядке? – спросил Талин, осторожно смахивая липкую летучую мышь со своего бокала с вином.

Я вздохнула.

– Думаю, да. Что все это значит? Неужели пирог с летучими мышами – это традиционное блюдо в Иларии?

Он прыснул со смеху.

– Нет. Для вас мы можем показаться странными, но, могу вас уверить, мы не настолько странные. Я полагаю, таким образом мой брат пытался вытянуть из вас реакцию на происходящее.

– Но зачем?

– Ему нравится давить на людей, испытывать их преданность.

Я уставилась на разваленную корку пирога.

– Мою преданность? У меня ведь на этот счет даже и выбора-то нет. Теперь я принадлежу ему.

Талин осушил бокал с вином, но меня не покидало ощущение, что он сделал это совсем не потому, что получал удовольствие от его вкуса.

– Да, но… Мой вам совет: в следующий раз, когда он продемонстрирует вам что-то мерзкое или отталкивающее, притворитесь, что впечатлены. Это самый надежный способ завоевать его расположение.

Меня не интересовала симпатия Сирена, но Талину я этого сказать не могла. Тем не менее, вероятно, было бы безопаснее не превращать моего нареченного во врага.

В дальнем конце комнаты мужчина начал играть на струнном инструменте, и извлекаемый им звук можно было сравнить только с песней кита. Талин прильнул ко мне, и мне пришлось изо всех сил сопротивляться желанию придвинуться к нему поближе.

– Это виола, – объяснил он. – Это был любимый музыкальный инструмент моей мамы.

– У нас дома есть несколько струнных музыкальных инструментов, но они звучат совсем иначе.

Я заметила, как его глаза загорались всякий раз, когда я упоминала Варинию.

– Приятно услышать чуть больше о том месте, откуда родом моя мама, – произнес он. – Я скучаю по ее рассказам о Варинии. Они заставляли меня почувствовать связь с этим местом, хоть я никогда там и не был до этого.

– А мне нравится о ней рассказывать. Это делает все происходящее более реальным, как будто это не просто сон. – Или кошмар, беззвучно добавила я.

Теперь музыка виолы ускорилась, и многие кавалеры и дамы объединились, чтобы потанцевать. Талин мне улыбнулся.

– Я бы пригласил вас на танец, но, боюсь, вам будет некомфортно.

– Спасибо вам, – сказала я, одновременно довольная тем, что он хотел со мной потанцевать, и благодарная за то, что он понимал, почему я не могла этого сделать. – Думаю, я просто понаблюдаю какое-то время.

Талин взял меня за руку, и мы прошли в конец зала поближе к музыканту. Несколько дам наблюдали за мной и перешептывались, прикрываясь своими веерами, без сомнения, сплетничая. Несомненно, проводить время с Талином было небезопасно во многих отношениях.

– С помощью смычка он играет на виоле, – произнес Талин. – Разумеется, если бы я попытался на ней сыграть, это звучало бы подобно умирающей кошке, но профессиональный музыкант может создать самую прекрасную музыку, которую вы когда-либо слышали.

Танцоры ускорили свой темп в такт музыке. Они двигались по кругу, взявшись за руки. Иногда мы устраивали танцы в молитвенном доме в Варинии, хотя нам с Зейди не разрешали танцевать с мальчиками с тех пор, как мы были детьми.

Талин взглянул на меня сверху вниз.

– Не хотели бы вы попробовать теперь, когда у вас есть лучшее представление о шагах?

Я поймала взгляд женщины, стоявшей в другом конце зала. В ней было что-то одновременно знакомое и чужое. Несмотря на богатую одежду и замысловатую прическу, она казалась здесь такой же неуместной, как и я. Она наблюдала за мной мгновение, затем позволила своим глазам остановиться на руке Талина, переплетенной с моей, и едва заметно покачала головой.

– Я не уверена, что это уместно, – наконец промолвила я.

– По какой-то причине вы не кажетесь мне девушкой, которую беспокоит благопристойность.

Мой желудок сделал сальто. Теперь я была уверена в том, что он слышал наш с Сэми разговор той ночью в доме губернатора; что он узнал меня, несмотря на мою шикарную одежду и отрепетированные манеры. Но он был прав. Я хотела с ним потанцевать.

Не дожидаясь моего ответа, Талин повел меня в центр зала. Другой дворянин взял меня за другую руку, и, пока виола продолжала играть, мы медленно двинулись по кругу вправо. Я пыталась повторять за движениями других танцоров, но, похоже, не могла уловить ритм. К счастью, мужчины поддерживали верхнюю часть моего тела, поэтому то, что делали мои ноги, уже не имело особого значения.

По мере ускорения ритма мы начали двигаться все быстрее и быстрее. Летучие мыши спускались, делая петлю в воздухе, оттуда, где они сидели, освещаемые гигантской люстрой, наполненной лунным мхом. И я осознала, что сегодня полнолуние. Это объясняло, почему все вокруг такое яркое.

Вино, выпитое мной за ужином, начало действовать. Я посмотрела на Талина. Он наблюдал за мной с улыбкой на лице, той улыбкой, которая была способна заставить девушку позабыть о том, что она благовоспитанная леди. Я ощутила тепло во всем теле, а мое сердце колотилось под бриллиантовым вырезом моего корсета.