Горечь пепла - Артем Каменистый

Ну, или почти не сталкиваться, потому что при всем вышеописанном не все согласны быть друг другу только братьями и сестрами.

Трой бы не сказал, что относится к Милли, как к сестре. Ни в коем случае не желает видеть ее в кровных родственницах. Она особенная, другие по сравнению с ней и рядом не стоят. У нее, конечно, есть недостатки, но хорошего в ней куда больше.

К примеру, она не лгунья.

И это, получается, как раз главный недостаток, потому что лучше бы она обманула, говоря о том, что пробуждение может оказаться болезненным.

Дико ломило все: каждая косточка, каждый сустав, каждый клочок кожи скручивался от боли, а внутренности жгло расплавленным свинцом. Трой ничего не видел и не слышал, только чувствовал прикосновение к губам чего-то мокрого и холодного.

Звучит приятно, но это если не учитывать, что перед тем, как смачивать губы, неведомые мучители сорвали с них кожу и посыпали раны солью.

Застонал, и это его удивило – голос и слух мгновенно вернулись. Он даже сумел приоткрыть глаза. В красноватом свечении увидел Айрицию, девушка склонилась над ним, уставилась пристально. Выглядела она плохо: кожа синюшная, лицо осунулось, волосы лежат неестественно, взгляд страдальческий.

– Трой, ты очнулся? Слышишь меня?

Голос неузнаваемый, хриплый, чуть ли не мужской. Здорово ей досталось.

С трудом разлепил губы:

– Слышу.

Язык, похоже, деревянный, свой голос тоже не узнал. Будто дряхлый старик прохрипел.

– Трой, я проснулась, но все остальные еще спят. Или мертвые. И мне очень плохо.

– Мне тоже. Буди Милли. Она лучше всех в этом разбирается, с нее надо было начинать.

– Хорошо.

Пару минут собирался с силами и поднялся в тот момент, когда Миллиндра открыла глаза и тут же начала истошно откашливаться.

Дождавшись, когда ее кашель затихнет, уже чуть более нормальным голосом произнес:

– Айриция очнулась, разбудила меня и тебя. Вижу, тебе тоже плохо. С этим состоянием можно что-нибудь сделать?

– Не сидите и не лежите, – еле слышно произнесла Миллиндра. – Надо стоять или двигаться, покой идет во вред. Айриция, подай пузырек, я сама займусь остальными.

Вот за это Трою она и нравится. Страдает, как все, но с ходу взялась за дело. Строгая, но строгая в том числе и к себе. Такие люди не могут не привлекать.

Ну и плюс к этому у нее отличная фигура, приделанная к симпатичному личику.

Поднявшись, прошел к дверям. Увидел, что спешно сложенные в стену мешки зерна и муки обрушились. Не исключено, что в результате землетрясения, а может, сами собой, постепенно смяв своим весом содержимое. Идти к дверям не стал. При этом неуправляемый светляк увяжется за хозяином в лестничную галерею, и Миллиндре придется заниматься остальными в темноте.

Может, и есть способы оставлять этот шарик на месте, но Трою они неизвестны, никто пока что не смог ему ничего дельного подсказать.

Проверил окошки, обнаружив, что они по-прежнему заделаны и ладонь не ощущает возле них ни малейшего сквозняка. Правда, безоговорочно доверять ей нельзя, негативные ощущения могут и обмануть.

Прошелся по всему подвалу, за исключением лестницы, и ничего угрожающего не заметил. Вернулся к остальным, присел на стопку неиспользованных обрезков досок, поднял с пола кувшин, вытащил пробку, понюхал, произнес:

– Тут вода осталась, вроде нормальная, кто-нибудь будет?

– Все будут, – не своим голосом протянул Бвонг. – Так плохо мне не было, даже когда перепил пива, смешивая его с кислым вином.

– От вина я бы сейчас не отказался, – вздохнул Драмиррес. – Неужели вам всем так же хреново, как мне?

– Я вас предупреждала, – ответила Миллиндра и обернулась к Трою: – Сэр Транниллерс подарил тебе свой индикатор пепла. У тебя он остался?

Трой чуть не хлопнул себя по лбу. Вот ведь растяпа, забыл обо всем на свете, надо было сразу провести измерения.

Хотя чему удивляться – в таком плачевном состоянии другого ждать не приходится.

Развязал заплечный мешок, достал коробочку из дерева и свинца, вытащил из нее невзрачный плоский камешек, потер пальцами, положил на пол. Медленно досчитал до двадцати, поднял, перевернул, изучил открывшуюся картину, взволнованно произнес:

– Пятно пожелтело.

– Это плохо? – напрягся Бвонг.

– Это значит, что обычному человеку без эликсира здесь делать нечего. И даже с эликсиром не стоит задерживаться, надолго не защитит.

– А нам можно тут торчать?

– Если не в состоянии заморозки, то лишь несколько часов. И это только если не будем забывать обновлять эликсиры. Миллиндра, нам можно сейчас их принять? Я о тех, которые против пепла.

– Даже нужно. Мы без них пропадем, здесь слишком много яда, воздух все-таки где-то поступает, нам повезло, что по чуть-чуть.

– Давайте, отхлебните как следует из своих склянок, – скомандовал Трой.

– Хуже после такого точно не станет? – страдальчески уточнил Бвонг.

– Если не выпьете, может даже лучше стать, ведь нам сейчас лишняя алхимическая гадость радости не прибавит.

– Так зачем же тогда ее пить?

– Быстренько превратишься в раба пепла, а ему тут самое раздолье: и пепла полно, и живое мясо имеется.

– Ну и шуточки у тебя, Трой.

– Ну что ты, никаких шуток. Если просидим здесь сутки, начнем перерождаться один за другим, это неизбежно при желтом уровне.

– Тогда надо побыстрее отсюда сваливать, – заволновался Драмиррес.

– Не так быстро. Если здесь камень пожелтел, то наверху он, скорее всего, станет красным. А это чересчур даже для рашмера, тем более начинающего. Мы еще не полноценные, мы там даже с этими эликсирами и пары часов не протянем.

– Значит, все было зря? – дрогнувшим голосом спросила Айриция.

Трой замешкался с ответом, и Миллиндра его опередила:

– Не совсем, шанс спастись у нас все еще есть.

– Какой? – не понял Трой.

– Когда ты в городе направо и налево сорил большими деньгами, я продолжала думать головным мозгом и поэтому в лавке алхимика взяла один набор усиленных эликсиров на самый крайний случай. Они очень дорогие, но пусть и не самые лучшие из тех, которые научились делать в наше время, однако защиту от пепла дают куда большую, чем рядовые зелья.

– Ты умница! – обрадовался Трой. – На них можно ходить при красном уровне?

– Недолго, Трой. Нас девять человек, а эликсира чуть-чуть.

– Почему не взяла побольше?! – чуть не взревел Бвонг.

– Ты, жирный дуралей, первый тогда закричал, что я Троя разоряю. Они и правда дорогие, так что лучше помолчи, сам виноват.