Горечь пепла - Артем Каменистый

Да – именно так. Создавалось впечатление, что кто-то высыпал с небес тысячи ведер золы и ее мельчайшие частицы теперь будут оседать не один день, не позволяя пробиваться солнечным лучам. Видимость не больше чем на сотню шагов, дальше угадываются лишь бледные силуэты. В мареве мерещится подозрительное движение, особенно если начинаешь пристально в него всматриваться. Ноздри даже под мокрой повязкой щиплет до слез из-за острого запаха невыразимо едкой гари. И еще чего-то непонятного, приторного, пугающего. Этот запах едва заметен, но, возможно, все дело в том, что его перебивает уксус, добавленный в воду, которой смочена повязка.

Да уж, этой местности досталось хорошо. Лес, поднимавшийся дальше, исчез, мельница сгорела, от нее остались лишь запачканные сажей каменные стены. От хозяйственных построек уцелело и того меньше, на их месте можно разглядеть лишь обугленные груды хлама. Стены дома тоже испачканы черным, часть черепицы скатилась вниз, но почему-то пожар, уничтоживший все вокруг, пощадил постройку.

Храннека это сильно удивило, он приглушенно проговорил из-под повязки:

– Тут все сгорело, а дом почему-то стоит. Как так?

– Денег у мельника хватило защитить только его, а все остальное обошлось без магической обработки, – пояснила Миллиндра.

Для Троя в новинку, что современная магическая обработка доступна даже для недвижимости мельника, это ведь не такой уж богатый человек. То, что она может защищать строения от пожаров, тоже стало открытием. Но Миллиндре обманывать ни к чему, к тому же другого объяснения нет, дом и впрямь непонятно каким чудом уцелел посреди дикого разгула огненной стихии.

Трой подспудно ожидал, что при выходе из дома ноги по щиколотки или даже выше будут утопать в слое пепла, но этого не произошло. Под ногами лишь податливая грязь вытоптанного людьми и скотиной двора, а дальше начинается трава, где обгоревшая, а где и нормальная, если не считать все той же вездесущей грязи, забрызгавшей каждый стебелек.

Судя по следам потоков, которые недавно текли на пожарище, ливни здесь выпадали знатные. Растительности после пожаров почти не осталось, нечему было останавливать воду, задерживать, давать возможность впитываться в землю. Вот и понеслась со всех склонов, смывая не только скудную южную почву, но и оседающий на ней пепел.

Мельница стоит на реке, именно сюда тащило яд со всей долины. Даже без слов Миллиндры теперь понятно, что надо побыстрее подниматься как можно выше.

Присев, Трой положил на землю измеритель концентрации пепла, выждал положенное время, поднял, посмотрел.

– Красный. Он даже не бледно-красный, он по-настоящему красный. Надо уходить наверх, здесь ни один эликсир надолго не спасет.

То, что пожары уничтожили лес, сыграло на руку – можно двигаться напрямую, без задержек. Здешние ельники до катастрофы отличались дремучестью, деревья росли густо, полным-полно буреломов, быстро по такой местности не побегаешь. Еще и ноги утопали в роскошном мшистом ковре, что добавляло проблем с передвижением.

Теперь от всего этого и следа не осталось.

Снег, дожди и время снизят содержание яда до приемлемых значений, на почве расцветут побеги неестественно пестрых лишайников, затем появится неприятная экзотика вроде тессеркуллы, в ней поселятся трессинги и прочие опасные создания.

Но на то, чтобы превратить выжженную пустыню в пепельную пустошь, уйдут годы и годы.

На этом все не закончится. Пепел не вечный, даже самые стойкие его частицы со временем распадутся на безобидные, а иногда даже полезные вещества. Концентрация снизится до таких значений, что растительный и животный мир начнет изменяться в лучшую сторону. Лишайники отомрут, уступив место высокой траве, радостно набросившейся на жирную, вдоволь отдохнувшую почву. За зеленью придут мастодонты, гигантские южные олени, дикие лошади и прочие мирные обитатели Крайнего Юга. Начнется переработка растительности в навоз, повторяемая снова и снова с нарастающим эффектом.

В итоге почва восстановится полностью, вернутся деревья. Спустя век-другой здесь опять поднимется густой ельник.

Но это если Пасть Мертвеца или другие расселины не подбросят свежую порцию пепла.

– Впереди что-то есть! – крикнул Храннек.

Вглядевшись, Трой различил что-то, поначалу показавшееся кривым огарком, оставшимся от сучковатого бревна. Но выглядел он как-то странно, и чем ближе к нему подходили, тем это становилось очевиднее.

– Да ведь это маленькая лошадь, – догадался наконец Драмиррес.

И правда – увиденное походило именно на нее. Будто кто-то сделал чучело из пони и потом обмазал его сероватой грязью. Та теперь застыла неровной коркой, и лошадка походила на изваяние, неряшливо покрытое штукатуркой.

– Нет, это не лошадь, – сказала Миллиндра. – Это ослик.

– Точно! – воскликнул Храннек. – Я его узнал, на нем ездил преподобный Афенрузер, вон колокольчик свисает.

– Далеко он не ушел, – заметил Драмиррес. – Вроде бы должен был понимать, что не успеет, но почему-то так и ехал на осле до конца. Почему ослик не упал, когда его накрыло пеплом?

– Пепел иногда может делать странные вещи, – тихо произнесла Миллиндра. – Не все из них можно объяснить. Давайте побыстрее отсюда уйдем.

– Веснушка, ты боишься дохлого ишака? – с насмешкой спросил Бвонг.

– Нет, я боюсь того, что рядом с ним нет преподобного Афенрузера. Я нигде не вижу его тела.

– К тому же у нас вообще нет времени, – поддержал ее Трой. – Каждая секунда на вес золота, так что бегом за мной.

Бегом двигаться не получалось. Не те силы, чтобы резво штурмовать не такой уж пологий склон. Речушка внизу всего ничего, но проточила себе немаленькую долину, местами до того крутую, что хоть на четвереньках карабкайся. Трой был уверен, что, поднявшись наверх, они увидят те самые горы на востоке.

Увы, но наверху колыхалось все то же марево. Может, плотность его и стала чуть поменьше, но дальше трех-четырех десятков шагов ничего не разглядеть.

Остановившись, Трой с досадой произнес:

– Похоже, пришли.

– Тут уже нормально, что ли? – с сомнением спросил Бвонг.

– Вряд ли. Но если мы пойдем дальше, то собьемся с пути. Склон закончился, местность ровная, без подъема, ориентиров нет, солнце не разглядеть. Мы не сможем идти точно на восток, скорее всего, с самого начала будем петли и круги выписывать. В этой мгле ничего не разглядишь.

– Надо срочно что-то придумать, – нервно заявил Драмиррес. – Нам нельзя петлять и терять время нельзя.

Миллиндра, молча копаясь в своем мешке, достала обкрученную ниткой иглу. Размотала нить, подвесила иглу, та, чуть покрутившись, замерла в наклонном положении.

– Запад там, – уверенно заявила девушка.

– Это что, компас? – удивился Трой.

– Ага, взяла на всякий случай в той лавке, где мы снаряжение разное брали.