Отпускается без рецепта. Лекарства, без которых нам не жить - Алёна Жукова

Потом понял, что в фармацевтике люди остаются надолго. Во-первых, здесь классно. Эта индустрия – одна из самых устойчивых. Последние 25 лет – это все-таки история роста, на которую критично не повлияли глубинные экономические кризисы. Это притягивает. Я вижу, как в фарму люди приходят из других отраслей (из того же ретейла). Во-вторых, мне нравится заниматься тем, что в конечном счете помогает большому количеству людей бороться с болезнями, поддерживать свое здоровье в хорошем состоянии.

Есть мнение, что фармацевты – циничные люди. Это не так.

Каждый раз, получая отзывы о нашей продукции, письма от благодарных пациентов, которые испытали облегчение после применения наших лекарств, я испытываю невероятные ощущения и понимаю, ради чего работаю.

АНДРЕЙ ИВАЩЕНКО

Андрей Иващенко, председатель совета директоров центра высоких технологий «ХимРар», с удовлетворением отмечает, что российская фарма научилась делать дженерики, за исключением отдельных блокбастеров. Будет решена и задача выпуска субстанций. Основной вызов – научиться разрабатывать и выводить на рынок собственные инновационные препараты мирового уровня. На отечественном фармацевтическом рынке должно быть не менее 40% отечественных инновационных препаратов, под патентами.

Андрей Александрович Иващенко, д. т. н., профессор РАН, председатель совета директоров некоммерческого партнерства ЦВТ «ХимРар», Химки, МО, Россия. В 1990 году окончил Московский физико-технический институт (МФТИ). В 2004 году защитил кандидатскую, в 2008 году – докторскую диссертацию. Работал в Институте проблем управления РАН, в области теории игр и теории активных систем. В 1988–1991 годах работал в международной компании по обмену студентами между МФТИ и университетами Базеля, Цюриха, Фрайбурга, Гейдельберга. В 1991–1995 годах – ведущий эксперт, исполнительный директор, финансовый директор, вице-президент по развитию бизнеса ГК INEL. С 1995 года по настоящее время – сооснователь, председатель совета директоров, консультант по развитию бизнеса, вице-президент по продажам и маркетингу группы компаний центра высоких технологий (ЦВТ) «ХимРар», самого крупного в России (более 500 сотрудников) негосударственного исследовательского центра по разработке и внедрению в производство инновационных лекарственных препаратов. Сооснователь и один из инициаторов создания биофармацевтического кластера «Северный» на базе МФТИ, фонда развития физтех-лицея и физтех-школ, ведет активную общественную и научно-внедренческую работу в рамках стратегии «ФИЗТЕХ ХХI» по созданию современного технополиса вокруг МФТИ. Входит в состав Совета по развитию фармацевтической и медицинской промышленности при Правительстве РФ, с сентября 2010 года – в составе Совета при Президенте РФ по науке, технологиям и образованию. Член совета «круглого стола» промышленников России и ЕС (КСП). С начала 2011 года – член экспертной коллегии фонда развития центра разработки и коммерциализации новых технологий «Сколково», кластер биологических и медицинских технологий. С 2015 года лидер рабочей группы «НейроНет» национальной технологической инициативы. Является членом международных химических и биологических сообществ: американского химического общества, общества биологического скрининга, международного общества гетероциклической химии. Обладатель более пятидесяти авторских свидетельств и патентов на изобретения, автор свыше ста научных публикаций в России и за рубежом, под его началом выполнено более 2000 исследовательских контрактов. Заведует кафедрой «Инновационная фармацевтика, медицинская техника и биотехнология» МФТИ, почетный профессор МФТИ.

БАБУШКИН НАКАЗ

Из детства запомнился фурацилин – и горло полоскали, и глаза промывали, когда конъюнктивит. Когда живот был расстроен, ели фталазол. Отлично помогал. Конечно, еще йод и зеленка. Цитрамон я считаю советским блокбастером. Мне помогает, до сих пор вожу его с собой, если голова начинает болеть, принимаю. Бабушка моя только цитрамоном лечилась.

ПО ПОЛНОМУ ЦИКЛУ

В СССР и СЭВ было разделение труда, в СССР делали в основном субстанции, а готовые формы делали в странах СЭВ. Когда в 1991 году пал Советский Союз, все производители готовых форм восточно-европейских стран тут же переключились на субстанции из Китая, Индии.

У нас тут же закрылись собственные производства субстанций, и страна оказалась без таблеток. Пришлось открыть границы для иностранных лекарств.

К нам зашла иностранная фармотрасль, включая компании «Биг Фармы», и за 15–17 лет сформировала российский фармацевтический рынок под себя и по своим правилам.

В результате к 2007 году мы пришли к тому состоянию рынка, который можно назвать колониальным. Но деваться было некуда, надо было людям лечиться. Выбора не было.

Затем Минпромторг по поручения Совбеза начал разрабатывать стратегию развития фарминдустрии. Я помню, как в тот период на одном из совещаний в Минпромторге, когда заговорили о создании отечественной фармотрасли, о строительстве западными компаниями в России своих заводов, представитель одной западной компании из списка «Биг Фармы» выступил со словами, мол, какой завод! Россия дает нам 2% нашей выручки! Совещание вел Станислав Наумов, вице-секретарь министра, так он просто отреагировал: вам не нужно, пожалуйста, вы можете уйти – вот сейчас же, с совещания! Всё построили, когда поняли, что дядя не шутит!

В 2008 году была разработана, а в 2009–2010 годах принята стратегия «Фарма-2020». В этом большая заслуга команды Минпромторга: Виктора Борисовича Христенко, Дениса Валентиновича Мантурова, Сергея Анатольевича Цыба. Программа сработала. На два миллиарда долларов в стране построено новых фармпредприятий. И это только российские инвестиции. Плюс западные инвестиции в строительство фармзаводов составили около миллиарда долларов.

Как итог, вопрос выпуска дженериков закрыт – мы научились делать дженерики и биоподобные препараты. Понятно, что основные синтетические субстанции для производства идут из Китая. Но, думаю, мы сможем наладить и выпуск химических субстанций, это вопрос правильного регулирования рынка. Потому что химическая российская школа, с вековой традицией, идущей еще от Дмитрия Менделеева, никуда не делась. Научная культура, инженерная, технологическая культура сохранились. Дайте время.

Если на страну нужно меньше тонны субстанции, то мы сами сможем производить. То есть речь идет именно о современных препаратах. Потому что чем современнее препарат, тем меньше субстанции надо, тем меньше действующего вещества в таблетке, такие препараты более таргетны, и меньше побочных явлений.

Кстати, легко отличить современный препарат от старого препарата. Если в таблетке сотни миллиграммов действующего вещества (субстанции), то с большой долей вероятности это старый препарат. Если в таблетке действующего вещества десятки миллиграммов, то это, скорее всего, инновационный препарат, современный препарат, хороший. То есть, по сути, люди поняли, как лучше настроить молекулу, чтобы меньше действующего вещества закидывать в организм.