Академия мрака - Том Пиччирилли

Калеб вошел.

В коридорах он уловил запах собственной блевотины.

Но еще, конечно же, пахло томатным и апельсиновым соками, виски, вермутом. Столы и каминные полки в гостиной были уставлены пустыми бокалами из-под вина и шампанского. У горничной – явный выходной. Комната казалась скорее причудливой, чем угрожающей, теперь, когда толпа ушла и забрала с собой весь свой дурманящий жар.

Калеб остановился перед витриной, на которой была выставлена коллекция изящных статуэток из дорогого стекла. Наверное, когда солнечный свет добирался до них, этакое великолепие начинало играть всеми цветами радуги. Взгляд парня задержался на танцующих балеринах-близняшках: в фигурках было что-то столь же воздушное и невинное, сколь и розовый сполох утра за окном, будто они были пережитками той поры, когда Клара еще была человеком. «Здесь через подобный процесс проходит каждый», – вспомнились слова Йоквера. Калеб потер глаза. Невозможно было представить Клару с косичками, играющей с куклами или прыгающей со скакалкой; делающей что-то, не преисполненное неземного величия и безупречного, потустороннего самоконтроля.

При мысли о детях одна из струн сердца натянулась, и Калеб на мгновение ощутил сожаление. Они с Джо редко говорили о детях. Означало ли это, что он наконец-то вознесся? Прошел ли этот тест? Хотя бы один. Но ребятишкам с гидроцефалией сложных тестов никогда не дают, и они гораздо больше улыбаются.

Из-за спины донесся шаркающий звук.

Калеб развернулся и яростно выбросил кулак вперед в надежде, что тот врежется в длинные кости декана, обездвижит этого скользкого ублюдка и одним махом расколет на части.

Мало того, что цели удар не достиг, так парень еще и потянул мышцы. Очаг боли тут же вспыхнул под ребрами, воздух улетучился из легких. Чьи-то железные пальцы схватили Калеба под мышками, сдавили и приподняли в воздух. Парень отчаянно сопротивлялся и за свои усилия был отброшен к витрине. Стекло раскололось, статуэтки градом посыпались на пол.

Собравшись с силами, Калеб занес ногу и впечатал подошву в чье-то колено.

– Ай, ч-ч-черт!..

Неужто вышло?

Неужто он прижал декана и выбил из него первое человеческое слово?

Калеб нанес новый удар – и снова промахнулся.

– Да попустись ты уже, наконец!

– Что?..

Этот голос был Калебу знаком.

Это был Вилли, в одних мешковатых спортивных штанах «Кельвин Кляйн», весь опухший со сна, усталый на вид, этакий карикатурный конторский альфонс, который ночью больше трахался, чем спал. Пара еле заметных царапин красовалась у него на шее. Кряхтя, он наклонился и помассировал колено, при этом хмуро глядя на Калеба и качая головой.

– Чувак, да ты серьезно? На хрен ты вот так прокрадываешься? На часы смотрел?

«Все ли мои знакомые вляпались в это?» – задумался Калеб.

– Что ты здесь делаешь? – Он уже знал ответ, но не мог не спросить.

– Попустись, говорю тебе, – проворчал Вилли. – Это долгая история, немного дурная, и ты сейчас не захочешь все это слушать. Ты уж мне поверь, Калеб, это тебе не шутки, тебе тут делать нечего. Уходи. Утром поговорим.

– Вилли, – только и смог пробормотать Калеб. Все обстоятельства этой ночи объяснить было невозможно, как и разницу между добром и злом, если таковая существовала в принципе. Разделавшись с профессором Йоквером, Калеб не ощутил угрызений совести, значит, отнять чью-то жизнь – не так уж и плохо? Плохо, но не всегда? Поди разберись. А Вилли вдруг показался таким желторотым и невинным, незатронутым всей этой скверной, что к горлу Калеба подкатил животный стон. Не было слов, способных объяснить другу, какой урожай студенты на самом деле пожали за все университетские годы.

– Ты изменял Розе с Кларой? – нашел Калеб силы спросить.

Вилли застонал и закатил глаза.

– Нет, чувак. С Джулией Бландерс. Послушай, мне светили серьезные проблемы со сдачей английского. Я б хоть три раза прочел этот твой «Над пропастью – поржи», все равно завалил бы. Она пообещала мне уладить вопрос, чтоб хорошую оценку поставили. Сам же знаешь, как тут на все это смотрят! Но, блин, как Роза нашла мою курсовую – сразу поняла, что это не я писал, ну и подумала, что я подрядил какую-нибудь дуру-первокурсницу это накалякать в обмен на хороший перепихон. Ну и пошла моча по трубам… Я с ней все улажу сегодня днем, поверь.

– Вилли, – начал было Калеб севшим голосом, – ты должен меня выслушать.

Но Вилли его не слышал.

– Забавно, что Розы не было здесь сегодня вечером, но слава богу, что не пришла. Но, подумать только, ко мне начала приставать жена декана… вот уж от кого не ожидал… но ты-то, ты-то как здесь оказался? Я видел, в каком ты последнее время состоянии, – тебе тоже прислали приглашение, но я его выкинул. Извини, чувак, я просто понимал, что ты какой-нибудь номер отчебучишь и тебя еще, чего доброго, выпрут…

Вилли попытался позаботиться о Калебе в своей грубо-простодушной манере, но это не помогло. Когда Калеб сбежал с шабаша, Клара спустилась вниз снова и выбрала себе новую жертву. Из-за него. По его вине.

И тут последний фрагмент пазла влепился туда, куда нужно.

– Роза, – выдохнул Калеб. – Так вот кто еще умер.

– Что? – Вилли нахмурился. – Чувак, да что ты такое несешь?

Калеб вообразил эту сцену предельно ясно. Если Роза видела липовую курсовую Вилли, значит, ей не составило труда выйти на Джулию Бландерс, на ту, кто будет принимать работу. На истерическом взводе Роза вполне могла захотеть задать преподавательнице пару вопросов… да и просто выговориться. И вот Роза, дико вращая глазами, с красным лицом, заявляется в кабинет Бландерс… заходит с мыслями, что некая подружка-младшекурсница написала работу за Вилли. Поначалу Роза хочет лишь мести, думает настучать. Но Роза – сообразительная девчонка. И в какой-то момент разговора она понимает, что «подружкой» была сама миссис Бландерс. Нетрудно сложить в уме два и два, когда о преподавательнице писательского мастерства по кампусу уже ходят слухи. Конечно, Роза сгоряча набросилась на Джулию – вот откуда у нее синяк на подбородке, наспех замазанный тональником. В том отчаянном состоянии Роза могла пойти на многое – замахнуться стулом, угрожать разлучнице канцелярским ножом. Джулия бегала от Розы по кабинету, обе кричали, а потом… потом кто-то вызвал охрану.

И пришел Рокки.

– О, да ладно тебе, чувак, – взмолился Вилли. – Не смотри на меня такими щенячьими глазами и не читай больше своих лекций, ладно? Она переживет как-нибудь. Все с ней будет нормально. Знаю, что ей больно, да ведь дело не только в этом! В конце концов, если не помиримся – разбежимся.