Коралловый браслет - Анна Малышева

– Теперь я за него спокойна буду. – Рита постучала согнутым пальцем по фотоальбому: – Ты для него даже слишком хороша. Хотя если тебе нравятся вольные стрелки… У него ведь и профессии толком теперь нет. Ты в курсе, чем он занимается?

– Он говорил… – тихо ответила девушка.

– Да, если бы он тебе показал СВОИ альбомчики! – Рита отрывисто хохотнула. – В общем, грязноватый бизнес, это незаконное вмешательство в частную жизнь, я считаю. Правда, у них в фирме все так схвачено – не придерешься. И вообще, если богатые люди разводятся, это совсем другая история, и тут все средства хороши… Такие материалы даже в суде никогда не предъявляют, их собирают для шантажа. Это у них называется мировым соглашением. Чем снимки грязнее, тем соглашение мировее!

– Но ведь надо же ему чем-то заниматься, раз пришлось уйти из милиции, – не выдержала Маша.

– Да уж, пришлось! – ядовито подхватила та. – Его просто вышибли, еще спасибо, в тюрягу не загремел! А позору сколько – если бы папа был жив, он бы не перенес!

– Вы можете мне сказать точно, что там случилось? – Девушка собрала волю в кулак, приказав себе говорить спокойно. – Понимаете, для меня это важно.

– Еще бы. – Рита схватила чашку, отхлебнула кофе и, сморщившись, подняла на Машу ошеломленный взгляд: – Гадость какая… Наверное, он в самом деле влюблен, если такое терпит! Я тебе скажу, как было дело, но чур – ему не передавай, что я его сдала. Он любит представлять это в другом свете… Получил будто самую банальную взятку, как все берут и брали, и дело пустяковое – обмен валюты с рук, мошенничество… Глупо не взять. Знаешь такую оперу Моцарта – «Так поступают все»? Он и поступил, как все, а это была подстава, деньги оказались меченые и велась видеозапись. Короче, пал жертвой интриг. Вот как он это подает.

– А на самом деле? – с замиранием сердца спросила девушка.

– На самом деле, это вранье, от и до. Расследовалось дело об убийстве, вел его другой следователь, но они с Ильей были в дружеских отношениях, даже сейф делили один на двоих. И у того следователя пропали важные документы по делу, из сейфа. Взять мог только Илья, но он, конечно, отрицал. Ничего не доказали, не пойман – не вор, но всем было ясно, что он их продал. Дело так и законсервировали. Ни премий, ни повышения, один позор, не говоря уже о том, что убийца гуляет на свободе. – И, снова отпив из чашки, не заметив на этот раз горелого привкуса кофе, Рита добавила: – Не знаю, сколько ему заплатили, только после этого он сменил «девятку» на «Мерседес».

– А фамилия того следователя не Амелькин, часом? – осененная догадкой, осведомилась Маша.

Женщина распахнула глаза, уставившись на собеседницу с недоверием:

– Однако ты глубоко в теме. А я тут распинаюсь…

– Я с ним случайно познакомилась, – поторопилась объяснить Маша. – Илья нас свел, этот Амелькин, оказалось, сейчас работает в моем районе, ему направили мое дело… Меня обокрали.

– Илья вас свел?! – раздельно повторила Рита, будто не поверив своим ушам. – То есть они виделись?! При тебе?

– Да…

– И что? – с жадным любопытством перегнулась через стол женщина. – Нормально общались, не сцепились?!

Маша отрицательно покачала головой, и та, откинувшись на спинку стула, развела руками:

– Вот, время лечит! А я помню, как он сюда приезжал, при мне дело было, друг друга за горло хватали… Представь, Илья утверждал, что Амелькин его подставил, сам выкрал документы! Сам у себя!

– А вы кому больше верите, брату или…

– Если ничего нельзя проверить, я не верю никому, – отрезала Рита. – И знаешь, давай вообще забудем эту тему. Тем более, если не хочешь поругаться с Ильей. А вот что действительно важно, – она указала на полупустую чашку, – научись варить кофе, мой тебе совет. А мне пора, я заехала-то на минуту, забрать кое-какие книги у отца в библиотеке. Не провожай, дорогу найду. – И уже на пороге кухни, обернувшись, Рита внушительно погрозила пальцем: – Не говори с ним об увольнении, слышишь? Я когда-то наступила на эти грабли, мы до сих пор как следует не помирились. Я сюда заезжаю, когда точно знаю, что его нет дома.

Она скрылась в коридоре, и до тех пор пока в комнатах слышался стук ее каблуков и пока не захлопнулась тяжелая входная дверь, Маша сидела за столом неподвижно, уставившись на черную гладь остывшего в чашке кофе, будто пытаясь прочитать среди маслянистых радужных разводов свое будущее.

После полудня наступило затишье. Илья не звонил, а сама Маша не испытывала желания с ним пообщаться. Ей хотелось бы обсудить один вопрос, но как раз его Рита вовсе не советовала затрагивать. «Ненавижу сказку про Синюю Бороду! Ведь это всегда самое важное – что от тебя прячут… То, что лежит на поверхности, не имеет значения! Значит, будь амебой, не задавай вопросов или умри?»

Она в какой-то степени и ощущала себя персонажем страшной французской сказки, когда бродила по огромной заброшенной квартире. Всего комнат оказалось шесть, не считая двух кладовок, ванной и кухни. Все двери отперты, не похоже, что Илья собирался что-то от нее прятать. Но Маша равнодушно посмотрела даже на кипу фотоальбомов, хотя там наверняка были снимки бывшей жены Ильи и его сына. Еще вчера она захотела бы на них взглянуть. Но не сейчас – теперь ее мучил только один вопрос, на который невозможно ответить.

«Есть телефон Амелькина, а толку? Он повторит, что Илья испорченный тип, от которого лучше держаться подальше. Спросить Илью? Он рассказывает совсем другую историю, видно, сильно это его достало… Замкнутый круг. Принять все, как есть? Кто я такая, чтобы мучиться этим вопросом – порядочно он тогда поступил или нет? Будь я хотя бы его невестой…» Однако Маша сама понимала, что лукавит, пытаясь смахнуть с себя груз ответственности. Именно невестой Ильи она себя и ощущала – начиная с того момента, как проснулась в одной с ним постели. К тому же он ясно дал понять, что также относится к ней серьезно.

Эти мысли крутились у нее в голове, пока она стояла в кабинете покойного профессора, не в силах двинуться с места, зачарованная здешней атмосферой, в которой было законсервировано давно ушедшее время. Это ее успокаивало, хотя прежде она не любила интерьеров в стиле сталинского ампира. Девушка ощущала себя, как в барокамере, наедине с собой, отрезанной от мира. В данный момент это ее очень устраивало – столько загадок преподнесла ей действительность за последние несколько дней. Вздохнув, Маша присела на кожаный диван, откинула голову на высокую спинку и закрыла глаза.

Ей показалось, что она просидела так минут десять, не больше, но, когда девушка очнулась, в большой комнате было почти совсем темно. В первый миг она не поняла, где оказалась, тем более что теперь не сидела, а лежала на диване, подогнув ноги, и ее вплоть до самого подбородка укрывал шерстяной плед. Девушка резко села и схватилась ладонями за виски, пытаясь прийти в себя.

– Илья?

Ей послышался мужской голос в глубине квартиры. Она встала и, выйдя в коридор, прислушалась. Голос доносился из кухни, оттуда же, сквозь матовое стекло в двери, пробивался свет – единственный во всей квартире. Маша подошла к двери, толкнула ее и, зажмурившись, отпрянула.