Женщина в бегах - Рэйчел Хаузэлл Холл

Жестокий преследователь? Он не был жестоким. Не был преследователем. Даже не был ее парнем. Он был жертвой. Жертвой Изабель.

А теперь она ушла.

Но Грей нашла бы ее. Так же, как Шон когда-то нашел ее саму.

И как ему это вообще удалось?

Он использовал кого-то вроде Ника для ее поисков? Возможно ли то, что он каким-то образом получил доступ к ее медицинской карте? К тому же всегда можно было подкупить кого-то для этого. Обветшалое здание больницы, в которой ей удаляли аппендикс, определенно нуждалось в ремонте. Но ведь она не использовала свою прежнюю фамилию для записи на прием в эту чертову больницу. Черт, да она эту фамилию не использовала, даже когда все еще была замужем.

В те времена она посещала только подпольные больницы, которые находились в Лас-Вегасе или дальше на юге, в Хендерсоне. Многочасовые ожидания в очереди. Больницы, где йод был решением всего. Кровь повсюду, так как персонал экономил на бинтах и припрятывал их, словно гномы свое золото. Наркоманы, которые кололи вены, пока ждали свою очередь. Не было вентиляций. На каждом этаже пол был покрыт чем-то… липким.

Тогда она использовала псевдонимы для регистрации: Кирби Льюис, Кеша Ларами, Карен Ларсон. Всегда имена начинающие на буквы К и Л. Всегда только эти три имени, иногда зашифрованные — от Кирби Ларами до Киши Ларсон. В записях не было Натали Диксон с треснувшим третьим ребром, с двенадцатью швами выше подбородка или резаной раной выше левого глаза. В записях ничего не было о избитой Натали Диксон. Ее терапевт не смог бы узнать, что Натали Диксон изменяла ему с доктором Оксли в Медицинском центре Каньона, доктором Мендельбаум в Медицинском центре Невады или медсестрой Андерсон в больнице «Рапид-Кэр».

В первые несколько дней, пока ее раны затягивались, она держалась подальше от Шона и его дома. Обычно она пряталась в номере отеля «Виски Питс» в Примме, штат Невада. Никакой горячей воды в душе. Сырость. Тонкие одеяла на кровати. Она никогда не выдвигала обвинений против Шона, и он знал, что она этого не сделает, знал, что она никогда не пересечет границу этого штата, чтобы направиться в свой родной. Калифорния была для нее так же далека, как и Тасмания, хоть и находилась в пятистах шагах от ее гостиничного номера. Она использовала макияж, чтобы скрыть синяки, которые заживали слишком долго, а затем отправилась в путь, чтобы вернуться в тот дом с серебряным фонарем на крыльце и суккулентами с кроваво-красными цветами, которые, несмотря на сухость, не завяли.

Но она сфотографировала все свои травмы. Медсестра Андерсон держала фотоаппарат и, не говоря ни слова, аккуратно двигала голову пациентки вправо и влево. Она посоветовала Натали открыть абонентский ящик и отправить туда эти напечатанные фотографии.

— Там безопаснее хранить, — сказала ей пожилая афроамериканка. — Держите фотографии там вместе с деньгами. Деньги на черный день, так их называла моя мама. Когда придет время, у вас будет все необходимое.

Деньги на черный день. Как те, что находятся у нее на счету в Калифорнии, который постоянно пополняется арендаторами в Монтерей Бэй.

Шон всегда замечал ее швы. Он также заметил, как с его банковского счета снимались деньги — триста долларов — каждый раз, когда кулак разбивался в каком-нибудь месте в районе ее ста десяти фунтов стерлингов. Он знал, что его жена осмотрительна и не будет сидеть сложа руки.

И она была… до тех пор пока в этом не было больше необходимости.

После того как она сменила имя, Грейсон Сайкс использовала эти фотографии и эту личность в своем аргументе в суде, чтобы в качестве защиты в дальнейшем скрыть от общественности уголовную судимость и сохранить новое имя в тайне. И это сработало. С идеей Ника и бдительностью Грей человека по имени Натали Диксон больше не было в базе данных.

Спустя годы, посещая врачей, она все еще беспокоилась, что Шон каким-то образом сможет получить доступ к ее больничным и судебным записям. И теперь, когда он нашел ее, она знала, что беспокоилась не зря.

Изабель Линкольн, женщина, подвергшаяся насилию, сбежала так же, как и она?

Возможно.

За исключением того, что Грей больше не верила в то, что пропавшая женщина была подвергнута насилию. В качестве доказательства у нее была фальшивая фотография, поврежденная Мазерати и заявление о шантаже… Тела Изабель Линкольн не нашли, и все же она действительно могла быть мертва. Но что-то ей подсказывало…

И Ти… то, как они с Изабель целыми днями строчили Грей СМС, спрашивая, когда это все закончится. Так отчаянно пытались покончить с этим. «Это». Что подразумевалось под «это»? Что-то определенно было.

Может быть, Ноэль Лоуренс сможет узнать хоть что-то об этом?

Заведение «Барбекю Филлипса» на Сентинел-авеню было почти незаметным — позади здания виднелся только ароматный пурпурный дым, взымавшийся в небо словно из бездны. Несколько клиентов ждали свои заказы, усевшись на единственную скамейку, и никто из них не был похож на Ноэль Лоуренс.

Грей посмотрела в телефон — три минуты седьмого — после чего заказала острые сосиски средней прожарки с соусом барбекю, фасолью и салатом из мелко нарезанной капусты и моркови, заправленной майонезом.

— И одну из тех, — она указала на сладкий картофельный пирог, завернутый в целлофановый пакет.

Пожалуй, это слишком сильно отличается от послеоперационной диеты.

Заплатив за еду, она отошла в сторону, чтобы подождать. А пока ждала, она позвонила Бэт, коллеге Изабель из Калифорнийского университета.

— Какие травмы? — спросила Бэт.

— Разбитая губа, синяки…

— Дайте подумать… — сказала Бэт. — Не то, чтобы я помню.

— У вас есть какие-нибудь фотографии, сделанные с ней в апреле или мае?

Бэт отправила Грей три снимка. Первая была снята в благотворительный вечер. Изабель, улыбаясь, стояла со спонсорами и была прекрасна. Вторая, в магазине печенья Diddy Riese, где ее ненакрашенное лицо было запечатлено крупным планом. Никаких синяков и отеков. Никакого макияжа, пытающегося скрыть синяки или припухлости. Было снято 28 апреля. И последняя фотография была снята во время пробежки по трассе на территории кампуса. Широко улыбается. Никаких повязок. Никаких швов.

Затем Грей позвонила Ноэль. Она ждала, пока не ответил автоответчик. Грей не оставила сообщения — она не знала, у кого есть доступ к этому телефону.

Часы показывали семь. Ноэль Лоуренс так с ней и не связалась. Грей проглотила последний кусок сладкого картофельного пирога, и тут ее телефон, лежащий на приборной панели машины, завибрировал.

Это была не Ноэль.

Изабель.