Мир под напряжением. История электричества: опасности для здоровья, о которых мы ничего не знали - Артур Фёрстенберг

В 1965 г. Леон Майклз из Университета Манитобы решил проверить, что говорят исторические документы об употреблении жира в прежние века, когда коронарная недостаточность была огромной редкостью. Его открытия тоже противоречили современной точке зрения и убедили его, что с холестериновой теорией что-то не так. Один ученый в 1696 г. подсчитал, что богатейшая половина населения Англии (около 2,7 миллиона человек) ежегодно употребляла в пищу в среднем 147,5 фунта (67 кг) мяса – это больше, чем среднее потребление мяса в Англии в 1962 г. Причем до XX в. потребление мяса и животных жиров вообще не снижалось. Другое вычисление, проделанное в 1901 г., показало, что англичане, державшие слуг, в среднем употребляли намного больше жиров в 1900 г., чем в 1950-м. Майклз считал, что современную эпидемию болезней сердца нельзя объяснить и недостатком физических нагрузок, потому что именно среди представителей праздных высших классов, которые никогда не занимались ручным трудом и ели куда меньше жиров, чем раньше, заболевания сердца распространились сильнее всего.

За этим последовала проницательная работа Джеремайи Морриса, профессора социальной медицины из Лондонского университета, который заметил, что в первой половине XX в. заболеваемость коронарной недостаточностью увеличилась, а вот распространение коронарной атеромы – холестериновых бляшек в коронарных артериях – уменьшилось. Моррис изучил протоколы вскрытий в Лондонском госпитале в 1908–1949 гг. В 1908 г. у 30,4 % мужчин 30–70 лет при вскрытии обнаруживалась запущенная атерома, а в 1949 г. – только у 16 %. У женщин распространенность снизилась с 25,9 до 7,5 %. Иными словами, холестериновые бляшки в коронарных артериях стали намного менее распространены, чем раньше, но вот болезней, случаев грудной жабы и сердечных приступов стало больше. К 1961 г., когда Моррис представил статью на эту тему в Медицинской школе Йельского университета, исследования, проведенные во Фремингеме (Массачусетс)[292] и Олбани (Нью-Йорк)[293], уже установили связь между холестерином и болезнями сердца. Моррис был уверен, что важную роль играет и другой, неизвестный фактор окружающей среды. «Можно с достаточной уверенностью заявить, – сказал он слушателям, – что на уровень липидов в крови влияют не только жиры в пище, на формирование атером влияет не только уровень липидов в крови, а для ишемической болезни сердца необходимо не только наличие атеромы».

Этот фактор, как мы увидим ниже, – электричество. Электромагнитные поля в нашей окружающей среде стали настолько интенсивны, что мы не можем усваивать жиры так же, как это делали наши предки.

Какой бы фактор окружающей среды ни действовал на людей в Америке в 1930-х и 1940-х гг., он заодно поражал и всех животных Филадельфийского зоопарка.

Лаборатория сравнительной патологии была уникальным учреждением, которое открыли в зоопарке в 1901 г., С 1916 по 1964 г. директор лаборатории Герберт Фокс и его преемник Герберт Рэтклифф сравнивали протоколы вскрытия более 13 000 животных, умерших в зоопарке.

За этот период распространенность артериосклероза увеличилась в невероятные 10–20 раз у всех видов млекопитающих и птиц. В 1923 г. Фокс писал, что подобные поражения «невероятно редки» и случаются менее чем у 2 % животных, их обычно находят во время вскрытия случайно[294]. В 1930-х гг. заболеваемость резко возросла, а в 1950-х артериосклероз уже не только наблюдался у молодых животных, но нередко становился и непосредственной причиной их смерти, а не просто обнаруживался во время вскрытия. К 1964 г. болезнь отмечалась у четверти млекопитающих и 35 % птиц.

Коронарная недостаточность появилась еще более неожиданно. Собственно говоря, до 1945 г. ее в зоопарке просто не было[295]. А первые сердечные приступы, когда-либо обнаруженные у животных в зоопарке, случились еще через десять лет, в 1955 г. Артериосклероз довольно регулярно наблюдался еще с 1930-х гг. в аорте и других артериях, но не в коронарных артериях сердца. Но склероз коронарных артерий начал распространяться среди млекопитающих и птиц с такой скоростью, что к 1963 г. более чем у 90 % млекопитающих и 72 % птиц, умерших в зоопарке, была коронарная недостаточность, а у 24 % млекопитающих и 10 % птиц – сердечные приступы. Кроме того, большинство сердечных приступов случалось у молодых животных в первой половине жизни. Артериосклероз и болезни сердца наблюдались у 45 семейств млекопитающих и 65 семейств птиц, живших в зоопарке, – у оленей и антилоп, луговых собачек и белок, львов, тигров и медведей, гусей, аистов и орлов.

Рацион питания вообще никак не был связан с этими изменениями. Рост случаев артериосклероза начался задолго до 1935 г., когда диета животных в зоопарке стала более питательной. А коронарная недостаточность появилась лишь десять лет спустя, хотя рацион питания животных вообще не менялся между 1935 и 1964 г. Плотность населения, по крайней мере у млекопитающих, оставалась почти одинаковой в течение всех пятидесяти лет, равно как и физические нагрузки, которые они получали. Рэтклифф предположил, что дело может быть в социальном давлении из-за программ разведения, которые начались в зоопарке в 1940 г. Он считал, что на животных влияет психологический стресс. Но он так и не смог объяснить, почему даже два десятилетия спустя коронарная недостаточность и сердечные приступы продолжали распространяться по всему зоопарку и среди всех видов, даже тех, которые не участвовали в программах разведения. Не смог он объяснить, и почему распространение склероза артерий вне сердца начался в 1930-х гг. и почему ученые, живущие в тысячах километров от Филадельфии, обнаружили артериосклероз у 22 % животных Лондонского зоопарка в 1960 г.[296] и у примерно такого же числа животных в Антверпенском зоопарке в Бельгии в 1962 г.[297]

Элементом, который получил наибольшее распространение в окружающей среде в 1950-х гг., когда случился взрывной рост заболеваемости коронарной недостаточностью у людей и животных, было радиочастотное (РЧ) излучение. До Второй мировой войны радиоволны широко использовались только для двух целей: радиосвязи и диатермии, терапевтического применения радиоволн в медицине для нагревания отдельных частей тела.

Спрос на аппаратуру, генерирующую РЧ, внезапно оказался неутолимым. Использование телеграфа во время Гражданской войны в США стало стимулом для его коммерческого развития, использование радиосвязи в Первую мировую войну оказало такое же воздействие на распространение радиоприемников, а использование радара во Вторую мировую войну породило десятки новых отраслей промышленности. РЧ-генераторы впервые поступили в массовое производство, и сотни тысяч людей подвергались воздействию радиоволн на работе – радиоволн, которые теперь использовались не только в радарах, но и для навигации, радио– и телеэфиров, радиоастрономии, нагревания, герметизации и сварки в десятках отраслей промышленности, а также для «радарных печей» в домах. Не только промышленные рабочие, но и все население подверглось беспрецедентному воздействию РЧ-излучения.