Жажда смерти - Кирилл Шелестов

Он все-таки надулся. И, прощаясь, обниматься не стал.

Едва я оказался в приемной Кулакова, его секретарша сообщила мне:

— Павел Николаевич звонил. Просил, как вы освободитесь, к нему зайти.

Я выругался про себя. Вот что точно не входило в мои ближайшие планы — так это общение с Сырцовым. Притворяться и делать вид, будто ничего не произошло, было сейчас выше моих сил. Но отказаться от приглашения у меня не было причины. Я вздохнул и двинулся по коридору к его кабинету.

Минуя его секретаря, я вошел без стука. Сырцов с кем-то разговаривал по телефону. Встревоженно стрельнув в меня глазами, словно я застиг его врасплох, он торопливо пообещал перезвонить позже, бросил трубку и вскочил из-за стола.

— Ну, и застрял же ты у шефа! — накинулся он на меня. — Я уже три раза его секретаршу дергал. Думал, может, ты меня игнорируешь? С шефом пообщался, да и был таков. А про меня забыл. О чем это вы так долго с ним разговаривали?

Я впервые слышал, как он называет Кулакова шефом. До сих пор он употреблял это слово лишь по отношению к Храповицкому.

— О том, почему чиновники воруют, — не вытерпел я.

Я сел на скрипучий стул и развернул дешевую карамель, которой обычно угощали посетителей в мэрии.

— Вы бы еще спросили, отчего коровы не летают! — хмыкнул он, не заметив в моем голосе иронии. — А кто у нас в стране вообще не ворует? Разве что калеки! У кого ни рук, ни ног нет. И то, мне кажется, хоть зубами, да что-нибудь отгрызут. Просто у чиновников возможностей больше. А для чего еще люди во власть идут? Чтобы заработать, ясное дело! Кто же будет на одной зарплате париться? Без сна, без отдыха?

Он обвел рукой свой кабинет со старой, кое-где облезшей мебелью, демонстрируя мне, как унизительно париться среди этой рухляди без сна и отдыха. На одной зарплате. Впрочем, он и не парился.

— А Кулаков говорит, что вы народу служите, — продолжал дразнить его я.

— Хватит издеваться! — разозлился Сырцов. — Нравится ему — вот пусть и служит. Пускай еще добровольцем запишется в горячую точку. Бесплатно. Только мне не надо голову морочить. А то как заведет на совещаниях эту песню про народ, не знаешь, куда деваться!

Он доверительно наклонился ко мне и понизил голос.

— Вот это меня больше всего бесит! Перед нами-то, заместителями, чего комедию разыгрывать! Честности нас учить! А то мы не здесь работаем. Не его приказы, можно подумать, исполняем. А то не знаем, как тут дела делаются.

Он сердито фыркнул и ожесточенно задвигал ложкой, размешивая сахар в чашке.

Вполуха слушая его, я поражался, как мог не замечать всего этого раньше. Мне казалось, что, проработав с Пашей столько лет, я знаю его досконально. Что в нем нет ничего для меня секретного. Сейчас я открывал его заново.

Я видел полнеющего суетливого чиновника с ранней сединой и напряженным взглядом, выдающим постоянную опаску и внутреннее недовольство. Я впервые обратил внимание на то, что нижняя часть лица у него была гораздо меньше и слабее верхней, отчего подбородок казался безвольным. В последнее время у него появилась привычка постоянно покусывать губы и двигать нижней челюстью. Из-за этой привычки он напоминал мне сейчас мелкого грызуна. Все эти черты я раньше наивно приписывал его природной нервозности и повышенной ответственности. Теперь они приобретали для меня новый смысл.

— Что ты на меня так странно смотришь? — вдруг вскинулся он. — Как будто в первый раз видишь. Что такого ты во мне разглядеть хочешь? Я что, неправду говорю?

— Чистую правду, — встряхнувшись, подтвердил я. Он чуть успокоился.

— Ну, а губернаторскими планами он с тобой делился? — подмигнул он. — Про выборы рассказывал? Да можешь не отвечать. Я и так знаю! По лицу вижу, что угадал!

— Ты только об этом никому не говори, — попросил я. — Он с меня слово взял!

— Да об этом каждая собака в нашей администрации знает! — отмахнулся Сырцов» — Тоже мне тайна! Как только мне сказали, что вы с шефом заперлись, я сразу понял: началась агитация. Далась ему эта политика. Вот они с губернатором — больные люди! Была бы моя воля, я бы отсюда никуда не дергался. Ресурс здесь, между прочим, в каком-то смысле больше, чем в области.

— Да ну? — подогрел его я. — Неужели больше, чем у губернатора?

— Спрашиваешь! Да возьми одно только муниципальное имущество! Тут такой бизнес можно делать! Сотни миллионов поднимать! За год озолотиться — раз плюнуть. А земля? По деньгам же ходим. Это в частном предприятии вкалывай с утра до вечера да жди, когда премию начальство выпишет. А здесь подмахнул пару бумажек — считай, на несколько лет безбедной жизни заработал. — Сырцов оживился. — А главное, — он вновь перешел на шепот, — без всякого шума. Не привлекая никакого внимания. Ведь губернатор-то должен перед Думой отчитываться. Хотя бы формально. А там коммунисты сидят. Чуть что — скандал! Митинги. Письма граждан. Обращение в прокуратуру. Ты вспомни, с каким трудом вы этот коровий проект протащили. А здесь все спокойно. Председатель Думы — кто? Мэр! Своя рука владыка. Одной подписал, другой утвердил. Улавливаешь разницу?

Я улавливал разницу. Это был другой Паша. Я спохватился про себя, что он еще не задал мне ни одного вопроса об обыске. Как будто этой темы для него не существовало вовсе. Кажется, это был первый человек, кто не интересовался нашими проблемами. А ведь его они касались не меньше, чем нас. Во всяком случае, мы так считали.

— Ты еще повестку не получал? — не удержался я от мстительного желания напомнить ему про скучную действительность.

— Какую повестку? — он вздрогнул.

— В налоговую полицию. У нас всех директоров вызывают. Включая меня.

Он сразу разволновался. Глаза его забегали.

— А я-то здесь при чем? Я уже больше года у вас не работаю. В нынешние дела меня особенно не посвящают. А то, что знал, я уж и забыл. Тут городских проблем хватает. Что я могу рассказать?

Он закусил губы и задвигал челюстью.

— Да я так, к слову, — сжалившись, примирительно заметил я. — Хорошо, что не вызывают. Повезло.

Но он не сразу отошел.

— Я вообще стараюсь здесь не упоминать про вас. Шеф-то Храповицкого не больно жалует. Между нами говоря. Вслух, конечно, не признается, но я же чувствую. И на меня косится из-за моей прежней должности. Кстати, он тебе про меня ничего не говорил?

— А должен был? — вопросом на вопрос ответил я.

— Да что-то он меня вдруг избегать начал, — озабоченно проговорил Сырцов. — Нашептывает ему кто-нибудь, что ли? Ума даже не приложу. Точно не говорил?

— Что-то упоминал, — ответил я медленно.

Мне вдруг позарез захотелось увидеть его реакцию. Я боролся с этим желанием, размышляя о том, раскрывать ему все, что я знаю, или нет.