Жажда смерти - Кирилл Шелестов

— А что? Что именно? — заерзал Сырцов.

Я еще потянул. В конце концов, решил ограничиться общим намеком.

— Что-то про стройплощадки, — я сделал вид, будто припоминаю. — Я не очень понял, в чем там дело.

— А что стройплощадки?! — сразу завелся Сырцов, даже задев чашку с чаем, которая звякнула о блюдце. — Ну да! Подписал я пару стройплощадок без его согласия. Подумаешь, грех какой! Их все равно — не счесть! И потом меня очень большие люди об этом просили. Я же для него стараюсь, — пытаясь меня убедить, он перегнулся через стол. — Он же на выборы идет. Ему поддержка бизнесменов нужна. Ты объясни ему, что я не для себя это делаю...

— Сам и объясняй. Вы с ним каждый день видитесь.

— Да говорю тебе, он от меня прячется! Дуется как мышь на крупу. Все спрашивают, в чем дело, а мне даже ответить нечего. Дурацкое положение! Все-таки я глава администрации, все документы через меня проходят. — Он совсем разгорячился. — Если так пойдет, я возьму да уволюсь!

Последнее заявление было совсем неожиданным и плохо вязалось с его недавними уверениями в возможностях сказочного обогащения на занимаемой им должности.

— Как то есть уволишься? — притворно удивился я. — Храповицкий вроде говорил, что до Нового года нужно обождать.

— А зачем терпеть? — кипятился Сырцов. — За что держаться? За служебную машину, что ли? Нужна мне эта «Волга» раздолбанная! В банке-то я хоть на «ауди» ездил. Зарплата здесь — смех один.

Эти его постоянные упоминания о мизерной чиновничьей зарплате начинали действовать мне на нервы.

— Ну, положим, зарплату тебе Храповицкий платит, — напомнил я.

— Платит, называется! В два раза меньше того, что я в банке получал. И еще я должен бегать к нему унижаться. Раньше-то мне сами приносили. А теперь звонишь в бухгалтерию, а меня в списках нет. «Владимир Леонидович не отдавал нам распоряжений», — кривляясь, он злобно передразнил кого-то. — Тащишься к нему. Владимир Леонидович, как же так? «Ой, Паша, прости, забыл!» Да как ты мог про меня забыть? Я тебе кто, водитель, что ли? И так постоянно! Чувствуешь себя на ниточке подвешенным. Или вот, например, продвину я вам какой-нибудь документ. Сам подмахну или у Кулакова подписи добьюсь. Я же понимаю, что каждый раз это огромные деньги. А что в результате? Вам прибыль. А мне — ни копейки. По-твоему, это правильно? Я пытался с Храповицким на эту тему поговорить, а он мне заявляет: «Ты работаешь в корпорации. Мы тебя поставили на это место. Ты обязан выполнять наши распоряжения. Это договоренность между нами и Кулаковым. Тут нет твоей заслуги». Как это нет моей заслуги? А чья же заслуга? Да если меня здесь не будет, кто вам будет это все проворачивать?

— Ты считаешь, что тебя должны брать в долю по этим сделкам?

— Конечно! — убежденно закивал он. — Мне же сначала обещали. Он даже мне вначале что-то подбрасывал. А потом у него политика изменилась. Ты только представь, сколько мне другие люди бы принесли, если бы я для них хотя бы вполовину так старался! Да еще и спасибо бы сказали. А туг разговаривают как с подчиненным. А в сентябре он мне вообще заявил: «Готовься переходить в Нижнеуральск. На азотный комбинат». А на черта он мне сдался? Там Ильич со своими бандитами всем заправляет. О чем я с этими уголовниками буду разговаривать? По фене ботать? Может, вы там считаете, что я вам раб? Куда пошлете, там я и должен пахать?

Сырцов давно уже вскочил, не в силах оставаться на месте. Раскрасневшийся и разгоряченный, он бегал по кабинету и оживленно жестикулировал. Он чувствовал себя несправедливо обиженным. И терпеть это дальше он явно не собирался.

— Я не считаю, что ты нам раб, — возразил я примирительно. — Я считаю, что ты нам свободный друг.

Но мое мнение его мало интересовало.

— Да я и не про тебя говорю, — парировал он. — Ты-то что можешь тут изменить? Я про Храповицкого и всех его партнеров.

— Ну и куда же ты собрался? — спросил я со всей деликатностью.

— Да не пропаду, — уклончиво буркнул он. — Мне полно людей предложения делают.

— Это сейчас, — попытался остудить его я. — Когда ты им стройплощадки подписываешь. А потом...

— Да я, может, вообще свой собственный бизнес открою! — запальчиво перебил он. — Мне жена давно говорит...

Сырцов спохватился и осекся, поняв, что зашел слишком далеко.

— То есть к нам ты возвращаться не хочешь? — уточнил я.

— Почему не хочу? — растерянно пробормотал он. — Хочу. Просто... Куда я вернусь? Мое прежнее место занято, — он явно обрадовался, что ему удалось подыскать убедительный предлог. — Николашу же оттуда не уберешь. А в Нижнеуральск перебираться на постоянное место жительства...

— Да и опасно сейчас к нам возвращаться, — подсказал я как будто мимоходом.

— Про что я и говорю! — подхватил Паша. Но, поймав мой взгляд, прикусил язык. — Нет, ты не думай, что я хочу в стороне остаться, — засуетился он. — Я всегда считал себя членом коллектива. Ты, правда, не думай...

— Я вообще редко думаю, — мрачно сообщил я. — Прочищает мозги.

У входа в наше административное здание на меня как кот из засады набросился Боня.

— Дружище! — заорал он, душа меня в объятиях. — Ты куда пропал?! Битый час тебя дожидаюсь. Звоню по мобильному — отключен! Внутрь не пускают. Говорят, усиленные меры безопасности. Я уж думал, все! Загребли парня! На нарах уже, бедолага! Шучу-шучу.

На Боне был длинный черный кожаный плащ и щегольской белый шарф, свисавший почему-то поверх воротника.

— Поехали, поехали, — твердил он, настойчиво подталкивая меня в сторону своего «мерседеса».

— Куда поехали? — спросил я, слегка опешив от такого натиска.

— Как куда? — поразился Боня. — К нам. Тебя Владик ждет! Ты забыл, что обещал ему встретиться? Он меня специально прислал.

— Ты извини, но мне сейчас как-то не до Владика. Тем более что я не помню, чтобы я ему обещал...

— Дружище, даже речи быть не может! — категорично замотал головой Боня. — У нас к тебе серьезный разговор. Взаимовыгодный. Огромные деньги. Десять минут! Пойдем, пойдем! Дольше препираться будем! — Он тащил меня за рукав пальто.

Я не очень представлял себе, как можно заработать огромные деньги за десять минут и о чем серьезно разговаривать с Боней. Но Боня принадлежал к тому типу людей, которым легче уступить, чем от них отвязаться.

По дороге Боня болтал без умолку.

— Мусорный завод покупаем, — хвастался он. — За два миллиона долларов. Мусор будем переребатывать. На этом деле знаешь, сколько можно поднять? Ужас! Самые богатые люди на Западе — мусорщики. В натуре! Этого знаешь? Билла Гейтса? С мусора начинал. Это уж он потом на компьютеры перешел. Прикинь, предприятий-то у нас в городе сколько! Мы их обяжем мусор у нас перерабатывать, вот, считай, денежки и потекли.