Последний приказ Нестора Махно - Сергей Богачев

Около 10:30, через час после донесения службы наружного наблюдения шефу жандармерии, по чётной стороне strada Lipscani, разглядывая витрины многочисленных магазинчиков, расположенных под несоразмерно крупными вывесками, не спеша прохаживался господин холёной наружности в сером пальто и чёрной шляпе. Его шарф еле прикрывал довольно крупную шею от холодного ноябрьского ветра, порывы которого то и дело вынуждали господина придерживать модную шляпу во избежание казуса.

Прогуливающийся мужчина был одет несколько не по погоде — любой наблюдательный шпик сделал бы вывод, что этот прохожий — не местный. Погода прошлой ночью резко ухудшилась, и житель Бухареста, собираясь выйти на улицу, наверняка открыл гардероб и оделся бы потеплей, а у этого мужчины на ногах были надеты легкие туфли на тонкий носок, да и фасон его пальто никак не позволял согреться в ветреную и снежную погоду, как сегодня. К тому же руки мужчины были заняты не зонтом, как у всех вокруг, а свёрнутой в несколько раз газетой, купленной при выходе из гостиницы.

Казалось, господина в шляпе погодный катаклизм, не характерный для этих мест, совершенно не тревожит. Походка его была неспешна, взгляд беззаботен. Дойдя до кондитерской, которая только что открылась, мужчина зашёл внутрь, заказал два круассана, стакан местного лимонада, который он так любил, и чашку кофе. Повесив пальто и шляпу на вешалку между двумя столиками, господин отпил глоток горячего напитка, удовлетворенно кивнул в сторону вопрошающе поглядывающего на первого гостя кондитера и развернул газету.

— Прекрасные круассаны! — Одинокий гость заведения, вкусив французскую булочку, встал и подошёл к стеклянному прилавку, на котором были выставлены несколько десятков шедевров кондитерского искусства — от маленьких шоколадных пирожных и до больших тортов, увенчанных кремовыми цветами. — Пожалуй, попрошу вас завернуть мне с собой. Каждого вида по две штуки, кроме тех, что с шоколадной начинкой. У меня на шоколад аллергия.

Хозяин, облачённый в стерильной чистоты передник и белые нарукавники, потянулся за бумажным пакетом и взял в руку щипцы:

— Господин останется доволен. Я вас уверяю, лучших французских булок вы не найдёте во всем Бухаресте! Наша семья уже в третьем поколении занимается кондитерским делом, и мы что-то уже в этом смыслим.

— Хотя… Погодите немного. Мне еще нужно зайти в парикмахерскую напротив, а после я вернусь к вам. Пусть даже и через дорогу перейти, но не хочу, чтобы они остыли.

— Ооо… господин понимает в тонкостях, — укладывая на место пакет, сказал кондитер. — Холод — злейший враг круассана. Вы правы. Как только освободитесь, я в вашем распоряжении. Сейчас там, в печи, как раз подходит свежая партия, — кондитер многозначительно кивнул в сторону двери, ведущей в подсобное помещение, откуда доносилась приятнейшая смесь сладких запахов. — Здесь они дома, в тепле. Не стоит их тревожить без дела, иначе они не отплатят вам радостью вкуса…

— Я буду примерно через час, — обратился мужчина к кондитеру, обслуживавшему зашедшую за сладостями барышню с ребенком.

— Я не исключаю, что может быть, и раньше. В салоне мадам Ионеску случилось нечто необычное, — заметил кондитер, разрезая торт для ребенка. — За полчаса до вашего прихода от неё отъехали два авто. Говорят, арестовали кого-то. В любом случае, я вас жду в любое время! Мне нужна четверть часа, чтобы побаловать вас свежеиспеченными булочками.

— О, господин кондитер! И мы тоже подождём ваших знаменитых крауссанов! Да, Люси? — женщина получила в ответ на свой вопрос громкий возглас и хлопанье в ладоши — маленькая девочка лет пяти, закутанная поверх овчиной шубки в длинный шарфик, испытала прилив счастья.

Надевая пальто и шляпу, мужчина поглядывал сквозь витрину на громадные окна парикмахерского салона, пытаясь различить там хоть какое-то нетипичное движение или признаки опасности. У него было несколько секунд на принятие решения — идти или нет. Много раз его инструктировали в отделе внешней разведки Одесского НКВД о том, как определять слежку, маневрировать на улицах старого Бухареста, которые он знал уже как свои пять пальцев, но каждый раз Иосиф Аглицкий, посмеиваясь, отвечал что-то вроде: «Отстаньте от бедного еврея! Мне бы от своих коллег-контрабандистов спетлять, румынам я деньги вожу, а ваши записочки — детская песочница по сравнению с моим саквояжем купюр!».

Сквозь капли на стекле салона просматривались фигуры мастеров, заботливо порхающих над клиентами. Кресло, расположенное в дальнем углу, которое он всегда занимал каждую третью субботу, было свободно.

Перекинув шарф через левое плечо, Йося открыл дверь кондитерской, отчего та зазвенела подвешенными сбоку колокольчиками, и, засунув руки в карман, пересёк неширокую проезжую часть, ускорив шаг после сигнала ехавшего с правой стороны «Рено».

Так же быстро, картинно поёживаясь от холода, Иосиф в два больших шага достиг двери салона и зашёл внутрь, отряхивая с пальто редкие снежинки.

— Ооо! Господин Абель! Как я рада вас видеть! — к нему тут же подбежала хозяйка салона, мадам Лаурель Ралеску. Её сложенные вместе руки, умоляющий взгляд и необычно шумное поведение заставили Йосю напрячься. Его попытку снять шляпу, он тут же пресекла, проворковав:

— Вы простите за задержку, но у вашей супруги настолько изысканный вкус, что нам пришлось немало потрудиться, прежде чем нашлась её любимая парижская пудра!

Вручая «господину Абелю» небольшую коробку, обернутую в подарочную упаковку с бантом из бирюзовой ленты сверху, мадам Ралеску многозначительно указав взглядом на здоровяка в костюме, сидящего на кресле возле столика с модными журналами продолжила:

— Следующий раз, если вам будет нужно сделать своей любимой подарок, позвоните по телефону. Не стоит в такую погоду ходить по городу в столь лёгком пальто… Передавайте привет госпоже Абель, мы всегда к её и вашим услугам, — хозяйка учтиво поклонилась, давая понять своему клиенту, что её миссия выполнена и она его больше не задерживает.

Безразличный взгляд скуластого и налысо постриженного человека в углу переключился с хозяйки на журнал.

— Премного благодарен, мадам Ралеску, вы спасли меня от семейной драмы! — Аглицкий приподнял шляпу в знак почтения, улыбнулся и вышел на улицу.

Йося спинным мозгом почувствовал на себе взгляд скуластого и, не спеша, перекладывая подарочный свёрток из руки в руку, пошёл ко входу в кондитерскую, попутно улыбаясь её хозяину, с любопытством смотревшему на него сквозь свою витрину.

— Вот видите, вы были правы… Решил все вопросы за минуту. Давайте свою вкуснятину, пойду, супругу побалую… — не снимая верхней одежды, Йося разглядывал витрину под одобрительные комментарии кондитера. — Вот этот торт мне нравится. Отрежьте и его, пожалуйста.

— Сделаем в лучшем виде! Присядьте пока, свежие круассаны вот-вот поднесут.

«Итак… Там час назад кого-то арестовали… Лора сказала, что в коробке подарок для жены, которой у меня нет… Шляпу не взяла, значит, подарок и есть то, за чем я шёл. В салоне сидит чужак, и он явно не стрижку ждёт… Следующий раз — звоните», — размышлял Иосиф, нетерпеливо ожидая проклятую выпечку. Сейчас никак нельзя было выказать спешку и волнение. Если хозяйка салона умудрилась успеть упаковать посылку в подарочную бумагу и передать, то будет обидно, если всё дело завалится на нём. Что же там такое, что коробка понадобилась?