Дети времени - Адриан Чайковски

Самцы готовят ручных муравьев к какому-то действию с помощью тщательно откалиброванных запахов. Порция гадает, не станут ли эти мелкие рабочие палачами огромного количества их злобных собратьев.

«Все равно не понимаю», – признается она.

«Представь себе, будто большая часть того, что муравьи знают о мире, и все, как они действуют и реагируют, – это паутина… очень сложная паутина, – рассеянно поясняет Бьянка. – Мы полностью расплели и поглотили эту паутину. Мы оставили их без структуры и инструкций».

Порция обводит взглядом орды потерявших цель муравьев.

«Значит, они побеждены? Или они заново сплетут свою паутину?»

«Я определенно не намерена давать им такой шанс».

Ручное стадо муравьев движется между более крупными захватчиками, настойчиво соприкасаясь усиками, общаясь методами своего вида. Порция наблюдает за их действиями сначала озадаченно – а потом потрясенно и даже с благоговейным страхом перед тем, что творит Бьянка. Каждый муравей, с которым пообщался ручной рабочий, внезапно исполняется смысла. Спустя мгновение он уже лихорадочно действует – как это всегда бывает с муравьями, – но задача у него простая: он разговаривает с другими муравьями, оживляет все новых собратьев и подчиняет своей задаче. Послание Бьянки распространяется экспоненциально, словно болезнь. Волна новой деятельности прокатывается по рухнувшей колонии – а после нее остается прирученная армия.

«Я тку им новую структуру, – объясняет Бьянка. – Теперь они окажутся под предводительством наших собственных муравьев. Я дала им новый разум, и отныне они – наши союзники. У нас целая армия. Мы создали оружие, которым можно победить муравьев, как бы много их ни было, и сделать их нашими союзниками».

«Ты поистине величайшая из нас, – говорит ей Порция. Бьянка скромно принимает похвалу, а потом слушает, как воительница продолжает: – Так это ты заставила землю содрогнуться? Создала свет и дым, которые отвлекли разведчиков?»

«Это сделала не я, – неохотно признается Бьянка. – Я все еще жду известий об этом происшествии, но, может быть, ты скинешь эту некрасивую вторую шкуру и сама захочешь посмотреть? По-моему, что-то упало с неба».

Они сели.

Передняя часть шаттла сохранила приемлемую аэродинамику, а пилот задействовал тормозные двигатели и воздухозаборники, чтобы замедлить падение, но все равно создавалось впечатление, что первый след человека на этой новой зеленой планете будет представлять собой громадный кратер. Тем не менее смертельно раненный корабль все-таки боролся с атмосферой, крутился в турбулентностях – и все-таки сохранил некоторую управляемость. Позднее Холстен узнал, что сброс грузового отсека был предусмотрен конструкторами. Пилот отстрелил остатки искореженной культи перед самым входом в атмосферу, предоставив искалеченному куску пролететь по небу нового мира, словно свидетельство нового мессии.

Не то чтобы посадка была мягкая. Они приземлились достаточно жестко, под столь неудачным углом, что одного из мятежников вырвало из страховки и бросило телом (летально) на пульт связи, а сам Холстен почувствовал, как у него что-то рвется в груди: законы физики старались освободить его от ремней, которые Лейн все-таки удалось на нем застегнуть. При ударе он потерял сознание. Все потеряли.

Придя в себя, он понял, что они сели, но ослепли: кабина освещалась только каскадом тревожных огоньков, сообщавших им всем, насколько все плохо. Экраны обзора отключились или разбились. Кто-то рыдал, и Холстен ему позавидовал, потому что ему самому даже дышать было трудно.

– Мейсон! – раздалось у него в ухе: Лейн окликала его через микрофон маски, и, судя по тону, не в первый раз.

– С… – едва выдавил он.

– Мать! – Он услышал, как она закопошилась в соседнем кресле, а потом начала бормотать: – Давай, давай, нам нужен аварийный ток. Вижу я твои сигналы, сука. Нечего мигать мне гребаными огнями, говоря, чего здесь нет…

Тут тусклый янтарный свет начал сочиться из ленты, шедшей вдоль кабины у самого потолка, обнаруживая на удивление аккуратную картину аварии. Не считая одного мертвого неудачника, остальные были по-прежнему пристегнуты к креслам: Скоулз, Нессель, пилот и еще один мужчина и одна женщина из мятежников, плюс Лейн и Холстен. То, что при посадке выжили обычные уязвимые люди, означало, что большая часть оборудования кабины цела, хотя сейчас почти ничего не работало. Даже из коммуникатора, похоже, был изгнан злобный призрак Авраны Керн.

– Спасибо тому, кто это сделал, – сказал Скоулз, а потом, увидев, что это была Лейн, нахмурился. – Всех прошу подать голос. Кто ранен? Тевик!

Тевик оказался пилотом, как наконец обнаружил Холстен. По его словам, у него что-то с рукой – возможно, что-то сломано. Никто из остальных не избежал синяков и лопнувших сосудов: глаза у всех стали ярко-красными – но только Холстен, похоже, получил серьезную травму. Лейн решила, что у него треснуло ребро.

Скоулз с трудом встал с кресла, достал аптечку и начал раздавать болеутоляющее. Холстену и Тевику досталась двойная доза.

– Это аварийная дозировка, – предупредил он. – Означает, что вы вообще не будете особо чувствовать боль, даже когда надо бы. В результате можно легко порвать мышцы, если перестараетесь.

– Не чувствую в себе желания перестараться, – пробормотал Холстен.

Лейн спустила ему комбинезон до пояса и налепила на грудную клетку стягивающую повязку. Тевик получил гелевый гипс, чтобы скрепить кисть.

– И каков будет план? – спросила Лейн, занимаясь повязкой. – Мы всемером заселим Землю, так?

Тут она подняла голову и обнаружила, что Скоулз наставил на нее пистолет. Холстен видел, что ее так и подмывает съязвить, но она удержалась.

– Мы и впятером справимся, – негромко сказал глава мятежников. Его люди неуверенно за ним наблюдали. – И если я не смогу на вас рассчитывать, то так и будет. Выживать здесь будет нелегко. Нам всем нужно полагаться друг на друга. Либо вы теперь будете частью команды, либо вы – пустая трата ресурсов, которые можно отдать кому-то более заслуживающему.

Лейн быстро перевела взгляд с его лица на пистолет.

– Не вижу для себя выбора – и не потому, что ты собрался меня пристрелить. Мы ведь уже здесь. Что нам еще остается?

– Верно. – Скоулз неохотно кивнул. – Ты инженер. Помоги нам забрать отсюда все, что может пригодиться. Все запасные материалы из этой кабины.

Тем самым он без слов признал, что все, что он планировал использовать для постройки своего нового дивного мира, отрезало вместе с основной массой его последователей перед самым входом в атмосферу.

– Есть показания снаружи, – доложил Тевик, которому одной рукой удалось что-то подключить на своем пульте. – Температура на шесть градусов выше корабельной нормы, в атмосфере на пять процентов больше кислорода по сравнению с корабельной. Никаких ядов.