Товарищ пришелец - Андрей Загородний

* * *

Павел наскоро объяснил Виталию Валерьяновичу несколько самых необходимых гребных приемов, один – сидящим сзади. Не надо перегружать информацией – если хоть что-то запомнят и с грехом пополам сумеют сделать, уже хорошо. Несколько раз повторил, чтобы не пытались балансировать телом, если, не дай бог, попадется серьезное препятствие и небольшой спортивный катамаран сделает свечку, своим весом массу давящей воды не скомпенсируешь, а вот свалишься в эту самую воду запросто. На том теоретическая подготовка и закончилась.

Во время посадки Павел обратил внимание, что Титов привязал диверсанта за больную ногу. Несмотря на гадостность этого приема, удивился предусмотрительности майора: ведь действительно, руки у врага заняты веслом, а больной ногой особенно не подергаешь, чтобы освободиться.

Разница между спортивным, хоть и несущим лишнего пассажира катамараном и плохо надутыми лодками ощутилась сразу. Даже показалось, что гребля позволяет развить существенную скорость. Но хоть ощущение скорости и было ложным, управлялось плавсредство действительно великолепно. Павел предложил поупражняться минут десять в только что объясненных гребках и подтяжках, после чего сдал командование Василию…

Хоть все и ожидали от реки очередной подлянки, но чтобы так быстро… Прошло минут двадцать с начала движения, вот он – шум порога. Хорошо, удалось – хоть и довольно беспорядочными усилиями – причалить к берегу, чтобы посмотреть на препятствие.

Порог состоял из двух ступеней. Не мощных, но расположенных очень уж неудобно. Две гребенки[6] из камней. Сливы[7] – проходы с мощным течением – имеются, но… Достаточно широкие для катамарана, а вот расположены… в первой гребенке между левым берегом и большим валуном, а во второй – гораздо правее. И из первого слива во второй ну никак не войдешь, даже с хорошо подготовленным экипажем. Во всех других местах – камни и каша из кипящего непонятно чего – разве что на маленьком каяке прошкрябаться можно. Но придется. По берегу обойти не стоит и пытаться: скалы, а в одном месте так еще и болото, откуда оно только взялось!

План включал немалый риск. Проходя первый каскад, спрыгнуть вправо и встать в улов[8] – тихое место за валуном. Там передохнуть, спокойно развернуть катамаран наискось и сползти вправо кормой в длинную пенную бочку[9], крутящуюся под мелкой гребенкой. Медленно смещаться еще правее ко второму сливу в надежде, что струи бочки удержат за корму. Ну а там отцепиться и прыгать по прямой. В плане имелись две огромные дыры: что будет, если в улов стать не удастся, и удастся ли удержать корму в нужной точке бочки, при этом еще и смещаясь? К тому же в самой круговерти должны оказаться Василий с Катюшей, которые до сего момента видели только пару несложных шивер. Павел подумал, что надо самому пересесть на корму, но в улов-то никто другой катамаран уж точно не поставит. Это дело умелого носового, может, даже и на пределе усилий.

Других вариантов не нашлось. Назад вдоль реки уже не пойдешь. Подождав, чтобы все закрепились на своих местах, Павел внутренне обругал природу, создающую такие препятствия, и уперся веслом в берег.

В первый слив Василий завел катамаран как по нотам. Порадовало – впервые, а как будто в десятом походе капитанит. Нос повис над падающей струей и рухнул вниз. Носовые с головой окунулись в воду, в кипящие под порогом пузыри, но это и ожидалось. Там же, под слоем пены, Павел выбросился вправо, вытянулся почти горизонтально. Воткнул весло еще дальше, насколько достали руки, – туда, в темную спокойную глубину улова. Весло вцепилось в воду. Хорошо вцепилось, руки, позвоночник, упругая петля, обхватывающая левое колено, вытянулись, казалось, вдвое. Что-то внутри, в районе крестца, затрещало, и плавсредство, разворачиваясь, как вокруг вбитого в дно бревна, медленно выползло на спокойное пространство.

Так бывает всегда, когда посередине порога останавливаешься в улове: сразу возникает ощущение неестественного покоя. Катамаран не шевелится, стоя в середине черного зеркала, окруженный пенящейся водой.

– Чуть передохнем и продолжим, – сказал Павел, хоть в грохоте его и не могли слышать. Тут же пришла идея. В улове они уже стоят, следующий слив прямой, пологий, без каких-либо затей. Павел выбрался из петель и пополз на корму к Катюше:

– Давай поменяемся. Я сзади сяду, чтобы в бочке балансировать, как планировалось. А ты на мое место, на нос. Когда в слив войдем, просто опусти весло поглубже в воду и держи прямо, как подводный парус. Так лучше будет.

Дурное дело меняться местами, но все-таки надежнее, чем без опыта в пене купаться и при этом катамаран контролировать. Чуть вперед – поломает о вторую гребенку, чуть назад – поток из слива всей массой навалится на баллоны и протащит, размазывая, по дну.

Из улова в бочку сползти не удалось, оказались примерно на полметра ниже. Пришлось изо всех сил грести назад, заводя корму на обратную струю. Получилось. Струя подхватила и сама уже медленно потянула под мелкие сливы. Чтобы дело не закончилось катастрофой, надо отрабатывать против струи. Павел сменил направление гребков, Василий увидел его движения и стал делать так же. Но сидевшие спиной Катюша и Виталий Валерьянович продолжали реверсить, теперь работая против задуманного, помогая реке угробить всю их экспедицию.

– Стоп! – заорал Павел. – Вперед! Греби вперед!

Впереди услышали крик, но не слова. Восприняли, видимо, как требование поднажать. Господи, да они просто не знают о существовании обратной струи! Гребки Павла, конечно, сильнее Катюшиных, но он ведь возил веслом в пене, а она – в плотной воде. Диким образом изогнувшись, Павел сумел-таки сдвинуть катамаран на сантиметры вперед. Видимо, и Катюша почувствовала, что что-то не так, остановилась, за ней поднял весло и Виталий Валерьянович.

– Хорошо! Стоп! – на этот раз Павел, видимо, перекричал шум. Теперь, без противодействия, удерживать катамаран в бочке было просто. Обычный туристический фокус. Гребец купается в пене, только голова иногда появляется. Зрителям, если таковые имеются, кажется, что он прилагает титанические усилия, удерживаясь на месте в стремительно летящей воде. А он там, под поверхностью, веслом почти и не шевелит. Всю работу делает баланс между несущимися в противоположные стороны струями.