Греховный поцелуй - Эрика Ридли

Минуту спустя Эванджелина последовала за Сьюзен на тот участок газона, где еще оставалось несколько змеев.

— Знаете, — сказала она, когда Сьюзен взяла желтого змея из кучи лежавших на траве. — Я полагаю, что и Лайонкрофту неприятны постоянные напоминания о его прошлых грехах.

Сьюзен резко повернулась к ней:

— Знаете что? Если вы думаете, что могли бы стать образцовой женой для Лайонкиллера, то можете брать его. Он как раз направляется к нам, и я, черт возьми, уверена, что не ради меня.

— Он видит не меня, — сказала Эванджелина, простирая руки вперед. — Он видит только мой дар. Как и все остальные. Как только он узнает правду, я перестану быть Эванджелиной и стану для него просто посторонней девушкой, способной впадать в транс и видеть то, что недоступно другим. Я никогда не буду для него нормальной женщиной. А вы можете…

Но Сьюзен уже удалялась со змеем в руке, не добавив больше ни слова.

— Почему вы не сели рядам со мной? Проклятие! Он вовсе не это собирался сказать.

Мисс Пембертон медленно-медленно повернулась, пока наконец не оказалось, что она смотрит прямо ему в лицо из-под этих темных густых ресниц. И это было все, что Гэвин мог сделать, чтобы удержаться от соблазна встряхнуть ее, поцеловать, а потом перекинуть через плечо и убежать с добычей в дом.

— Дело в том, — начал он и запнулся.

Право же, был, наверное, способ не сказать того, что он только что сказал. Так к чему было фальшивить и что-то придумывать?

— Я сохранил для вас место, — признался он. — Я рассчитывал на ваше общество.

По лицу ее мгновенно промелькнуло какое-то неуловимое выражение и тотчас же исчезло.

— Разве вам не было приятно общество Сьюзен?

— Что это сегодня происходит? — спросил Гэвин. − Вы спрашиваете о ней, она о вас…

— Сьюзен спрашивала обо мне?

Вопрос был вполне невинным, но в выражении лица мисс Пембертон было что-то особенное.

— Я сказал, что… А впрочем, не важно.

Гэвин опустился на колени перед несколькими еще остававшимися змеями. Она опустилась рядом с ним.

— Вы хотели сказать о портрете? Но разве есть что-то не важное для вас, если это касается живописи?

Он стиснул зубы:

— Зачем спрашивать, если вы уже знаете?

Она бросила на него взгляд искоса.

— Вы же заполнили весь дом своими полотнами. Значит, это очень важно для вас.

— Я люблю писать пейзажи… Возьмите змея.

Гэвин поднялся на ноги.

— Что? — Она склонила голову, все еще стоя на коленях, и подняла к нему лицо.

— Выберите змея, мисс Пембертон. — Он сглотнул, почувствовав, как брюки вдруг стали ему тесны. — Пожалуйста.

— Зачем?

— Так мы будем выглядеть, будто собираемся запускать змеев, а не… ссоримся. Ради Бога, почему с вами всегда так трудно разговаривать?

— Разве?

— Все черти ада!

— Я подумала, что вы хотите сидеть рядом со Сьюзен.

Гэвин наклонился, схватил змея и отошел от нее на несколько шагов.

— Почему бы, черт возьми, я этого захотел? Эванджелина рассеянно копалась в куче бумажных змеев.

— Она богата, красива, настоящая светская леди, она…

— Не похожа на вас.

Ее плечи поникли.

— Нет, совсем не похожа.

Гэвин уронил своего змея. Он подошел к мисс Пембертон, заставил подняться на ноги и схватил за плечи.

— Будь мы здесь одни, я бы убедительно показал вам, что вы действуете на меня так, как девчонке Стентон и не снилось.

Она покраснела, рванулась от него и занялась змеями.

— Но мы не одни.

Он рассмеялся:

— Положите этого змея, и я отведу вас в другое место, где мы будем одни.

— Перестаньте вынуждать меня думать об… этом.

— Мм. Меня приводит в восторг то, что я заставляю вас думать об этом. Не будете ли так любезны пояснить, что вы подразумеваете под «этим»? Возможно, мы сможем это выяснить.

Она бросила на него взгляд, который, должно быть, считала гневным, но глаза ее, потемневшие от страсти, говорили нечто совсем иное.

Ее взгляд затуманился.

— Какой в этом смысл? Так или иначе я скоро уеду.

— Тем больше в этом смысла, — сказал Гэвин, и в голосе его появились хрипота и бесшабашность, с которыми он не мог совладать.

Она покачала головой:

— Я хотела бы уехать сегодня же.

— Сегодня? — спросил он придушенным голосом и закашлялся. Если она предпочитает говорить об отъезде, а не о любви, прекрасно. Он может в любом случае помочь ей, — Вам не приходило в голову, сколько из этих неблагодарных хотело бы, чтобы меня повесили вместо виновного?

— Это может быть кто угодно. — Она сделала шаг и оказалась стоящей спиной к нему. — Кроме нас.

— Кроме нас, — едва слышно согласился Гэвин. Она была так близко… Ему хотелось дотянуться до нее, схватить ее в объятия, прижать к себе. Но это не сулило ничего, кроме скандала. Он сделал шаг в сторону.

— А также детей. И Роуз. − Она повернулась к нему, протягивая ярко-оранжевого змея, и нахмурилась:

— Я не вполне уверена.

— Я сказал вам… Не могу представить сестру в роли убийцы собственного мужа. — Он принялся разматывать многофутовую веревку.

Мисс Пембертон, щурясь, смотрела на него.

— Но я имела в виду не ее!

Он остановился.

— Но не моих же племянниц! Может, близнецы огрели негодяя своей куклой?

Он покачал головой, рассмеялся и пробежал вперед несколько ярдов, пока свежий осенний бриз не подхватил оранжевого змея и не поднял в воздух.

Она пробежала несколько шагов рядом с ним, глядя, как змей взмывает в, небо. Потом добавила:

— Нет, не близнецы… Нэнси.

Он остановился:

— Нэнси?

— Подумайте об этом.

Мисс Пембертон вырвала у него из рук веревку, позволив бобине крутиться, а веревке разматываться, подчиняясь дуновению ветра.

— Она могла избавиться от отца по той же причине: он ударил ее мать. А как насчет гувернера-француза?

Гэвин заложил большие пальцы за пояс.

— А что насчет гувернера?

— Лорд Хедерингтон отослал его, потому что его дочь влюбилась в него. — Мисс Пембертон рванулась вперед, чтобы выровнять змея. — Он похитил сердце и поцелуй его дочери.