Дорога смертной тени - Альбина Нури

Стелла поежилась и отошла от окна. Нужно выпить кофе и подумать наконец о делах. Она включила кофеварку, насыпала кофе, налила воды. Пока ждала, когда напиток сварится, присела за пустующий, сиротливый Митин стол.

И сразу наткнулась взглядом на фотографию в серебряной рамке. Счастливые молодожены, держа друг друга за руки, улыбаются, глядя в камеру. В смеющихся Митиных глазах – радость ожидания. Лина, как обычно, выглядит немного растерянной и удивленной, словно спрашивает: неужели это и вправду происходит со мной? Но все же видно, как безгранично она счастлива быть рядом с этим мужчиной.

Да, она была с ним счастлива, пусть это счастье постоянно омрачалось страхом потери. А еще Лина готова была сделать все, чтобы защитить, сберечь его от всех. Как волчица, что защищает своего детеныша, Ангелина любила Митю глубокой, одержимой, яростной и смертоносной любовью.

«Локко ест людей», – сказала она Стелле, когда девушки виделись в последний раз. Что или кто навестил Лину в ту ночь вместо Мити, которого она так ждала? Что съело ее?

Ангелина была преступницей, сумасшедшей, теперь это стало очевидно. Но чем был Локко? Порталом между мирами? Территорией возмездия? Местом, где прошлое равно настоящему? Кратчайшей дорогой в преисподнюю?

Стелла не верила в сердечный приступ, хотя он был логичен, объясним и подтвержден экспертами. Если все так естественно, почему местные – врач, полицейский, даже тетя Оля – в один голос твердили, что необходимо похоронить Лину на местном кладбище, близ Локко? Что не стоит им с Митей забирать ее тело на родину?

Однажды, вскоре после смерти Лины, Стелла пришла в Митину палату и застала там Евгению Ивановну и Николая Васильевича. Они о чем-то говорили – Стелла так никогда и не узнала, о чем именно. Судя по их лицам, разговор дался всем троим непросто. Но после Митя больше не заикался о том, чтобы забрать тело Лины в Казань. И желания остаться в Локко – чего втайне постоянно опасалась Стелла! – не высказывал. В отличие от многих, от тех, кто оставался в Локко, похоронив близких, Митя уехал.

Евгения Ивановна помогла уладить все формальности. Подключила свои обширные связи, и Лина была похоронена как положено. Она же разбиралась и с последствиями наезда на Митю, договаривалась с водителем, с полицией.

Стелла была бесконечно благодарна этой удивительной женщине, ей хотелось отплатить добром за все то добро, которое она сделала. Девушка была уверена, что их недолгое общение станет началом дружбы, но… Евгения Ивановна думала иначе.

– Не звони мне, не пиши. Уезжайте отсюда и никогда больше не возвращайтесь. Я думаю, ни ты, ни Митя не сумеете найти Локко – ни на картах, ни в Интернете. Его не существует для вас, и это к лучшему, поверь. Это место выпустило вас, и самое лучшее – чтобы оно о вас позабыло. Так что не стоит дергать кота за усы и напоминать о себе.

Немного поразмыслив, Стелла решила, что так и в самом деле будет лучше. До самой последней минуты она боялась, что Локко все-таки не отпустит их с Митей. Им не выбраться, думала она, что-то помешает. Локко не даст убежать, как не дал этого сделать Лине.

Они не говорили об этом, но по тому, как Митя стискивал здоровой рукой ее пальцы, по тому, как сжимались в тонкую линию его губы, когда они ехали в автомобиле в аэропорт, садились на самолет, взлетали, Стелла догадалась, что он думает о том же самом.

Все сплелось в такой тугой, запутанный клубок…

Стелла налила себе кофе в любимую кружку из темного стекла, добавила капельку топленого молока, за которым специально утром зашла в магазинчик неподалеку. Она пила обжигающий кофе маленькими глоточками, почти не чувствуя вкуса.

Митя пришел в себя ночью – той самой ночью, когда перестало биться сердце его жены. Этого нельзя было сказать с точностью до минуты, но Стелла была уверена: Митя открыл глаза в тот самый миг, когда Лина умерла. Что стояло за этой синхронностью, девушка не знала, но в том, что случившееся не было случайным совпадением, сомнений быть не могло.

Митя пришел в себя, и Стеллу пустили к нему на секундочку. Она увидела его, лежащего на больничной койке, бледного и беспомощного, и не сумела удержать слез.

Он через силу улыбнулся, вроде бы ничуть не удивившись, откуда она здесь взялась, и произнес еле слышно:

– Значит, не показалось. Это была ты. Там… на дороге.

Она села на стул возле кровати. Погладила его по руке и кивнула, стараясь не плакать.

На Митино лицо набежало темное облако: видимо, он вспомнил что-то тревожное. Беспокоится, что с Линой, поняла Стелла. Он ведь так спешил к ней, что едва не погиб. Но сообщать ему подробности она не собиралась. Пусть окрепнет, придет в себя хоть немного.

– С ней все хорошо, – не дожидаясь вопроса, проговорила Стелла, – я разговаривала с Линой вечером. Она скоро придет навестить тебя.

Стелла чувствовала, что говорит слишком поспешно, как будто оправдывается неизвестно за что, но Митя ничего такого не подумал. Он поверил, но волнение его не улеглось. И он был как будто удивлен.

– Она здесь? Не в Локко?

Боится, что там с ней может случиться что-то нехорошее, поняла Стелла. Но проблема в том, что плохое уже случилось – его любимая жена окончательно тронулась умом. Только вот Мите этого пока знать не обязательно.

– Лина устала, распереживалась и прилегла отдохнуть, – уклончиво ответила Стелла. – Не волнуйся, с ней все хорошо.

Митя хотел сказать еще что-то, но тут, на счастье Стеллы, в палату вошел доктор, и девушку выставили обратно в коридор.

Остаток ночи она ломала голову, как бы рассказать Мите о состоянии Ангелины так, чтобы это не отразилось на его собственном здоровье. А утром, еще и семи не было, ей сообщили о смерти Митиной жены. Тетя Оля по какой-то надобности рано утром оказалась близ номера Мити и Лины, увидела, что дверь чуть приоткрыта. Это было необычно, и женщина, желая убедиться, что с гостьей все в порядке, легонько постучалась. Не получив ответа, заглянула внутрь и увидела лежащую на кровати Лину.

Как говорила потом тетя Оля, она сразу поняла, что та умерла. Ангелина лежала на спине, натянув простыню почти до самого до подбородка. Широко раскрытые глаза уставились в потолок. Но увидеть уже ничего не могли – ни на потолке, ни где-либо еще.

Потом были скорая, полицейские, вскрытие…

Когда приехала Стелла (опять пришлось просить Евгению Ивановну, чтобы та ее отвезла) возле Лины находился местный врач. Полиция еще не прибыла.

Поднимаясь по лестнице, Стелла увидела, как из номера Лины вышла тетя Оля. В руках у нее была корзина для грязного белья. Она поздоровалась со Стеллой, произнесла несколько дежурных фраз и поспешно прошла мимо.

Девушка вошла в номер и медленно приблизилась к кровати, на которой лежала жена Мити. Застывшая, слегка осунувшаяся, красивая новой, строгой красотой. Впервые в жизни Лина казалась спокойной, умиротворенной.

Стелла испытывала смешанные чувства: жалость, потрясение, страх и чувство вины. Вины за то, что в глубине души она чувствовала облегчение. Это было ужасно, но Стелла ничего не могла с собой поделать.