Рука, кормящая тебя - Эй. Джи. Рич

– Твоя бабуля сегодня не в настроении, – сказала Дженнифер Билли. – Вчера был гала-концерт для сбора средств в помощь детской больнице, и она надеялась собрать больше.

– Она всегда недовольна, сколько бы ни собрала, – ответила Билли. – Денег, которые она собирает за один гала-концерт, хватит, чтобы год содержать целый приют для животных. Но она почему-то ни разу не предложила.

– Вы останетесь на ужин? – спросила Дженнифер.

– У меня сегодня билеты в театр.

Дженнифер спросила меня, в какой театр мы собрались. Я взглянула на Билли, и та пробурчала:

– Я иду на свидание.

– Ладно, тогда возьмешь с собой персиковый коблер, – сказала Дженнифер. – Твоя бабушка в библиотеке.

У меня дома целая куча книг, но я до сих пор не нашла времени достать их из коробок.

Билли провела меня по длинному коридору, а потом – вверх по лестнице. Дверь в библиотеку была открыта. Еще из коридора я увидела стеновые панели из лакированного красного дерева и застекленные книжные шкафы. Диваны, стоявшие в библиотеке, были похожи на пуховые перины из сказки.

Бабушка Билли сидела за письменным столом, спиной к двери. Ее длинные седые волосы были распущены и доходили до середины спины. Я подумала, что это признак бунтарской натуры: она не закрашивала седину, но и не стриглась коротко.

Закончив подписывать чек, она обернулась к нам.

– Милочка, от тебя пахнет псарней.

– Кухарка сказала, что ты недовольна вчерашним вечером.

– А кто это с тобой? Твоя подруга? – спросила бабушка, не глядя на меня.

– Клиент адвоката, с которым я сейчас работаю. Морган Прагер.

Я сказала, что рада знакомству, и протянула руку для рукопожатия, но тут же спрятала ее за спину, извинившись, что не успела вымыть руки после визита в собачий приют. Похоже, бабушка Билли была довольна, что ей не пришлось ко мне прикасаться.

– Ты не помнишь, куда я дела свои ласты и – маску? – спросила Билли.

– Зачем тебе ласты и маска?

– Я скоро еду на Сент-Томас, за «мусорными» собаками.

Билли ничего не сказала о моих ежегодных поездках на остров ради пристраивания бездомных собак. Она даже не знала, что такое «мусорные» собаки, пока я ей не рассказала. С другой стороны, стоит ли мне на нее обижаться из-за этого маленького упущения? Как бы то ни было, Билли сделает доброе дело. Если уж мне обязательно нужен повод для недовольства, то он есть и так: Билли наверняка едет на Сент-Томас не одна, а с Маккензи.

– Тебе здесь не хватает бродячих собак? – спросила бабушка.

Сразу было понятно, что это у них давний спор.

– Так вот, я подумала, что заодно и поплаваю с аквалангом. Совмещу приятное с полезным.

Я очень надеялась, что бабушка не спросит, с кем Билли едет на остров. Но вместо этого она попросила Билли заглянуть к одной ее давней подруге, которая жила на Сент-Томасе.

– Она держит там катер.

– Вряд ли у меня будет время.

– Вежливость ничего нам не стоит, а ценится дорого. – Бабушка Билли повернулась ко мне: – Вот вы, я уверена, смогли бы найти время.

– Я не еду на остров.

Билли тоже повернулась ко мне:

– Ты уже поняла, что бабуля не любит собак?

– Уинстон был не собакой.

– Уинстон был английским бульдогом, – пояснила Билли. – Его вечно пучило, и когда у бабушки были гости… великосветские приемы… она ходила за ним по всему дому, в вечернем платье, и зажигала спички у него под хвостом.

– «Филантропия» означает «любовь к людям», а не к собакам, – сказала бабушка.

Билли сделала большие глаза, но все же заставила себя поцеловать бабушку в щеку, а потом мы пошли искать ласты и маску.

– Они, наверное, в кладовке. В моей старой спальне.

Она привела меня – даже не в спальню, а в отдельные апартаменты. Нет, не апартаменты, а целое крыло из анфилады комнат. Но где трофеи за достижения в конном спорте? Где ленты и вымпелы? Где хоть какие-то свидетельства, что здесь жила своевольная девчонка? Где памятные вещички из детства? Ничто в этих комнатах не указывало на то, что когда-то тут была детская. Теперь здесь не осталось вообще ничего, даже мебели. Полы покрывали ковры из белоснежной шерсти – от стены до стены. Сами стены были покрашены белой краской – судя по матовому блеску, здесь использовали не обычную водоэмульсионку, а дорогую яичную темперу. На стене висели картины известных художников, которых знала даже я: Франц Клайн, Эльсуорт Келли, де Кунинг, Мотеруэлл. Это была галерея.

– Коллекцию начал собирать мой дед. Самым первым он купил Клайна, – сказала Билли. – Кстати, вот один случай. Тебе понравится. Когда Клайн привел маму на свою первую выставку больших абстрактных полотен – каляки-маляки из черной краски на белых холстах, – его мама сказала: «Я всегда знала, что ты себе выберешь легкий путь».

– А как здесь все было, когда ты была маленькой?

– Бабуля наняла дизайнера, и тот оформил все в стиле «комната юной барышни». Кровать с балдахином, постельное белье от «Фретте», на стенах – картинки с лошадками в рамках, викторианский кукольный домик. В ванной – хрусталь баккара. Зубной эликсир переливали в графинчик. Как сказала Ребекка Хакнесс о своем фамильном особняке на Манхэттене, «это не дом, но он роскошен».

Билли открыла дверь кладовой. Если в комнатах было просторно и пусто, то здесь все было буквально забито вещами: коробки с пластмассовыми лошадками, настольные игры, бессчетные плюшевые игрушки, компьютерные игры, огромный картонный ящик с игрушечными солдатиками, радужные пружинки, роликовые коньки, бадминтонные ракетки, прыгалка-кузнечик, лыжи, коньки…

Похоже, в детстве у Билли было все, о чем только может мечтать ребенок.

Однако ласты и маска так и не нашлись.

– Вот блин.

Билли захлопнула дверь в кладовку. На обратном пути она даже не завернула на кухню, чтобы забрать персиковый коблер.

* * *

Когда мне было шестнадцать, я устроилась работать на лето продавщицей в торговом центре, а моя лучшая подруга уехала в путешествие по Европе. Я продавала дешевенькие сережки девчонкам, только что проколовшим уши, а Джулия присылала мне шоколадные батончики – из каждой страны, где она побывала. Наверное, это было мило и трогательно. Но я не могла этого оценить. Я разрывала обертку на каждом новом батончике, кипя от злости и зависти. Почему я должна вкалывать все лето в торговом центре, в то время как Джулия вовсю развлекается и наслаждается жизнью? Почему у кого-то есть все, а у кого-то – вообще ничего?! Я не вспоминала о Джулии уже много лет, но вспомнила сразу, как только увидела Билли в доме ее бабушки. Интересно, что Билли пришлет мне с Сент-Томаса? – подумала я и тут же почувствовала себя идиоткой.