Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2, том 2 - Борис Яковлевич Алексин

основательно покритиковал работу отдельных отрядов Шкотовского района. Эта вторая часть его выступления вызвала много откликов. Большинство выступавших вожатых нашли у себя подобные недостатки, и, не имея возможности справиться с ними самостоятельно, в своих выступлениях просили помощи от райбюро.

Новый председатель бюро только успевал записывать претензии выступавших и к районным организациям, и к своим местным комсомольским и партийным ячейкам. В результате к концу слёта у него имелось достаточно полное представление о положении чуть ли не каждого отряда. При работе прежними методами ему потребовался бы, наверно, целый год, чтобы узнать столько, сколько он узнал за два дня слёта.

Между прочим, заслушав выступления вожатых, а выступили почти все присутствовавшие, Алёшкин пришёл к выводу, что для более успешной работы совершенно необходимо провести специальные курсы вожатых, так как многие, даже учителя, работу с пионерами представляли себе довольно слабо. Но он понимал, что к таким курсам нужно серьёзно подготовиться, получить материальную базу для их проведения – тут самодеятельностью не обойдёшься. Курсы потребовали бы 2–3 недель, а это без соответствующих средств невозможно. Поэтому он с большой радостью ухватился за мысль, высказанную Катей Пашкевич, которая, вычитав в одном из журналов «Вожатый» о существовании в некоторых городах так называемых Уголков вожатых, предложила организовать что-то подобное и при шкотовском райбюро, чтобы приезжавшие в Шкотово по каким-нибудь делам вожатые могли получить в этом Уголке необходимые советы, литературу и даже методические рекомендации. Её предложение было единогласно принято, и одновременно с выборами райбюро встал вопрос о руководителе Уголка. Поскольку инициатором идеи была Пашкевич, её единогласно и избрали на эту должность.

Выбранное бюро сразу же утвердило план работы на оставшуюся часть 1926 года, представленный Алёшкиным, и установило твёрдый график заседаний бюро – не реже чем раз в две недели. В бюро вошли 8 человек, в том числе все шкотовские вожатые, вожатый корейского отряда из села Андреевки и вожатые из сёл Новонежина и Новой Москвы.

Был на слёте и Гриша Басанец, привезший несколько экземпляров «Библиотечки вожатого». Их, по общему решению, распределили между вожатыми наиболее удалённых от Шкотова сёл, понимая, что им всего труднее будет посещать Уголок вожатого, да и к ним кто-нибудь приезжать из района сможет реже, чем к другим.

Басанец смог присутствовать на слёте всего один день, от поезда до поезда. Он заслушал доклад Алёшкина и около половины выступлений, выступил сам, рассказав о работе пионеротрядов в городе и на железной дороге. Одобрив доклад Бориса, а также и предложение о создании Уголка вожатого, он уехал во Владивосток.

Кроме библиотечек, он привёз сельским пионерам от городских в подарок барабан и горн. На слёте же решили, что пока этот подарок останется в райбюро, а 1 января 1927 года будет вручён отряду, который к этому времени станет лучшим по работе.

В своих выступлениях многие вожатые говорили, что даже сам вызов их на слёт в районный центр сразу же поднял их авторитет и у комсомольцев, и в партячейках, и даже в сельсовете, так что теперь им будет, наверное, легче получать всякую помощь от этих организаций.

Глава девятая

Удачное проведение слёта вожатых юных пионеров получило одобрение со стороны бюро райкома ВЛКСМ и со стороны райкома ВКП(б). Многие из работников райкомов присутствовали на слёте, а на докладе Бориса были оба секретаря: и Смага, и Бовкун. После этого Алёшкин сразу стал пользоваться значительным авторитетом, и, что, пожалуй, важнее – к работе с пионерами у руководителей районных организаций появилось более серьёзное отношение. Теперь Бовкун, посылая куда-нибудь в отдалённое село инструктора райкома, предлагал ему ознакомиться в том числе и с работой отряда юных пионеров.

Для Уголка вожатого выделили часть комнаты, в которой находились Гриша Герасимов и Борис, там поставили шкаф с книгами и журналами, которых удалось собрать уже довольно много, на стенах разместили соответствующие плакаты, поставили небольшой столик, на котором разложили свежие газеты и журналы. За этим же столиком сидела часто и Катя, беседуя с приезжавшими вожатыми. Обычно такие встречи у неё бывали по вечерам. Естественно, что в это же время в райкоме находился и Борис. Он обычно сочинял или перепечатывал какое-нибудь очередное письмо вожатым или протокол заседания райбюро, или РКК.

Его работа затягивалась на более долгое время, чем у Кати, и она из чувства солидарности оставалась вместе с ним, помогая ему и в печатании, и в сочинении. Таким образом, они иногда задерживались чуть ли не до полуночи, и, уж во всяком случае, почти всегда уходили из здания райкома самыми последними.

Можно догадаться, что два юных существа, из которых один был безумно влюблён, а другая тоже не испытывала к своему партнёру чувства отвращения, оставшись на весь райком одни, иногда занимались не только печатанием очередного методического письма, но и своими личными делами, так как выходили из здания с раскрасневшимися лицами и блестящими глазами.

Если бы не разумная и строгая сдержанность Кати, то они бы натворили много глупостей, но она всегда умела вовремя остановить пылкие порывы Бориса. Хотя, надо признать, что понемногу становилась податливей и она. Если в первые встречи Катя была более чем холодна, за что и заслужила прозвание «льдинка», то теперь её губы при поцелуях становились всё горячее, и она всё чаще отвечала на поцелуй.

Однако устраивать такие встречи особенно часто им не удавалось: слишком много было других обязанностей, отнимавших всё свободное время, ведь они активно участвовали в драмкружке, а впоследствии и в организовавшейся «Синей блузе», следовательно, были вынуждены посещать частые репетиции; как активные комсомольцы, они не пропускали ни одного собрания, политзанятия или ещё какого-нибудь мероприятия, проводимого ячейками ВЛКСМ. Бориса, освободив от обязанностей секретаря сельской ячейки ВЛКСМ, перевели во вновь организованную и пока ещё очень малочисленную ячейку железнодорожников, ведь он теперь, кроме всего прочего, был и железнодорожным служащим.

Раз в неделю проводилось заседание районного бюро ВЛКСМ, на котором они должны были присутствовать оба, а Борис ещё что-нибудь и докладывать как председатель РКК. Кроме того, Борису приходилось часто выезжать в район и в железнодорожные школы, а Кате выполнять и многочисленные домашние работы. Между прочим, в семье Пашкевичей как-то так сложилось, что на Катю легла работа как бы второго парня в семье, ведь, кроме Андрея, все остальные были девочки. Даже когда Мила жила с ними, она выполняла только женскую работу, а за то, что следовало делать мужскими руками, в отсутствие Андрея отвечала Катя. И, наконец, Катя ведь ещё училась, заканчивая школу-девятилетку. И