Братья Бельские - Питер Даффи

Первым делом братья наняли профессионального автора, который описал их военные походы. Тоненькая книга, написанная на иврите, привлекла внимание Моше Шартока, одного из борцов за учреждение еврейского государства. Он прочитал ее, когда сидел в тюрьме летом и осенью 1946 года. Сразу после своего освобождения он разыскал Бельских, пообещал помочь им и не обманул. С его помощью Тувья открыл небольшую бакалейную лавочку. У него началась спокойная размеренная жизнь.

Зусь купил фургон и возил товары между Иерусалимом и Тель-Авивом. Вскоре семьи братьев, в каждой из которых было теперь по одному ребенку, стали жить в отдельных квартирах в Рамат-Гане, пригороде Тель-Авива.

По мере эскалации насилия в Палестине Тувья и Зусь все больше втягивались в борьбу с арабами. Когда же арабские страны вторглись в Государство Израиль вскоре после его создания в мае 1948 года, Тувья, Зусь и Аарон, теперь восемнадцатилетний юноша, поступили добровольцами на военную службу. Каждый из них пережил то, что могло соперничать с тяготами Второй мировой войны. Тувью даже объявили без вести пропавшим, однако спустя несколько дней после этого он вернулся в свою часть целым и невредимым.

После войны Шарток (который сменил фамилию на Шарет) был назначен министром иностранных дел в правительстве Израиля. Он не забыл про братьев и продолжал им покровительствовать. У Тувьи дела шли плохо, и он попросил Шарета устроить ему лицензию (это было непросто) на право управления такси. Бизнес Зуся по развозу продуктов развивался настолько хорошо, что он купил себе дом, однако и ему захотелось стать таксистом. Оба получили новенькие «Де Сото»[4] от своего старшего брата Велвла (теперь он звался Уолтером), который эмигрировал в Америку еще до начала войны.

Как и во всех предыдущих начинаниях, Зусь снова оказался лучшим предпринимателем, чем Тувья. «Сколько раз мой муж подвозил людей бесплатно! — вспоминала Лилка. — А потом у него не было денег на то, чтобы накормить свою собственную семью».

Тувья изо всех сил пытался свести концы с концами, но к началу 50-х у него начались проблемы со здоровьем — врачи обнаружили язву желудка. «У меня болел желудок, и болел каждый нерв», — говорил он. В 1955 году он один отправился в Соединенные Штаты, чтобы получить там медицинскую помощь, которая еще не была доступна в молодом Государстве Израиль. В следующем году за ним в Нью-Йорк последовали его жена и дети, а затем там же оказался и Зусь с женой и детьми. Братья Бельские поселились в Бруклине, всего в нескольких кварталах друг от друга.

Послевоенный путь партизан из отряда Бельских сложился похоже. Немногие остались в Советском Союзе, большинство отправилось в Израиль, Соединенные Штаты или Западную Европу. Многие провели не один год в лагерях для перемещенных лиц в Германии или Италии, прежде чем обрели постоянные пристанища.

Песах Фридберг и его жена приехали в Нью-Йорк, где Песах, теперь ставший Полом, открыл закусочную на Манхэттене. Лазарь Мальбин прибыл в Израиль и обосновался в пустыне Негев, где он много лет проработал на строительстве дорог. Он так и не женился и остался одиноким. Адвокат Соломон Волковысский поселился в Бруклине, где нашел себе жену и стал финансистом в организации, которая обеспечивала помощь Израилю. Шмуэль Амарант, летописец лагеря, оказался в Израиле после того, как отсидел в советской тюрьме за то, что помогал выжившим в войне евреям бежать из страны. Тюремщики конфисковали шестьдесят пять тетрадей, содержащих материалы, которые он собрал во время жизни в лесу, так они и пропали…

Хая Бельская уехала в Израиль и там вышла замуж. Маленькая Асси до семи лет не знала о том, кто ее настоящий отец. Мать рассказала ей всю правду, когда они сидели на пристани в Хайфе. Но девочка долго не могла избавиться от чувства, что ее отец все еще жив.

Обосновавшись в новом мире, большинство оставшихся в живых видели свою главную задачу в обеспечении своих семей; некоторым из них удалось добиться успеха в бизнесе, начав буквально с нуля. Между собой они встречались редко — на праздниках по случаю совершеннолетия детей или на их свадьбах. Эти торжества особенно умиляли Тувью, которого вид взрослеющих детей партизан трогал до слез. Он вообще стал сентиментален — слезы выступали на его глазах по самому малейшему поводу.

В середине 1960-х несколько человек из группы Бельских поехали в Германию, чтобы дать показания против Леопольда Виндиша и Рудольфа Вернера, двух нацистов, которые исполняли ключевые роли в массовом убийстве в мае 1942 года в Лидской области. Уловки адвокатов привели к тому, что Вернер был признан неспособным к участию в процессе по медицинским показаниям. Виндиша приговорили к пожизненному заключению. Вернер умер в 1971 году, Виндиш — в 1985-м. Предполагается, что их командир Герман Ганвег погиб в последние месяцы войны.

Никакого судебного разбирательства, даже столь неадекватного, не было проведено в отношении окружного комиссара Вильгельма Трауба и юденреферента Вильгельма Рейтера. Трауб умер в лагере военнопленных в Югославии в 1946 году. Судьба Рейтера неизвестна.

Подобно еврейским партизанам, русские партизаны также периодически встречались в послевоенные годы — обычно во время праздничных мероприятий, посвященных годовщинам Победы. На фотографиях можно видеть, как они гордо маршировали на парадах ветеранов, с иконостасом орденов и медалей на груди. Василий Чернышев и Федор Синичкин были удостоены званий Героев Советского Союза. Чернышев умер в 1969 году. В его честь в Барановичах названы техникум и улица. Синичкина не стало в 1962 году. Его имя носит одна из улиц в Слониме.

Сергей Васильев провел послевоенные годы, занимая должность директора завода. Виктор Панченков начальствовал по строительной части в Лиде. Он умер от рака в 1996 году.

Панченков оставался верным коммунистом даже после распада Советского Союза. В своей неопубликованной биографии он превозносил партию за то, что она обладала «организационным гением и настойчивостью» и имела «глубокую связь с людьми». Его жена Надежда, набожная христианка, не разделяла партийный энтузиазм мужа. После его смерти она приняла меры, чтобы убежденный атеист был предан земле как верующий православный. Вместо красный звезды, как того желал Панченков, она поставила на его могиле крест.

Константин Козловский после войны вернулся к своей работе и никогда не хвалился тем, что спас столько людей. Его младшая дочь Таисия Дорожкина ни разу не слышала, чтобы он произнес хоть слово об этом. Он скончался в 1982 году. Несколько лет спустя евреи из Новогрудской области, выжившие в Холокосте, предприняли попытку увековечить его имя. В 1994 году ему присвоили звание Праведника народов мира.

Когда в 1991 году Белоруссия провозгласила независимость, некоторые оставшиеся в живых Бельские совершили туда поездки, в том числе и для того, чтобы побывать на могилах своих родственников.

Самый младший из братьев Аарон, который по прибытии в Соединенные Штаты изменил свое имя на Белл, отважился поехать в Станкевичи еще до развала Советского Союза. По приезде он обнаружил, что крошечная деревня его детства исчезла. «Будь на то моя воля, я бы хоть сейчас поселился на этой земле около озера в Станкевичах, — говорил он. — Но только если бы знать, что никто меня не тронет. Большинство крестьян возненавидели бы меня. Там ведь нет ни одного еврея. И все-таки это мой дом до конца моих дней».