На грани падения - Лайла Сейдж

— Похоже на то. Я пытался дозвониться до тебя.

Упс.

— Я забыла поставить телефон на зарядку прошлой ночью. Что случилось?

— Три работница ранчо подхватила кишечную инфекцию, а у меня дохера сломанного забора на южной стороне ранчо. Не возражаешь помочь своему любимому брату?

Я не была в таком состоянии с тех пор, как вернулась домой.

— Конечно. Но сегодня день рождения Тедди, так что ты больше ни во что меня не втягиваешь.

Уэс положил свою руку на сердце.

— Клянусь. Я бы никогда не встал на пути у Тедди и её дня рождения. — Он знал Тедди достаточно долго, чтобы помнить, что её день рождения с таким же успехом мог быть национальным праздником.

— Хорошо. Дай мне одеться, и я встречусь с тобой в конюшнях.

Перевод: пожалуйста, уйди, чтобы я могла незаметно вывести одного из твоих друзей из моей хижины.

— Хорошо. Я пойду спущусь и посмотрю, сможет ли Брукс тоже помочь.

Моё сердце упало.

— О, он там? — спросила я. Нейтральным тоном, как я надеялась.

— Ну, его грузовик у Большого дома, должно быть, он рано приехал сюда. Обычно его нет здесь по пятницам, так что надо воспользоваться этим, пока есть возможность.

О боже. Грузовик Люка. Мы оставили там его грузовик, чтобы моя семья, которая буквально просыпается в четыре утра, потому что они владельцы ранчо, могла увидеть.

— Понятно. Ну, увидимся позже?

— Ага. Спасибо, Эм.

Я отдала ему честь в шутку, прежде чем захлопнула дверь и облокотилась на неё.

Какое дерьмовое утро.

Люк высунул голову из двери моей ванной.

— Всё чисто? — спросил он.

— Всё чисто.

Она подошёл ко мне и обнял за талию. Как он пах так хорошо утром? Мятой и… мужчиной. Я хотела разлить этот запах по бутылкам.

— Нам следует рассказать о нас, — отметил Люк.

— Рассказать кому? — спросила я, хотя понимала, что сейчас последует.

— Твоему брат. Твоим братьям.

— Что насчёт них?

— Если мы будем вместе, я не хочу скрывать от них, Эмми. — От чувства, прозвучавшего в его голосе, у меня подкосились колени, и я почувствовала, что сейчас упаду. — Я был раньше грязным секретом людей и мне было наплевать на них, но мне не наплевать на тебя. — Его голос был решительным, но всё ещё мягким и добрым. Я не хотела, чтобы он был моим секретом, но я ещё не понимала, что это было.

Мне потребовалась секунда.

— Я понимаю. Просто дай мне немного больше времени, хорошо?

Лицо Люка слегка вытянулось, и нож в руке, вероятно, причинил бы меньше боли, чем наблюдение за тем, как это происходит. Мы смотрели друг на друга в тишине некоторое время. Я наблюдала, как он обдумывает то, что хотел сказать.

Наконец, он сказал:

— Хорошо, но мы ещё поговорим об этом.

Это был лучший ответ, который я могла получить.

— Хорошо. — Я встала на носочки и поцеловала его. — Тебе пора. Ты должен придумать, почему твой грузовик здесь, но ты не в конюшнях, а мне нужно починить заборы.

— Спасибо за напоминание. Поговорим позже?

— Ага.

Он снова поцеловал меня. Им было так легко увлечься.

Люк отстранился и прислонил свой лоб к моему.

— Прежде чем я уйду, мне нужно кое-что от тебя.

— Что? — спросила я, тайно надеясь, что это было что-то грязное.

— Моя футболка.

18

Эмми

Я остановила свой грузовик на подъездной дорожке Тедди примерно в четыре часа дня. У меня были строгие инструкции не брать с собой никакой одежды «для выхода в свет» на потом, что означало, что Тедди уже что-то задумала и её не остановить.

Тедди любила создавать одежду, и она была хорошо в этом. Она начала вышивать цветы на задних карманах наших джинсов в средней школе.

В старшей школе она начала продавать восстановленные винтажные джинсовые куртки прямо из кузова своего грузовика на фермерском рынке Мидоуларка.

В колледже она специализировалась на бизнесе, но выбрала двойную специальность — модный мерчендайзинг.

Она была безумно талантливой и упорной. Если кто-то и мог сделать это, то это была Тедди.

Я постучала в дверь, прежде чем войти. Вход в доме Андерсенов вёл прямо в их гостиную, где Хэнк, отец Тедди, сидел в своём кресле, смотря повторы Шоу 70-х. Теперь его длинные чёрные волосы были в большинстве своём серыми, но его голубые глаза были такими же яркими, как всегда.

Хэнк был рок-звездой — буквально. Он был в туре в качестве барабанщика, когда встретил маму Тедди. Они провели волшебную ночь, прежде чем их пути разошлись. Спустя одиннадцать месяцев она показалась на его выступлении с месячным ребёнком, которому она даже не потрудилась дать имя.

По словам Хэнка он полюбил Тедди, как только увидел её. Он назвал её в честь известной джаз-певицы: Теодоры Кинг. Он покинул свою группу и забрал свою малышку в маленький город, через который он проезжал в туристическом фургоне несколько лет ранее. Он получил работу, и они вдвоём начали свою жизнь как семья.

Город был Мидоуларком, Вайоминг, а работа была на ранчо «Рэбл Блю».

Никто из них больше не видел маму Тедди.

Я задумалась, какой была бы моя жизнь, если бы мой папа не решил дать шанс барабанщику с широко раскрытыми глазами, у которого был младенец и который не имел абсолютно никакого опыта работы на ранчо.

— Привет, Эмми. Как поживаешь-то? — грубый голос Хэнка был жизнерадостным.

— Всё хорошо, Хэнк. Ты как?

— Выживаю, — он имел в виду это буквально. Хэнк не говорил то, что не имел в виду. Тедди унаследовала это от него.

До Тедди Хэнк жил «секс, наркотики, рок-н-ролл» жизнью. На данном этапе его жизни это привело к множеству проблем со здоровьем. В настоящее