Его и ее - Элис Фини

— На самом деле, я приглашаю не ради вас — хотя, судя по вашему виду, выпивка не помешает — а больше ради самой себя. Мне все это немного… внове, и я здесь никого не знаю. Сейчас я живу одна, и, когда прихожу домой, мне не с кем поговорить. Думаю, мне будет просто неприятно войти одной в дом после того, как я увидела двух женщин, которых так жестоко убили. Вот и все.

Она смотрит на меня, а потом изучает свои короткие ногти, словно они обязательно должны быть такими же аккуратными и чистыми, как и она сама. Женщины озадачивают меня каждый день. Но при этом я чувствую себя чуточку виноватым. Прийя одна в городе, где местные жители не всегда дружески настроены по отношению к новым лицам. Тем более что у меня тоже нет веской причины мчаться домой.

Взвешиваю свои возможности и делаю вывод, что нужен моей коллеге больше, чем сестре. Даже если вкрадчивый внутренний голос велит мне идти домой и проверить Зои, голос погромче возражает. Она всегда была в состоянии сама заботиться о себе. Кроме того, когда мы вместе, только и делаем, что спорим о деньгах или о том, что смотреть на канале «Нетфликс». Это напоминает детство, когда мы дрались из-за игрушек или из-за телевизионного пульта. Я уверен, что Зои с удовольствием проведет вечер дома одна. Принять приглашение Прийи — значит согласиться на дружескую выпивку с коллегой, совершенно нормальный и невинный поступок. Правильный поступок.

Спустя час и две бутылки пива Прийя готовит домашние бургеры и сладкий картофель фри. Она живет на краю города в новом доме — в одном из тех комплексов, где здания стоят одно на другом и все выглядят одинаково: красные кирпичные стены и окна ПВХ — но дом довольно симпатичный. Конечно, это съемное жилье, но оно обставлено стильной мебелью и выдержано в безобидной нейтральной цветовой гамме.

У Прийи идеальная чистота, неяркое освещение и полный порядок. Я замечаю отсутствие семейных фотографий или чего-либо хотя бы отдаленно личного. Если бы раньше я представлял себе дом Прийи — чего не было, — то наверняка бы сказал: ИКЕА или что-то индийское и был бы неправ. Все мои представления о Прийе оказываются в какой-то степени ошибочными. Единственное, что выглядело здесь неуместным, — моя грязная куртка, которую она повесила на симпатичную вешалку, и туфли, которые я снял в холле. Я испытывал легкую паранойю — а вдруг она заметит, что они десятого размера.

— Мне надо на минутку выскочить — я кое-что забыла, — говорит она, протягивая мне очередную бутылку пива. — Чувствуйте себя как дома, я мигом вернусь.

Это выражение звучит слишком устаревшим в ее устах, и немного странно, что она оставляет меня одного в своем доме. Она включает маленький телевизор на кухне, чтобы развлечь меня, и я пью пиво и смотрю на мою бывшую по новостному каналу «Би-би-си». Сейчас я не могу определить, выступает ли Анна в прямом эфире или это просто повторение того, что она говорила раньше.

И тут я совершаю глупость. Не знаю, по какой причине — пиво, усталость или, честно говоря, просто потеря разума, но я включаю телефон Рейчел. Сегодня во второй половине дня я отменил его отслеживание — у начальника есть свои преимущества, — и мне надо выяснить, как ее мобильный оказался в моей машине. Я чувствую, что за мной кто-то наблюдает и пытается подставить, и это начинает на мне сказываться.

Ввожу пароль — дату ее рождения — иногда люди такие предсказуемые, — и как только телефон разблокирован, начинаю об этом сожалеть. В нем ее фотографии, среди которых страшное количество селфи, масса неприличных пояснений к номерам и именам, которые мне неизвестны, и недавние мейлы — переписка с Хелен Вэнг. А предмет переписки — я. Читаю самый последний мейл, который Рейчел написала накануне нашей встречи тем вечером.

Знаю, что Джек — лузер, но друг из органов может пригодиться. Однако ты права, сегодня вечером я с этим завяжу. Может быть, прощальный секс для смягчения удара?

Значит, Рейчел собиралась меня бросить, и Хелен об этом знала.

Хлопает входная дверь. Кладу телефон обратно в карман, и на кухне сразу же появляется Прийя. Миг — никоим образом не определенный отрезок времени, но она отсутствовала, наверное, больше получаса. Во всяком случае, дольше, чем я ожидал. Не похоже, что она что-то купила. За время жизни с матерью, сестрой и Анной я научился понимать, когда женщина не хочет, чтобы ей задавали вопросы. И я не задаю.

— Выглядит и пахнет потрясающе, спасибо, — говоря я, когда Прийя ставит передо мной полную тарелку. Я не лгу, выглядит действительно грандиозно, и не могу вспомнить, когда последний раз ел домашнюю пищу. — Не ожидал, — добавляю.

— Вы думали, я приготовлю карри?

— Боже, нет, я только хотел сказать, что…

— Что? Вы не думали, что я умею готовить?

Судя по ее лицу, Прийя дразнит меня. Я хорошо владею сарказмом, но ей, похоже, он не всегда понятен. Пиво словно развязало ей язык, и мы оба немного расслабились в обществе друг друга. Она садится рядом со мной, может быть, слишком близко.

— Ничего особенного, это просто нигелла[7].

— По-моему, эта Нигелла — особенная штучка, — отвечаю я с ухмылкой, и в ответ она одаряет меня одной из своих вежливых улыбок, словно я, возможно, чем-то ее обидел.

Я всегда считал, что женщины гораздо более сложно устроены, чем мужчины, и не понимаю, что сейчас сделал не так. Она же не могла разволноваться из-за моего комментария по поводу Нигеллы[8] — половина страны в восторге от этой женщины.

На самом деле странно — до сегодняшнего вечера я относился к Прийе как к девочке, но у себя дома она кажется гораздо более взрослой. В ладах с собой, в отличие от того, как она ведет себя на работе. Возможно, поэтому сегодня вечером мне так комфортно в ее обществе. Я чувствую себя более расслабленным. Возможно, слишком расслабленным.

— Куда вы выходили? — спрашиваю я, не в силах сдержаться.

Ее глаза расширяются, и у нее такой вид, словно я только что обвинил ее в чем-то ужасном.

— Пожалуйста, извините меня… — говорит она.

— За что?

— Я забыла, затем вспомнила, затем опять забыла.

Прийя встает из-за стола, оставив на тарелке еду, и выходит из комнаты, больше не произнеся ни слова. Признаюсь, что чувствую себя немного неловко, но тут она появляется в дверях, держа в руке бутылку кетчупа.

— Я знаю, как вы любите есть с ним чипсы, сэр. Вы всегда фактически заливаете им чипсы, а у меня его не оказалось. Я вышла купить бутылку — мне хотелось, чтобы вы получили удовольствие от еды, — но затем забыла и…

Похоже, она сейчас заплачет. Я делаю вывод, что женщины — особая порода людей.

— Прийя, все очень вкусно. Вам совсем не надо было так беспокоиться.