Цена империи. Чистилище - Влад Тарханов

–Когда мне приступать, милорд?

Эта решительность явно понравилась графу, и он с благожелательной улыбкой ответил:

–Весьма похвально, весьма. Приступать можете прямо сейчас. Все инструкции получите непосредственно от вашего дяди. Желаю вам удачи, мистер… э-э-э,– премьер-министр сделал нарочитую паузу, причину появления которой Георг прекрасно понял. Ему предстояло выбрать себе новое имя. На раздумья хватило нескольких мгновений:

–Джеймс Найки, милорд.

Граф повторил про себя это имя, а затем одобрительно кивнул, соглашаясь:

–Ну что же, отличный выбор. Вам действительно предстоит идти по следам и побеждать в схватке[64]. Желаю удачи мистер Джеймс Найки. И на прощание хочу дать несколько рекомендаций. Во-первых, в своих действиях вы не связаны никакими уставами или регламентами. Вы вольны сами принимать решения, даже если они несколько отличаются от официальной риторики Форин-офиса. Ибо, как верно заметил флотоводец Горацио Нельсон: «Победители не должны оправдываться». Правда, эти слова были адресованы тем морякам, кои превратили палубу фрегата в площадку для игры в мяч. Но, юноша, скажу вам по секрету, большая часть чинов из адмиралтейства приняли сию эскападу на свой счёт, ибо неприязнь великого Нельсона к инструкциям и параграфам, не раз мешавшим ему в бою, им была хорошо известна. В принятии своих решений вы будете настолько независимы, как это позволял себе сэр Фрэнсис Дрейк, до тех пор, пока не стал рыцарем и адмиралом во флоте её величества, королевы Елизаветы Первой. И если он был кошмаром для Испании и её короля, то вам следует стать незримым ужасом для императора Александра Второго и всей царствующей фамилии. У вас будет всё: необходимые люди, деньги, полезные связи в высших кругах России. Большая часть русских аристократов, кои регулярно посещают английский клуб, искренне считают наш остров образцом для подражания, а посему охотно оказывают всевозможные услуги, и причём некоторые из них делают это совершенно бескорыстно. Ну и, во-вторых.– На этих словах улыбка исчезла с лица премьер-министра, и перед Георгом как будто появился совершенно другой человек. В его словах пропали доброжелательные интонации и даже фразы стали короче и отрывистее.– Вы должны запомнить, что вам простят всё лишь в случае успеха. Если потерпите неудачу, то «vae victis»[65]. Вы не состоите на официальной службе. В списках Форин-офиса никогда не было и не будет сотрудника по имени Джеймс Найки. Вам попытаются помочь, но интересы Британии превыше всего. И если ваш провал даже теоретически может повредить интересам империи, помните: ничто не должно бросить тень на королеву и корону. А посему, мой друг, отправляйтесь и знайте: вы можете вернуться лишь «aut cum scuto, aut in scuto»[66].

Дядя и племянник, поняв, что аудиенция закончена, раскланялись и удалились, памятую, что «time and tide wait for no man»[67], тем паче, что им нужно было о многом поговорить.

Но и премьер-министр мог позволить себе лишь небольшую передышку, ибо ему предстояло встретиться ещё с несколькими людьми, которых планировалось отправить в Россию с похожим заданием. Занимая столь высокий пост и будучи вторым лицом в Британии после королевы, он не имел права потерпеть поражение в большой игре, которую империя вела против северных варваров.

Санкт-Петербург. Вторая половина девятнадцатого века

Попасть в Россию «новокрещёный» Джеймс Найки смог только через пять лет. Это время потребовалось для того, чтобы у него появилась не только биография, но и в некотором роде прошлая жизнь, что могли подтвердить не только документы, но и свидетельские показания весьма уважаемых людей. Он как матёрый хищник подкрадывался к границам Российской империи, оставляя свои следы на территории сопредельных стран. Дольше всего Джеймс пробыл в Пруссии и находился там, пока не отшумели сражения Крымской войны. Сия задержка объяснялась тем, что, невзирая на боевые действия между войсками и флотами Британии и Российской империи, торговые отношения между ними не прекратились. Естественно, следовало соблюдать некоторые условности, и взаимный транзит товаров проходил в основном через Пруссию и её Кенигсбергский порт.

Британский экспорт в Пруссию с 1854 по 1856 год вырос с 9 до 12 миллионов фунтов стерлингов, а импорт жиров, льна и конопли, произведённых в России, увеличился в сотни раз. Война войной, но английские адмиралы и генералы сквозь пальцы смотрели на поставку товаров из воюющей с ними державы, ибо британские фабриканты открыто заявляли, что им необходимо получать это сырье. В данном случае Меркурий оказался сильнее Марса.

Джеймс ухитрился великолепно выполнить задачу. А то, что он не только обрёл имя и репутацию в торговле, но и сумел заработать неплохие деньги, лишь укрепляло репутацию настоящего английского джентльмена. Одновременно появились весьма полезные знакомства среди коммерсантов из Российской империи, коим импонировали его деловая хватка и нужные связи в Кенигсбергском порту. Согласитесь, что каждый лишний день пребывания торгового судна у пристани оборачивается потерей денег, а в условиях осенне-зимней непогоды сия печальная перспектива переходит в разряд трагедии. А посему возможность без проволочек провести погрузку, обеспечить снабжение водой и провиантом, найти свободного опытного лоцмана и несколько умерить ретивость таможенных чиновников, ценится на вес золота. Естественно, что Джеймс оказывал эти услуги не безвозмездно, но быстро, чётко и безотказно. Суда уходили из порта в нужном для них направлении, а то, что некоторые из них так и не достигли пункта назначения, так на всё воля Божья.

Так случилось и с парусным корветом «Львица», который неожиданно прервал свою длительную стоянку в Кронштадте и прибыл в Кёнисберг, причем на борту помимо обычной команды было и несколько человек в партикулярной одежде, несомненно, сухопутных, но, судя по поведению, явно военных. Вызывало также удивление и то, что матросы посещали портовые кабаки крайне редко и, даже будучи в изрядном подпитии, очень неохотно вступали в разговоры с окружающими. Лишь благодаря случайности Джеймсу удалось узнать, что цель сей экспедиции состоит в доставке в Кронштадт нескольких сотен игольчатых винтовок Дрейзе образца 1841 года. Сие оружие считалось в Пруссии секретным, но как верно говорил батюшка великого Александра Македонского: «Нет такой крепости, которую не мог бы взять осел, нагруженный золотом», и тайное соглашение было достигнуто. К сожалению, эта мудрость сработала в данном случае дважды. И благодаря стараниям Джеймса вместе с ящиками с винтовками на борт корабля, а затем и в трюм попала и адская машинка, которая безотказно сработала через несколько часов после выхода «Львицы» вморе. Произошел пожар, а затем и взрыв, выживших и спасенных не было. Как ни странно, но это обошлось Найки не так уж и дорого. Значительно больше средств ему пришлось отправить в поддержку некого особого фонда, который учредила Луиза Августа Вильгельмина Амалия Мекленбургская, королева Пруссии.