Видения - Сергей Галихин

– Почему их нужно разрушать? – Артемьев искренне хотел услышать ответ. Он искренне надеялся разгадать логику, мечтал разобраться в мотивации людей, желающих разрушить корпорацию. – Видения человек выбрал сам. Строго говоря, это последнее, что у него осталось. Нельзя отнимать у человека последнее.

– Я так не думаю.

«Черт возьми, он опять ошибся. Вся риторика о вселенской свободе – банальная ширма, скрывающая личные корыстные цели».

– Хочешь, я продиктую тебе номера шестнадцати счетов, на которых ты держишь все свои деньги? – неожиданно спросил Артемьев. – Огромные деньги. Я столько не платил. За что же тебе их дали?

– Я умнее вас. – Прокофьев противно засмеялся. – Вы получили свою работу благодаря хорошо подвешенному языку и отсутствию принципов, я же свою получил благодаря своим способностям.

– Ты просто продался. Вот и вся твоя философия. Ширма ложной мотивации.

– Нужно было платить мне столько, чтобы я даже не подумал продаваться, – сказал Прокофьев.

– Ты предал меня, – хладнокровно настаивал Артемьев. – Я доверился тебе, а ты меня предал. Я поддерживал тебя на протяжении нескольких лет. Кем бы ты стал, если бы не тепличные условия, которые я создал для тебя во времена студенчества?

– Тем же, кем стал сейчас.

Спинка кресла Артемьева вытянулась вверх и превратилась из дубовой в железную, офис трансформировался из каземата Бастилии в подземелье вампиров. Крепкие ребята с добрыми лицами – в гоблинов.

Прокофьев осмотрелся вокруг и саркастически хмыкнул.

– Уж не собираетесь ли вы меня напугать, господин Артемьев?

– Нет, пугать я тебя не стану. Я просто тебя уничтожу.

– Какие глупости, – усмехнулся Прокофьев. – Все ваши фантазии недоказуемы. Несмотря на любые обвинения и дурные рекомендации, меня с руками оторвет любая компания. У меня всегда есть шесть-семь выгодных предложений. И за гораздо бо́льшие деньги, чем вы мне здесь платили. Но я до сих пор отказывался, потому что считал, что работа в такой мощной корпорации позволит более полно раскрыться моему таланту. Теперь я вижу, что лимит наших взаимоотношений исчерпан. Через час с вами свяжутся мои адвокаты и выслушают ваши предложения по урегулированию условий моего увольнения.

– Глупышка, – ласково, словно младенцу, сказал Артемьев. – Ты решил, что стал неприкосновенным, что тебе все можно?

С лица Прокофьева как будто начала сходить надменность, но он тут же попытался взять себя в руки.

– Вы не посмеете… – дрогнувшим голосом сказал компьютерщик.

– Отчего же? – удивился Артемьев. – Ведь у меня нет ни принципов, ни морали. Ведь я мразь и подонок.

– Я подстраховался.

– А мне плевать.

– Меньше чем через сутки мои адвокаты зачитают письмо, которое я им оставил на случай своего внезапного исчезновения. Позже распространят видеообращение.

– Предпочитаю решать проблемы в порядке их поступления.

– Но вы не сможете объяснить мое исчезновение, – дрожащими губами, словно сам не верил в свои слова, выговорил Прокофьев.

– Да я и не буду. Ты просто исчез. И я сам в растерянности.

Мир вздрогнул и рассыпался на песчинки. Порыв горячего, сладковатого ветра ударил Прокофьеву в лицо, отчего ему стало дурно, и он на несколько секунд зажмурился. Открыв глаза, компьютерщик увидел, что стоит на арене Колизея в окружении двух десятков львов. Солнце висело в зените и нещадно жарило, переполненные трибуны что-то орали, с клыков голодных львов капала слюна. Прокофьев понимал, что это видение, но его психика не смогла не отреагировать. По спине пробежал неприятный холодок. Прокофьев переступал с ноги на ногу, поднимая башмаками едкую пыль. Черт возьми, невозможно не испугаться, видя, как два десятка голодных львов смотрят тебе в глаза.

Словно по команде, хищники сорвались с места. Ноги у Прокофьева подкосились, в глазах зарябило, по телу пробежала истерическая дрожь. Инстинктивно ища хоть что-то, чем можно было бы защититься, он осмотрелся вокруг и… Сделать что-то еще Прокофьев попросту не успел. Первый подбежавший лев прыгнул на компьютерщика, свалил его с ног и, схватив зубами за руку, которой тот пытался закрыться, потащил по каменистой земле. Боль была невыносима. Прокофьев взревел, в глазах у него потемнело. Еще секунда, и львы разорвали человека на части. Он не сразу отключился, успел все прочувствовать и увидеть, как звери растаскивают по арене его руки и ноги.

Когда Прокофьев пришел в себя, он лежал на полу посреди кабинета Артемьева. Стол был отодвинут к стене, все, кто был в офисе, отошли от приговоренного на почтительное расстояние, образовав неровный круг. Хозяин кабинета стоял чуть впереди.

– Как тебе наша новая игрушка? – спросил Артемьев. – Эффект присутствия достаточный?

Тяжело дыша, Прокофьев поднялся с пола, еле удерживая равновесие. Его ноги казались ватными, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Из-за спины шефа вышли два ниндзя с самурайскими мечами в руках.

– Много раз видел на экране… как эти парни кромсают человека, – сказал Артемьев. – Интересно, в жизни будет так же зрелищно?

– Клоун, – пробормотал Прокофьев. – После обнародования моего предсмертного послания ты не сможешь объяснить, куда я делся.

– Да что ж такое! – вспылил Артемьев. – Да если мне хоть один человек на Земле докажет, что заранее заготовленное письмо-обвинение спасает от случайной смерти, автокатастрофы например, я первый сделаю тысячу подобных видеообращений и напишу тысячу писем.

У Прокофьева пересохло в горле. Черт возьми, с большими деньгами можно самую невероятную историю сделать достоверной. Нет. Не может быть. Он блефует. Он не посмеет!

– Думаешь взять меня на дешевое фу-фу? – уже не справляясь с дрожью в голосе, бормотал Прокофьев.

– Ну что ты, – улыбнулся Артемьев. – Я думаю, ты сдохнешь в муках.

Егор щелкнул пальцами, и ниндзя двинулись к Прокофьеву, обходя его с разных сторон. Компьютерщик не стал сопротивляться, он знал, что все происходящее не реально. Он верил в это. Он хотел верить! Когда первый удар меча рассек ему грудную клетку, боль пронизала все его тело. Черт! Неужели это правда? Как он посмел решиться на такое? Второй удар отсек ему правую кисть, которой Прокофьев непроизвольно попытался защититься от меча. Третий удар до костей разрубил левое бедро. Мечи стали летать, словно молнии. Холодная сталь сверкала, резала, колола. Мозг и в этот раз отключился не сразу. Прокофьев не только чувствовал, он видел, как его изрубили на куски.

Кровавые видения осыпались пеленой моросящего дождя. К телу компьютерщика подошел медик.

Артемьев неопределенно хмыкнул, подошел к столику и налил себе из графина стакан чистой воды.

– Фантомный болевой шок, – доложил доктор. – Он потерял сознание.

– Уберите падаль, – брезгливо сказал Артемьев и залпом выпил налитую воду.