Поцелуй святого Валентина - Александра Авророва

— Знаю я твои разговоры, — отрезала я. — Это мы уже проходили.

— Мне нужна твоя помощь, Натка. Мы пройдем в тот конец коридора. Нас никто не услышит, но мы будем на виду. Это тебя устроит?

Я кивнула. Вдруг ему действительно нужна помощь? Правда, сегодня я не в джинсах, а в своей любимой мини-юбке, но при публике Андрей вряд ли под нее полезет. Даже его сексуальной инициативе есть предел.

— Полухин тебе симпатизирует, и тебе он поверит скорее, чем мне или Насте, — без предисловий начал Андрей.

— С чего ты взял, что симпатизирует? — перебила я. Тема оказалась интересной.

— Знаю. Послушай меня, Натка, и передай ему. Вчера я действительно сглупил, отрицая все подряд. Сейчас я скажу тебе правду — целиком и полностью. Я не уверен, что хочу жениться на Насте. Она ревнива и склонна к истерии. Одно время я надеялся, что сумею это побороть, но понял, что без толку. И тут подвернулась Марина. Конечно, я повел себя, как идиот. Было ясно, что этот вариант еще хуже, хотя материально все по высшему разряду. У Марины комплексы, и самая сильная любовь не могла ее от них избавить. Она очень властолюбива, мне это не подходит. Мне нужен легкий, покладистый нрав, вроде твоего. Дома я хочу отдыхать, а не усмирять характер жены.

— А я, значит, бесхарактерная?

— У тебя тоже есть заскоки, но несложные, тут я бы разобрался без проблем. Но ты меня бросила, пришлось выбирать из того, что осталось. Не хочу говорить плохо о мертвых, но Марина меня обманула. Сперва мы предохранялись, а потом она уверила, что у нее безопасные дни, и я попался, как мальчишка. Я не думал, что она так сильно на мне помешана, она ведь изображала такую гордыню…

— За что тебя любят женщины, Андрей? — вырвалось у меня.

— Женщина, Натка, — усмехнулся он, — это шкатулка с секретным замком. Если знаешь, за какое место погладить, она сразу раскроется. Все очень просто.

И он неожиданно провел рукой, на расстоянии обрисовывая контур моей груди, а потом раскрыл ладони таким непристойным жестом, что я покраснела и отшатнулась.

— Не строй из себя святую, Натка, в твоей юбке этот номер не пройдет. Полгода назад я поторопился. Ты тогда сексуально еще не созрела, а сейчас… Спорим, если ты дашь мне четверть часа наедине… даже десять минут… я найду, где твой замок, и ты поймешь, что я прав. На что спорим?

— Нет, — испугалась я. Андрей говорил так убежденно, что я почти ему поверила.

— Правильно боишься. Хочешь, расскажу одну историю, Натка? — лицо Андрея стало жестким, холодным, в голосе зазвучала издевка, а глаза устремились куда-то вдаль. — В десятом классе я был влюблен в одну девчонку. Прямо-таки боготворил. Она была старше на год и водила компанию не со школьниками, а со студентами, а нас презирала. Этакая взрослая, прекрасная, недоступная богиня. Я и мечтать о ней не смел. Бродил за нею, как дурак, и любовался. А то, что она имела сексуальный опыт, делало ее для меня еще привлекательней. Она относилась к сексу снисходительно-поощрительно. Мол, я не какая-то малолетка, чтобы обходиться без этого, но голову сохраняю холодной. Мне казалось, Клеопатра, и та выглядела бы нелепой девчонкой по сравнению с Леной. А потом мне повезло.

— Она полюбила тебя? — жадно спросила я. За издевкой Андрея мне почудилась искренняя, давняя боль.

— Мы оказались в одной компании, на квартире моего приятеля. Лена курила на кухне, я подошел к ней и вдруг впервые почувствовал свой дар. Теперь-то я владею им осознанно, а тогда словно какая-то вспышка. Я вдруг ощутил ее тело целиком и полностью, и какие-то места были холодными, а какие-то пылали жаром. Я и сейчас, если нужно, могу так ощущать женское тело. Где и что надо сделать — рука понимает сама. И оказалось, никакой любви для женщин нет. Не умеете вы любить, вы устроены иначе. Я остался тем же презираемым мальчишкой, просто нажал на тайный замочек, и она мне отдалась. Дерни за веревочку — дверца откроется. Очень просто. Женщины вообще простые существа. Мужчине в жизни необходимо многое, ему не придет в голову свести жизнь к сексу, получили удовольствие и разбежались, а женщина… она днем пытается жить тем, что было ночью. Обыкновенной физиологической потребностью вы заполняете себе целую жизнь, потому что больше ничего за душой у вас нет.

— Это не потребность — это любовь, Андрей!

— Да, тебе это кажется любовью — ты ведь тоже женщина, ты не знаешь ничего, кроме инстинктов. То носила короткую юбку для Лидина, теперь для Полухина. Птица бездумно защищает своих птенцов, а Настя с той же бездумностью — любовника. Ладно, проехали, — Андрей махнул рукой, останавливая себя, тон его переменился, стал более привычным. — Не знаю, с чего это меня вдруг понесло. Натка, я никого не убивал и не писал валентинок. Я не стал бы рисковать жизнью из-за женщины. Мне доставляло удовольствие, что все бегают за Мариной, а она помешалась на мне. Она уверяла, что готова одна растить нашего ребенка, лишь бы у нее осталось хоть что-то от меня… от нашей любви, как она выражалась. Возможно, я на ней бы и женился. Ее родители купили бы нам квартиру в Питере, а на свете существуют разводы. Я еще обдумывал все это. Я не такой дурак, чтобы убивать, Натка. Я нашел бы другой способ решить свои проблемы с женщиной. Ты веришь мне?

— Да.

— Вот и скажи своему менту. Пусть ищет в другом месте. Совсем в другом. Не верю я в маньяков, да вообще не верю, что мужчина способен убить на любовной почве. Женщина — да, сколько угодно, но не мужчина. У мужчин в голове есть мозги, они способны рассчитать заранее последствия.

— А из-за чего убьет мужчина?

— Если ему будут угрожать, например. Или если замаячит очень хорошая выгода. Только очень хорошая, которую не получишь более безопасным путем. Так что пускай ищет или дуру-бабу, или солидный мотив. Я пытался донести вчера это до мента, но он, по-моему, все равно меня подозревает. Ты поговоришь с ним?

Я кивнула. Мне почему-то стало очень Андрея жаль. Вот он намекал на комплексы Марины, а разве с ним не то же самое? Когда-то давно ему не повезло с девушкой, и теперь он презирает нас всех. Легко ли жить, презирая ровно половину человечества? В одном фантастическом романе я читала про планету, где лишь мужские особи обладали разумом, а самки оставались животными. Ира тогда, смеясь, заметила, что это мечта любого мужчины. Я приняла ее слова за шутку и не подозревала, что некоторые живут на подобной планете, называя ее Землей…

— Натка, что-то случилось? — требовательно спросили меня. Я подняла голову. Олег. Только голос у него странный, высокий и напряженный.

— Нет. Почему случилось?

Олег молча пожал плечами.

— А ты не поняла? — ехидно осведомился Андрей. — Ты целых полчаса общаешься с маньяком, Олег ждет, пока тот тебя прикончит — а мы вместо этого мирно беседуем.

— И впрямь, плакали мои мемуары, — иронически согласился Олег своим обычным тоном. — Я выражаю претензию нашей милиции. Легко ли написать воспоминания «Как я учился вместе с маньяком», если тебе не указали, кто именно маньяк? Приходится распылять внимание на кого попало. Натка, так ты идешь в буфет? Очередь уже подходит.