Доброе слово - Владимир Александрович Гольдфельд

Стали разговаривать! Я подслушиваю! Старушка рассказывает про страну счастливую. Хорошо, мол, живут там! Алешка поддакивает. Я на ус мотаю! Ненила расплакалась: «Вот людям счастье, а мы горе мыкаем!» Алешка утешает: «Не плачь! Скоро придет конец Силе-царевичу». Тут я так обрадовался!..

С и л а - ц а р е в и ч. Чему ж ты, балда, обрадовался?

Ф и с к а л ь ч и к. Больно ябеда хороша! Я донесу, их погублю, денежку получу. Из котла выскочил, сюда прибежал, все рассказал! Дай денежку!

С и л а - ц а р е в и ч. На! (Бросает деньги.) Подать сюда Ненилу! Каргу старую! Мальчишку негодного!

Бросились слуги царские выполнять приказание.

П р о н ы р у ш к а (обнимает Фискальчика). Ах ты мой братец, родненький! Дай прижму тебя к своему сердцу!

Ф и с к а л ь ч и к (обнимает ее). Прижми, сестрица моя милая!

П р о н ы р у ш к а. Какой ты старательный! Так люблю я тебя… (Лезет к нему в карман.)

Ф и с к а л ь ч и к. И я тоже… Эй, куда тянешь денежку?

П р о н ы р у ш к а. Для сестрицы любимой пожалел!

Ф и с к а л ь ч и к. Я люблю больше денежку.

С л у г и  приводят  Н е н и л у  и уходят.

Н е н и л а. Вы чего толкаетесь?

Л у к а в ы й. Ты, баба негодная! Правду показывай! Кто у тебя на кухне?

Н е н и л а. Бык печеный, к нему чеснок толченый! На ужин, значит.

Л у к а в ы й. Зубы не заговаривай! Где старуха? О чем с ней говорила?

Н е н и л а. А я старуху и в глаза не видела!

Ф и с к а л ь ч и к. Забыла? Так я напомню! (Показывает.) Ходит меленько… голос скрипучий, трясется от старости.

Н е н и л а. Ты, видать, тронулся?

Ф и с к а л ь ч и к. Я в котле сидел, с места не трогался.

Н е н и л а. Умом тронулся — старушка и померещилась!

Ф и с к а л ь ч и к. Померещилась?! А вот ведут ее!

Слуги вводят  М а т р е ш к у.

Вот она, старушка древняя!

М а т р е ш к а (вырывается, звонко). Вы чего меня держите?

Л у к а в ы й. Какая же это старуха? Это…

С и л а - ц а р е в и ч. Ты кто такая?

М а т р е ш к а. Девчонка! А ты?

С и л а - ц а р е в и ч. Я — Сила… А тебе какое дело, девчонка! (Слугам.) Где старуха?! Подать ее сюда, слышите?!

С л у г а. Нет старухи, царь-батюшка.

Л у к а в ы й. А может, ее и не было! (Хватает за ухо Фискальчика.) Соврал, Фискальчик!

Ф и с к а л ь ч и к. Ой! Ой, оторвут уши — нечем будет ябеды слушать! Я старался…

С л у г и  приводят  А л е ш к у.

Вот Алешка! Его спросите, меня отпустите!

Л у к а в ы й. Где старуха?

А л е ш к а. Какая такая старуха? Не видел, не знаю, не ведаю!

П р о н ы р у ш к а. Ах, глаза твои бесстыжие! Да мы ж вместе с ней разговаривали! Не ты ли ее в кухню повел за руку?

А л е ш к а. Знать ничего не знаю.

Н е н и л а. Ничего не слыхали!

М а т р е ш к а. Ничего не видали!

Л у к а в ы й. Упираются. Дозволь их, Сила-царевич, прижечь каленым железом. Живо языки развяжут!

С и л а - ц а р е в и ч. Дозволяю…

Л у к а в ы й. Эй, палача позовите!

А л е ш к а. Их не трогайте! Это я про страну рассказывал!

Л у к а в ы й. Кому?

А л е ш к а. Фискальчику!

Ф и с к а л ь ч и к. Мне?

С и л а - ц а р е в и ч (в ярости). Молчите, негодные! Нашли старуху? Нет? Кто осмелился вымолвить — «дармоеды»?

Л у к а в ы й (в страхе). Вы, ваше могущество!

С и л а - ц а р е в и ч. Что?

Л у к а в ы й. Испугался!.. Заплетык языкается… Ох, язык заплетается.

С и л а - ц а р е в и ч. Кто сказал?

Л у к а в ы й. Вы… я… он, она, мы… дармоеды… Ох…

С и л а - ц а р е в и ч. Пропади ты пропадом! Сам расправлюсь! Мальчишку цепями к стене приковать! Потом разберусь!

Слуги хватают Алешку.

Ну, Лукавый, старуху не найдешь, голову потеряешь. А теперь вон отсюда, бездельники! Все до единого! Вон!

Толкая друг друга, все разбегаются.

Вот оно, предсказание давнее! Коль не сотру с лица земли страну ненавистную, власть моя кончится! Не бывать этому! (Открывает дверь железную, а там огонь полыхает.) Вся надежда на тебя, слуга мой верный, смерч огненный! Слышишь меня?

Заплясали языки пламени.

Скоро тебя на волю выпущу! Обрадовался?! Будет тебе пища! Будешь жечь поля, хлеба — серым пеплом земля покроется!

Вздымается пламя выше.

Сгорят в огне дома каменные, сады цветущие. От жары адской реки высохнут; моря выкипят.

Разгорается пламя сильнее.

Закали латы мои железные — никому сильнее не быть Силы-царевича! Все сожги, укрепи на века мое могущество!

Бушует пламя, в красном зареве стоит Сила-царевич.

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Картина шестая

Перед занавесом.

Н е н и л а. Повезло нам, Матрешка, выбрались. Никто не приметил… Иди, счастливо!

М а т р е ш к а. Спасибо, тетя Ненила. Прощай!

Н е н и л а. Будь здорова, милая! Чего же ты стоишь? Беги быстрее!

М а т р е ш к а. Жалко…

Н е н и л а. Кого?

М а т р е ш к а. Его… Алешку!

Н е н и л а (вздыхает). Ничего не поделаешь!

М а т р е ш к а (горячо). Не могу я уйти! Не могу его так оставить!

Н е н и л а. А чем ты ему поможешь?

М а т р е ш к а. Хоть прощусь с ним! Погляжу в последний раз…

Н е н и л а. Ребятишки тебя там, поди, заждались.

М а т р е ш к а. Я бегом побегу! Наверстаю! Делай со мной что хочешь, тетя Ненила, а я с места не тронусь, пока не увижу Алешеньку!

Н е н и л а. Боязно! А если попадемся… пропадешь!

М а т р е ш к а. Вернемся, тетя Ненила! Прошу тебя!

Н е н и л а. Ну, будь по-твоему!

Уходят.

Занавес открывается.

Снова подземный дворец. В цепях тяжелых стоит прикованный к стене  А л е ш к а. Тускло горят светильники. В темноте в углу притаилась  Н е у л ы б а. Крадучись входят  М а т р е ш к а  и  Н е н и л а.

А л е ш к а (поднимает голову). Кто там?

Н е н и л а. Тише, тише!

А л е ш к а. Тетя Ненила?

М а т р е ш к а. И я…

А л е ш к а. Матрешка!

М а т р е ш к а. Она самая.

Н е н и л а. Проститься хочет.

А л е ш к а. Понапрасну, Матрешка, вернулась!

М а т р е ш к а. Значит, ты не рад, что свиделись?

А л е ш к а. Тоже скажешь: «Не рад»!.. За тебя страшно!

М а т р е ш к а. Ништо… Я проберусь!

Н е н и л а. Ах вы мои сердечные! Знаете, ребятушки, как мы сделаем! Я на себя вину возьму! У вас вся жизнь впереди, а я немало прожила.

А л е ш к а. И слушать не хочу! Один я ответ буду держать!

М а т р е ш к а. А может, мне снова старушкой обернуться, возьмут меня, а тебя выпустят!

А л е ш к а. Еще скажешь слово неразумное — рассержусь! А я во гневе знаешь какой? Страшный!

М а т р е ш к а. Не сердись…

А л е ш к а. В горле пересохло!..

М а т р е ш к а. Ах я глупая! Сейчас напою… (Наливает воду, подает Алешке.)

Н е у л ы б а (выходит вперед, говорит, словно вслух думает). Все их слушаю… Понять не могу… Друг о друге беспокоятся! Значит, не все люди только о себе думают.

М а т р е ш к а. Ой, кто это?

Н е у л ы б а. Я… вещунья царская.

М а т р е ш к а. И давно так маешься?

Н е у л ы б а. Я на житье свое не жалуюсь. Видишь, одежда на мне богатая.

М а т р е ш к а. А на сердце весело?

Н е у л ы б а. А мне его ненависть навсегда заморозила.

А л е ш к а. Кого ж ты так ненавидишь?

Н е у л ы б а. Всех! С малых лет не видала ничего хорошего.

Н е н и л а. Неужто добрые люди не встретились?

Н е у л ы б а. Все волки, так и норовят горло перегрызть друг другу!

М а т р е ш к а. И давно ты здесь?

Н е у л ы б а. Сызмальства. В полон взяли маленькой… С той поры всё при дворе царском.

Н е н и л а. То-то и оно! А мир-то поболе двора царского! Не видала ты светлого солнышка, не знала ласки материнской, не слыхала, как люди смеются…

Н е у л ы б а (задумчиво). Смеются… А меня зовут Неулыбою.

М а т р е ш к а. Слыхали? Неулыбою! Жалко бедную!

Н е у л ы б а. Вы меня жалеете? Вы? Отчего вы такие