Ведьмин огонь - Джеймс Клеменс

— Они под моей защитой, — повторил Толчук. — Они должны пройти нашу страну нетронутыми.

— А уж вот это решит сила рук! — вспылил вожак и бросил ствол прямо посередине дороги. Эхо загремело вокруг, как громовые раскаты.

Толчук посмотрел на свои пустые руки. Оружия у него не было.

— Тогда коготь к когтю, — тихо сказал он.

Вожак расхохотался:

— Знаешь первый закон войны, ублюдок? Никогда не отдавай возвышенности, понял? — и с этими словами он поднял бревно и встал на невысокий пригорок.

Толчук хмуро насупился. Какой шанс оставался у него, безоружного, против троих?

— Так вот какова честь клана Куукла? — горько прошептал он.

— При чем тут честь? Бывает только одна честь — победа. И клан Куукла еще будет править всеми трибами!

Вожак надулся и приготовился к бою. Толчук быстро осмотрел местность в поисках хотя бы какого-нибудь оружия — вокруг были лишь скалы да сухая трава и больше ничего. Все небольшие камни, палки и прочее, что могло бы стать оружием, было снесено ночным ливнем. Оружия нет, и взять его неоткуда.

Но в тот же момент Толчук вспомнил и о том, что одно оружие у него все-таки есть — камень сердца. Он сунулся в свой мешок, который по обычаю огров носил на бедре, и достал оттуда камень.

Вожак тотчас заметил это, и глаза его вылезли из орбит от удивленья.

— Камень сердца! — От жадности у него даже затряслись руки и ноги. — Отдай его мне, и я пропущу вас всех!

— Нет.

Вожак захрипел от ярости и занес свое бревно высоко над головой. Толчук резко оттолкнул Фардайла и Могвида и приготовился использовать священный камень как оружие. Один раз он уже убил соотечественника камнем — может, удастся и сейчас.

Но этому не суждено было случиться. Как только он тоже занес камень над головой, луч солнца из разорванной тучи коснулся Сердца огров, и камень вспыхнул тысячью ярких огней.

Толчук зажмурился на мгновение от ослепительного света, а когда открыл глаза, то увидел, что вожак трибы Куукла купается в сияющих лучах, а от его тела поднимается легкий дымок, повторяющий форму самого вожака. Но спустя несколько секунд дым словно втянулся обратно в камень и исчез в сиянии.

Тучи тотчас закрыли солнце, и камень потерял силу.

Толчук и два других огра стояли как вкопанные и смотрели на вдруг задрожавшее и в мгновение ока рассыпавшееся тело вожака. Только длинный дубовый ствол с грохотом покатился вниз в ущелье.

Огра-вожака больше не существовало.

Оба огра, пришедшие с ним, развернулись и бросились прочь с тропы.

— Что случилось? — Подошел к Толчуку Могвид, тоже не сводивший глаз с камня в его руке.

Толчук еще раз посмотрел на то, что осталось от убийцы отца.

— Справедливость восторжествовала, — тихо прошептал он.

В следующие два дня Могвид не переставал исподтишка наблюдать за огром и обнаружил, что с ним произошли значительные перемены. Шли они большей частью ночами, чтобы не попасться на глаза ограм других триб, но даже в темноте Могвид видел, как горбится Толчук, словно от тяжелой ноши. Говорил он редко, и глаза его были постоянно устремлены вдаль. Он не воспринимал даже образов, которые слал ему Фардайл.

Неужели это лишь оттого, что он узнал правду своего рождения?

Могвид давно забыл думать об опасности столкновения с ограми, будучи уверен, что они давно миновали их земли и стоит только пересечь Зубы, как они окажутся в восточных краях — краях людей.

Приближался рассвет, и Толчук пошел вперед присмотреть место для ночлега, а Фардайл двинулся за ним следом, след в след, как хорошо натасканная собака.

Могвид смотрел, с каким трудом взбирается брат на скалу; сломанная лапа мешала ему, но остановить не могла. Он шел вперед, как одержимый… и рука Могвида снова как бы невзначай тронула сквозь толстую ткань мешка железные прутья намордника, который он тайком снял с убитого сниффера. Он еще пригодится, чтобы взять в руки Фардайла, когда понадобится. Лучше быть к этому готовым.

Остановившись у ближайшего камня, Могвид посмотрел на восточные склоны гор. На них лежали длинные тени вершин.

Отсюда все тропы вели уже только вниз.

Фардайл поднял голову и потянул носом ветер, прилетавший с равнин, но даже Могвид с его слабым человеческим обонянием теперь отчетливо мог ощутить запах соли от недалекого моря. Этот запах был непривычен, чужд, но любопытен и перебивался другим, гораздо более знакомым — запахом дыма.

— Дым, — вслух повторил Могвид.

— Старый дым, — поправил Толчук, и голос его звучал громче и строже обычного. Он долго принюхивался, глотая воздух даже ртом. — Огонь бушевал здесь больше чем день назад, — наконец объявил он.

— Но идти уже не опасно? — осторожно поинтересовался Могвид, представив себе ужасы лесного пожара.

Огр кивнул.

— А теперь, когда мы прошли мою страну, вероятно, нам настало время расстаться.

Могвид стал мямлить слова благодарности, но огромная рука огра вдруг протянулась к нему и схватила его за рубашку на груди.

— Что-то не так? — удивился Могвид и завертел головой в поисках причины. Фардайл спрыгнул или, вернее, сполз со скалы, подошел ближе и поставил больную лапу на ногу Толчука.

Толчук в ответ распрямился, полез в мешок и достал драгоценный камень, убивший злого соплеменника два дня назад. Камень пульсировал ярким рубином даже в полумраке, его свет буквально слепил глаза. Но вдруг сияние стало затухать, словно остывая, и наконец совсем пропало.

— Что это такое? Ты так и не сказал нам, — спросил Могвид, стараясь не выдать голосом жадности, пронзавшей все его существо. Камень явно стоил баснословных денег. Как бы он пригодился им в стране людей!

— Это камень сердца, — вздохнул Толчук и спрятал его обратно в мешок. — Священный камень моего народа.

Но Могвид не сводил глаз и с мешка.

— А это сияние? Откуда оно? Что означает?

— Это знак. Духи зовут меня вперед.

— Куда?

Толчук указал на восточные склоны в порыжевшей листве, Там в предутреннем свете еще можно было разглядеть поднимающиеся к небу столбы дыма.

— Если хотите, я смогу пойти с вами в страну людей. Расходиться нам еще рано, как видно. Впереди нас всех ждут ответы на вопросы, которые нам не дают покоя.

— Или гибель, — отвернувшись, глухо пробормотал Могвид.

Елена, окаменев, стояла посередине улицы, глядя туда, где еще секунду назад был ее брат. Теперь на этом месте оставались лишь ровные, покрытые сажей булыжники. Город лежал для нее в развалинах, способность понимать ушла вместе с потерей Джоаха. Она даже не вздрогнула, когда ее коснулся однорукий человек с мечом: