Ведьмин огонь - Джеймс Клеменс

Пробежав рукой по седым волосам, он вдохнул запах супа, готовящегося на плите, и подумал, что у него есть еще несколько минут, чтобы набрать в огороде хороший пучок моркови для второго. Все равно скоро грянут морозы, и морковь пропадет ни за что, ни про что.

Он посмотрел в западное окно, в котором было видно, как медленно опускалось над горами солнце. В горах бушевала гроза и лил дождь. Значит, и здесь ночью будет сыро.

Нет, морковь подождет. Время бежит слишком быстро.

Рука его легла на амулет, висевший на цепочке, сплетенной из прядей волос сестры Филы. Ах, лучше бы она приготовила обед, но такого быть не могло. Судьба между ними двумя выбрала его, а не ее. У Филы были теперь собственные обязанности, а на его долю выпали вещи более земные. А что из этих двух зол худшее или лучшее — это будет видно впереди. Перед ним лежало слишком много дорог, но ни одной обратной — к покою и благополучию.

— Появление ее будет отмечено огнем, — в который раз пробормотал он вслух. — Но что же потом?

Неожиданно дрожь пробрала его даже под теплым шерстяным бельем, и. Бол подошел поближе к камину, чтобы пошевелить кочергой дрова и заставить пламя разгореться сильнее. Он стоял перед самым огнем, будто напитывая одежду теплом камина. С чего это так застыли его старые кости? Кажется, за эти дни он промерз так, как еще никогда в жизни не замерзал.

Впрочем, не поэтому стоял он теперь у пылающего камина Важные дела его еще не окончены. И Бол снова взялся за амулет на груди.

— Прошу тебя, Фила, освободи меня от этой обязанности! Ты всегда была сильнее меня!

Но ответа не последовало. Амулет даже не наполнился привычным теплом. Значит, Фила уже пересекла ту грань, до которой действовал этот нехитрый трюк. И он был один на один со своим делом.

Согрев пальцы в потоке горячего воздуха, поднимавшегося от камина, Бол попытался хоть как-то очистить руки для предстоящего. Он посмотрел на седые волоски и пигментные пятна па костяшках — когда же он успел так состариться?

Вздохнув, старик уронил руки и отвернулся от камина. Что ж, если он прочел и понял все правильно, они должны быть сейчас уже совсем рядом. Бол еще в юные годы построил свой дом у развалин старой школы, чтобы все могло произойти именно здесь и как можно удобней. Отсюда и начнется дорога.

Сегодня ночью ему предстоит быть не менее сильным, чем сестра.

Бол подошел к столику из прочного железа. В ящике торчал ключ. Поколебавшись немного, он снял цепочку с шеи и еще раз взял в руки амулет. Вырезанный из зеленого жадеита амулет был сделан в виде винной бутылочки, в которой хранилось три капли святой воды. Вода содержала в себе древние следы элементарных энергий. Она позволяла двойняшкам общаться на любых расстояниях и помогала координировать их усилия и планы.

Бол прикрыл глаза. Этот амулет — последнее, что связывает его с умершей сестрой, и он не хотел, чтобы память о ней покинула его. И все же… Он представил себе серые суровые глаза Филы и почти услышал ее слова: «Поторопись же, старина. Когда-нибудь, может, и ты вернешься». Что ж, Фила всегда была практичной.

Бол улыбнулся краешками губ, снял амулет с цепочки и резко бил его о запечатанный ящик железного столика. Зеленые брызги жадеита блеснули по полу, один впился ему в щеку как наказание за уничтожение столь драгоценного произведения искусства.

Но старик почти не обратил на это внимания, так все и должно быть. Печать разбита. Он потянул за ручку и открыл ящик, запечатанный почти двадцать лет назад. Там находился всего один предмет — коробочка из розового дерева с инкрустацией по краям. Он не стал вынимать коробочку полностью, а лишь немного приподнял крышку. На сиреневой подушечке из шелка лежал кинжал. Этот кинжал был старше всех домов в этой долине, старше даже самих людских воспоминаний.

И не давая страху сковать руку, Бол взял кинжал за деревянную рукоять и вынул его из уютного шелкового гнезда. Потом он поднес оружие к пламени камина. Черное лезвие, казалось, поглощало свет, а золотая роза на рукояти, наоборот, расцветала от огня все пышнее.

Слезы были уже готовы показаться на глазах Бола, но рука его оставалась тверда, и слезы так и не посмели явиться. Бол знал свое дело. Он был настоящим братом своей сестры.

— Прости меня, Елена, — тихо прошептал старик в пустую комнату.

У Елены перехватило от радости дыхание, когда под низко опущенными ветвями она снова увидела мирно щиплющую траву кобылу.

— О, Мист, ты тут! — Девочка прильнула к шее животного, жадно вдыхая привычный запах сена и мускуса. Так всегда пахло дома, в конюшне. Она прижалась к лошади еще крепче и закрыла глаза, на секунду позволив себе представить, что она снова на ферме и ничего не произошло.

Мист взбрыкнула и вырвалась из объятий, ничуть не растроганная возвращением хозяйки, и потянулась к очередному вкусному пучку травы. И от того, что Мист не изменила своих привычек, Елена снова заплакала.

За ее спиной разговаривали Эррил и Крал, но о чем, девочка не слышала, полностью поглощенная общением с капризной Мист, которая, кажется, единственная не изменилась в этом мире: те же железные мускулы, широкая кость и густая грива.

— Будь осторожен, Крал, — сказал Эррил. — Просто забери из гостиницы нашу поклажу и лошадей и немедленно возвращайся сюда, ни во что не ввязываясь.

— Никто не сможет помешать мне. А как быть с пленным?

— Пока привяжи его к этому дереву и…

При последних словах Елена прикусила губу и отвязала лошадь.

— Что ты делаешь, девочка? Оставь лошадь на месте, — устало приказал Эррил.

— Я не хочу, чтобы она была рядом с этим человеком, — девушка дернула лошадь и вывела ее на самый край ручья. Она и так потеряла слишком много, чтобы теперь лишиться еще и последнего родного существа! — А меня зовут не девочка , а Елена! — добавила она, с вызовом глядя на однорукого.

Нилен, в чьих фиалковых глазах вспыхивали золотые солнечные блики, удивленно улыбаясь, подошла к ней. Только теперь разглядела Елена, как красива эта маленькая женщина, и даже вздохнула от восхищения. Там, в городе, она казалась девушке почти уродливой, но здесь, среди деревьев, незнакомка вдруг расцвела, как лесной цветок. Девушка даже раздвинула руками ветки, чтобы солнце еще больше осветило неземную прелесть стоявшей перед ней маленькой женщины.

— Какая красивая кобыла, — похвалила Нилен.

Елена невольно сравнила свою разорванную одежду с прелестным костюмом женщины и вспыхнула от досады. К тому же от Нилен пахло весной и медом…

— Спасибо, — пробормотала девушка. — Я сама вырастила ее из жеребенка.

— Значит, вы с ней по-настоящему близки. Как хорошо, что ты привела нас сюда, — женщина протянула Мист половинку откуда-то взявшегося яблока, и кобыла, запрядав ушами от удовольствия, взяла яблоко своими мягкими бархатными губами.

— Мист! Что за манеры!