Лучик надежды - Миранда Дикинсон

Гил обернулся:

– Видите ее? Поверить не могу, что она старше Рэни.

Мужчина слегка кивнул в сторону застекленных створчатых дверей.

Элегантная Джуна Найт живописно полулежала в бархатном шезлонге. Она словно бы сошла со страниц журнала «Вог», звезда в вечерней поре своей жизни, благословенная удивительно тонкими чертами лица и гладкой кожей. Поверх накрахмаленной белой блузки была накинута бежевая шаль. Белые укороченные джинсы и изящные балетки кремового цвета. Ее волосы, когда-то медово-светлые, теперь спадали Джуне на плечи элегантными белоснежными волнами. Простенькие жемчужные сережки и две нитки жемчуга вокруг шеи придавали ей вид мифической русалки, грациозно прилегшей на ложе, обитом молочного цвета бархатом.

– Чертова первая дама при дворе, – пробурчала под нос Рэни, и Мэтти слегка толкнула ее локтем.

– Где же она? – раздался певучий, преисполненный благожелательности голос Джуны.

Рэни ступила вперед. На губах – профессиональная улыбка артистки. Руки широко разведены в стороны.

– Джуна Найт! Глазам своим не верю!

Они не двигались с места, но сохраняли свои позы радушия, вызванного встречей, словно надеялись на то, что зрители попросят их обняться.

– Неужели минуло шестьдесят лет? – произнесла Джуна.

– Никто из нас не выглядит настолько старой, – сказала Рэни, придавая своему голосу театральное звучание, что-то между Селией Джонсон[75] и Силлой Блэк.

– Прошу прощения, дорогая Рэни, за то, что не встаю. Четыре недели назад я перенесла операцию на колене. Мне строго-настрого рекомендовали не делать ненужных движений.

На предпоследнем слове веки ее опустились, как будто она отпускала Рэни, словно служанку.

Мэтти видела, как напряглись плечи Рэни.

– Как прекрасно снова видеть вас вместе, – поспешила она, излишне непринужденно кивая Хьюго, который, кажется, все понял.

Воздух в зимнем саду, казалось, потрескивал от электрических разрядов, пока бывшие подруги не сводили друг с друга. Их улыбки намертво застыли на губах.

Мэтти почувствовала, как у нее сдают нервы. Она оглянулась на Гила. Мужчина стоял невдалеке, скрестив на груди руки.

«Все будет хорошо, – мысленно сказала она себе. – Они неплохо поладят. У тебя просто паранойя».

– Джуна, я все понимаю. В твоем возрасте надо постоянно заботиться о своем здоровье.

Джуна снова улыбнулась. Желваки на ее скулах напряглись.

– О-о-о… я знаю. Все время находится что-то новенькое, чтобы о нем заботились. И что мне остается делать? Я не рассчитывала на то, что останусь популярной на старости лет… Господи! Где мои манеры? Садитесь, пожалуйста. Хьюго, дорогой, попроси Консуэлу принести чай. – Джуна слегка покраснела. – Понимаю, от этого веет ужасным декадансом, но я ни за что не откажусь от нашей экономки. Консуэла – сущий ангел. Как хорошо, что на склоне дней я очутилась в своем собственном доме… Впрочем, довольно обо мне. Как жизнь в доме престарелых, Рэни?

Гил громко кашлянул и выглянул в сад.

– В элитном сельском пансионате для престарелых, – поправила ее Рэни. – Они были столь любезны, что предоставили в мое пользование премиленький коттедж. Дело в том, что я – одна из главных их акционеров. Дом в Лос-Анджелесе и мой особняк в графстве Чешир приносят мне большой доход в виде ренты, впрочем, деньги для меня не самое важное…

– Всем – чай! – возвестил Хьюго.

Невысокого роста женщина, нервная на вид, внесла настолько заставленный поднос, что Мэтти даже не смогла как следует рассмотреть ее.

– Консуэла заваривает самый вкусный чай во всем Кембриджшире.

Хьюго чуть заметно вздрогнул, когда Джуна кашлянула.

– А может, и во всей Англии.

Посреди этой встречи с ее натянутой вежливостью и светскостью в памяти Мэтти всплыл дедушка Джо. Женщина вспомнила, как он, посмеиваясь, рассказывал ей о прежних обитателях дома викария при церкви Святого Лоуренса. Это было давно, еще до того, как туда въехал преподобный Фил со своей семьей. Со слов деда, преподобный Енох был «ураганом во время проповеди и мокрицей у себя дома». И все из-за своей сварливой супруги Маргарет. Она постоянно твердила, чтобы все в приходе обращались к ней, используя ласкательное имя Мин-Мин, которое ей дали в детстве, вот только не было в этой женщине ничего милого и детского.

– Тебе доводилось видеть человека, который настолько запуган, что всеми силами старается выглядеть веселым? – бывало, говорил он.

Когда дедушка Джо улыбался, по его лицу, которое словно бы поднималось вверх на несколько дюймов, расходились знакомые морщины. Бабушка, пока была жива, часто говорила, что ее муж – единственный человек из всех, кого она знает, кто умеет улыбаться «чуть ли не затылком».

– Видела бы ты бедолагу Еноха за чаепитием. Он едва не выкладывал из птифура[76] «ПОМОГИТЕ МНЕ» на тарелках, пока неистово всем улыбался.

Возможно, злющая жена викария и Джуна Найт из «Серебряной пятерки», теперь полностью поглощенная холодной войной с Рэни, были родственными душами? Что бы подумал дедушка, окажись он сейчас здесь? Мэтти взглянула на Гила: мужчина скрывал свою веселость, вызванную всем этим представлением, за чашкой заваренного Консуэлой чая, кстати, действительно превосходного. Дедушка наверняка присел бы рядом с Гилом и тоже едва сдерживался бы, чтобы не расхохотаться.

Мэтти приободрилась, согретая этим воспоминанием. Почему она вспомнила сейчас о дедушке? Было очевидно, что сказывается нехватка сна, причем в большей степени, чем она могла ожидать. Женщина решила, что сегодня ляжет спать пораньше, дабы избежать в дальнейшем всяких нелепых мыслей…

– Как вам чай? – спросила Джуна и повернулась к Рэни, чтобы задать вопрос, который все с нетерпением ждали: – А теперь Рэни! Ты, наверное, хочешь что-то мне сказать?

– У тебя красивый дом, – промурлыкала Рэни.

С того места, где сидела Мэтти, ей было трудно разглядеть выражение лица старшей подруги, но по увядшей улыбке Рэни и тени разочарования, скользнувшей по лицу хозяйки дома, она смогла обо всем догадаться. По крайней мере, легко сдаваться Рэни не собиралась и оттягивала развязку настолько, насколько это было возможно.

– Ну, мило, что ты это заметила. Мое маленькое гнездышко. Здесь шесть спален, все – с отдельными ванными комнатами… Как по мне, более чем достаточно. Но я отвлекаюсь… Томми сказал…