Ричард Длинные Руки - бургграф - Гай Юлий Орловский

— А вы не слушаете?

— Слушаю, но и сам мозгами шевелю, хоть для воина это и нелегкая задача. Но если хочешь выжить, то шевелить надо. Кто спорит, что король, который скачет во главе рыцарского войска и первым врубается в ряды, куда привлекательнее того, кто остается позади своей армии и с безопасного холма руководит ею!

— Да, — согласился я и спросил с интересом: — А как надо?

Он вздохнул:

— Да дело в том, что битвы выигрывает как раз тот, кто остается позади. И кто всё видит, в отличие от короля, который ворвался в ряды и рубит врага. Этот уже не управляет армией, он не увидит, что его войску заходят с фланга или с тыла, он не успеет принять правильное решение...

— Но такие короли выигрывали сражения! — возразил я.

— Сражения, — ответил он с новым вздохом, — но не войны. Даже битвы не выигрывали. Так можно выиграть только схватку с одним отрядом, когда всё решается в одной горячей стычке. Но если битва растянется на день, если будут маневры, удары с флангов, с тыла, такой король обречен. Хуже того, он проиграет войну. Так вот, наш король Кейдан как раз из тех, кто не теряет голову и, несмотря на обвинения в трусости, предпочитает оставаться на троне, а не на взмыленном коне во главе первого отряда рыцарей.

Я вспомнил снова Кейдана, его взгляд исподлобья, пожал плечами и откинулся на спинку кресла, так вид у меня более надменный, как и надлежит молодому рыцарю, презирающему опасности.

— И что же это за король? — спросил я презрительно. — Как могут рыцари отличиться у такого короля? Как можно прославить свое имя?

Он хмуро улыбнулся:

— Молодость, молодость... Ты смел и храбр, но ума, уж извини, у тебя пока маловато. Герцог Ульрихт — отважный воин, он как раз из тех, кто первым начинает бой и последним из него выходит. О таких слагают песни, верно!.. Но ты там ничего не получишь, так как ты не знатен, а он окружен самыми родовитыми вельможами своего королевства. Ему служат самые знатные лорды и рыцари, они всё и получают.

— А у короля Кейдана?

— Этот опирается как раз на незнатных. Нам можно отдать любой приказ, а пошли, к примеру, сына какого вельможи охранять мост или торговую дорогу, тот станет перечить, ссылаться на свои привилегии и знатных предков...

— Разумно, — согласился я. — Король Кейдан — политик.

— Вот-вот, — обрадовался он. — Я тоже слышал это слово, только не понял сразу, что это.

— И слава Богу, — сказал я. — Кстати, меня зовут Ричардом Длинные Руки. Я здесь проездом. На Юг.

— Сэр Торкилстон, — назвался рыцарь с достоинством. — Я тоже... Хотя пока не решил, куда. Но на Юг... гм, это, пожалуй, чересчур. Хотя, конечно, когда ломаешь голову, чем заплатить за еду и ночлег, то стоит подумать о Юге...

Я медленно тянул сладкое густое вино, сэр Торкилстон еще разглагольствовал о богатстве южных стран, но туда еще надо попасть, а вот здесь чувствуется дыхание Юга, что значит — разбогатеть можно тоже, а у меня уже зрела пока еще смутная идея.

— Благородный сэр Торкилстон, — сказал я, — я знаю место, где не нужно платить за ночлег и стол. Более того, там еще и сами заплатят...

— Ого, — воскликнул он, осмотрел с интересом и добавил задумчиво: — Но жизнь научила меня с осторожностью относиться к местам, где слишком хорошо... Что там нужно делать?

— Всего лишь жить, — объяснил я. — Я говорю об усадьбе госпожи Амелии. В ее сад уже дважды вторгался пьяный сброд, я их малость разогнал...

Он кивнул, глаза зажглись интересом.

— Так это вы были? Весь город только и говорит про это побоище. Власти зубами скрежещут, но сделать ничего нельзя: вы защищали частную собственность. Да и никто вас там не видел, так что прямо вам предъявить ничего не могут. Но всё равно большинство горожан на вашей стороне. Всякий ставит себя на место той женщины... Кстати, как она?

— Хороша, — сообщил я.

— В самом деле?

Я сказал поспешно:

— Для меня она старовата, всё-таки я хоть и бывалый орел, но еще весьма юн, если судить по годам. Но женщина красивая, милая, добрая и очень хорошая. Благородные рыцари должны защищать женщин, не так ли? А плата будет хорошая, обещаю.

Он допил вино, с грохотом опустил кубок на столешницу.

— Считайте, что мой меч уже защищает ее! Идем? — Люблю людей действия, мелькнуло у меня, я поспешно встал.

— Счастлив, дорогой сэр, встретить в вашем лице такого отважного и быстрого на решения человека.

Мы шли по дорожке к дому, тревога сперва царапнула сердце, тут же вонзила в него острые коготки. Пес не выбежал навстречу, не попытался запрыгнуть мне на голову... От сердца отлегло, когда на пороге появилась Амелия. Она вытирала руки о фартук, заулыбалась издали.

— Сэр Ричард! Вы с другом?.. Добро пожаловать...

— Где моя милая собачка? — спросил я. — С ней ничего не случилось?

Она замахала обеими руками:

— Вы скажете такое! Они тут с детьми такое устроили, что скоро и мебели вообще не остается, а одни щепки. Я разрешила им побегать по саду. Пусть лучше деревья ломают, чем столы и стулья...

Торкилстон посматривал то на меня, то на Амелию, подкрутил усы и браво выпятил грудь. Глаза заблестели, как у кота возле кувшина со сметаной, явно считал, что преувеличиваю, а оказалось — преуменьшил.

Я огляделся, всё равно такое не нравится, собака должна быть либо при мне, либо там, где я ее оставил.

— Мы сейчас вернемся, — сказал я. — Я бы не стал позволять им удаляться от дома слишком... далеко.

Она спросила с недоумением:

— Разве далеко? Только в саду...

— Ваш сад... великоват, — заметил я мягко. — Мы скоро вернемся. Мы, это я и сэр Торкилстон. Между прочим, сэр Торкилстон тоже остановится у вас. Так что вам придется готовить на двоих мужчин с хорошим аппетитом.

Она всплеснула руками:

— Да я с удовольствием! Вы так говорите, будто мне это тяжело.

Сэр Торкилстон снова подкрутил ус и выпятил грудь. Я свистнул, из ворот конюшни выбежал Зайчик. Сэр Торкилстон ахнул, даже отступил, глаза выпучились.

— Это что за монстр?

— Это конь, — объяснил я.

— Тогда все остальные кони, — заявил Торкилстон решительно, — просто козы!

Я развел руками:

— Стыдно признаваться, но я как раз собираюсь предложить одну из коз. Там в конюшне еще три. Выбирайте. Рыцарь не может без коня.

Торкилстон посмотрел на меня с сомнением.

— Вы дарите мне коня?

— В долг, — успокоил я. — Вообще-то это кони госпожи Амелии, но я воспользуюсь ее добротой и доверием... а за коней, конечно, плачу золотом, так что не сверкайте на меня глазами.