Сделка Райнемана - Роберт Ладлэм

Когда же они оставили его, он прижался в изнеможении к земле и так и лежал, с трудом переводя дыхание. Откуда-то издалека до него доносилось завывание сирен.

А потом раздался новый взрыв, от которого содрогнулся воздух и затряслась земля.

* * *

Высокочастотные передатчики работали почти без перерыва, связывая между собой аппаратную аэропорта Лажес и закрытую зону «Фэрфакс», обменивавшиеся в лихорадочной спешке сверхсрочными радиограммами.

Дэвида Сполдинга должны были отправить из Терсейры первым же самолетом, направлявшимся в Ньюфаундленд, а это значило, что до вылета оставалось менее часа. На военно-воздушной базе в Ньюфаундленде бывшего резидента уже будет поджидать истребитель, который и доставит его в Митчелл-Филд, неподалеку от Нью-Йорка. Поскольку подполковнику Сполдингу удалось избежать серьезных травм и увечий, отданные ему ранее распоряжения не подлежали отмене.

Взрыв, прогремевший на самолете «Б-17» и унесший жизнь двух человек, являлся, вне сомнения, делом чьих-то рук. Подготовлен он мог быть и в Лиссабоне, и здесь, в самом Лажесе, во время заправки машины горючим. Но что бы и как бы там ни было, к детальному, скрупулезному расследованию трагического происшествия приступили сразу же, как только произошла трагедия.

Холондер и Балантин находились с Дэвидом, когда его осматривал военный врач из англичан. После того как рана на плече была перевязана, а ссадины на руках обработаны, Сполдинг заявил, что, хотя его и потрясло глубоко все то, что случилось, он тем не менее чувствует себя вполне здоровым и не нуждается в особом уходе. Прежде чем покинуть своего пациента, доктор сделал ему инъекцию успокоительного в расчете на то, что лекарство поможет Дэвиду легче перенести полет до Нью-Йорка...

– Думаю, вам стоит недельку отдохнуть, – сказал Холондер. – Боже, как же вам повезло, что вы снова с нами!

– Побывали в такой переделке – и остались в живых! – уточнил Балантин.

– За мной охотятся? – спросил Сполдинг. – Это из-за меня взорвали самолет?

–В «Фэрфаксе» так не думают, – ответил Холондер. – Там полагают, что это просто совпадение.

Сполдинг наблюдал за агентом, пока тот говорил. Заметив неуверенность в его тоне, Дэвид предположил, что тот не вполне откровенен с ним.

– Удивительное совпадение, не правда ли? Особенно если учесть, что единственным пассажиром на борту самолета был я?

– Ничего удивительного. Я думаю, что уничтожение мощного военного самолета и к тому же вместе с пилотом – уже само по себе большая удача для нашего противника. Что же касается службы безопасности в Лиссабоне, то она, прямо скажем, не заслуживает похвал.

– В тех местах, где бывал я, она неплохо справлялась со своими обязанностями. Так что не стоит делать поспешных выводов на основании частного случая.

– Возможно, вы и правы: ведь трагедия как-никак произошла не где-то еще, а именно здесь, на Терсейре. И все же... Я лишь передаю вам то, о чем поговаривают в «Фэрфаксе».

Раздался стук в дверь, Холондер открыл ее. Младший лейтенант, стоя в дверях, обратился участливо к Дэвиду, о котором ему, несомненно, уже было известно, что тот только чудом избежал смерти:

– Пора собираться, сэр. Мы должны взлететь через двадцать минут. Не смог бы я быть вам чем-либо полезен?

– Нет, лейтенант. Вещей у меня нет: все, с чем я прибыл сюда, превратилось в кучу горелого мусора.

– Да-да, понятно. Сочувствую вам.

– Не стоит сочувствовать: слава Богу, я лишился лишь своего багажа, а не жизни... Отправиться же с вами я могу хоть сейчас.

Дэвид повернулся к Балантину и Холондеру и пожал им руки. Прощаясь с Холондером, он внимательно взглянул ему в глаза. И убедился, что был прав в своих предположениях:

Холондер и впрямь что-то скрывал от него.

* * *

Английский морской офицер открыл потайную дверь. Пол Холондер поднялся со стула.

– Принесли? – спросил он у офицера.

– Да. – Офицер положил свой кейс на стол, щелкнул замками и, вынув конверт, подал его американцу. – Фотолаборатория поработала на славу. Исключительно четкое изображение, отлично проработаны детали и на лицевой, и на оборотной стороне. В общем, снимок дает практически полное представление об оригинале.

Холондер снял бечевку с конверта и извлек из него фотографию, запечатлевшую в увеличенном виде небольшой значок в форме шестиконечной звезды.

Звезды Давида.

В центре лицевой стороны – надпись на иврите, на оборотной же – рельефное изображение скрещенных кинжала и молнии.

– Древнееврейским письмом обозначено имя пророка Хагаи, ставшего символом организации еврейских фанатиков, носящей название «Хагана» и действующей за пределами Палестины. Члены этого объединения провозгласили своей целью отмщение за двухтысячелетние страдания еврейского народа. Боюсь, что в ближайшие годы у нас будет с ними немало хлопот. Во всяком случае, считаем мы, они дали нам ясно это понять.

– Вы ведь сказали, что значок был приварен к нижнему звену переборки в хвостовом отсеке?

– Совершенно верно. Это сделали для того, чтобы он не пострадал во время взрыва. Вина за уничтожение вашего самолета ложится, таким образом, на членов «Хаганы».

Холондер сел.

– Но зачем понадобилось им это? – спросил он, переводя взор с фотографии на английского офицера. – Господи Боже, ради чего пошли они на такое?

– Я не могу ответить на ваш вопрос, – сказал англичанин.

– Так же, как и в «Фэрфаксе». Не думаю, что им хотелось бы ставить кого-то в известность о том, что случилось у нас. Скорее всего, они предпочли бы замять это дело.

27 декабря 1943 года

Вашингтон, федеральный округ Колумбия

–«Фэрфакс» на проводе. Это полковник Пейс. Он просит соединить его с вами.

Услышав по селектору эти слова, произнесенные игривым тоном его секретаршей – лейтенантом из женской вспомогательной службы сухопутных войск США, Свенсон понял, что разговор будет необычным.

С тех пор как генерал забрал себе досье Сполдинга, начальник «Фэрфакса» с большой неохотой звонил ему сам. Он не говорил прямо о том, что желал бы как можно реже лично беседовать со Свенсоном, однако связь с ним поддерживал в основном через своих подчиненных. Будучи в какой-то мере причастным к отзыву Сполдинга из Португалии, Пейс явно демонстрировал занятую им вполне определенную позицию: хотя он и повинуется спущенным сверху приказам, но делает это против своей воли.

Эдмунду Пейсу абсолютно не нравилось, что кто-то сверху распоряжается его человеком из Лиссабона. Поэтому за рамки выполнения приказа он не выходил.

– Генерал, получена радиограмма с аэродрома в Лажесе, на Терсейре, – произнес взволнованно Пейс.