Выжить для любви - Светлана Михайловна Чудова

просеивал факты, подробности, версии.

Он попросил разрешения поговорить с Вероникой. В глубине души он знал, что с ней все в порядке, но чутье полицейского настоятельно советовало проверить, как она выглядит и ведет себя. Жесты, мимика и физические реакции могут поведать о многом.

Веронику он нашел в бунгало. Она сидела на диване в уютной гостиной, а врач перевязывал ей правое колено. В дверях застыл сержант. Брюки Ники были разорваны на уровне колена, на коже запеклись ржавые пятна крови. Ее лицо было белым, как бумага.

– Что случилось? – спросил он, наблюдая за Никой издалека.

– Она упала во дворе и рассекла колено, – деловито объяснил врач, накладывая повязку на кровоточащую рану. – Завтра будет побаливать, – предупредил он ее.

Ника рассеянно кивнула.

– Когда ты упала? – спросил Кирилл. – Как это вышло?

– Я не падала. – Голос Ники прозвучал слабо, еле слышно и монотонно. На Кирилла она не взглянула. – Я оступилась и ударилась коленом.

– Когда? – повторил он.

Ника пожала плечами:

– Когда искала телефон.

– Зачем ты искала телефон? – Кирилл уже убедился, что телефонные аппараты расставлены по всему дому. Разбитый телефон в кухне он тоже видел.

– Позвонить. Сообщить… – Она сделала неопределенный жест рукой, указывая куда-то в сторону дома.

– В доме полно аппаратов. Почему ты решила позвонить отсюда?

– Я не знала, где она. И боялась… случайно найти ее. – Ника впервые посмотрела Кириллу в глаза. – Но все равно увидела. Меня попросили опознать ее. Я все видела.

Симптомы шока выглядели очень убедительно. А может, она действительно в шоке? Ника вела себя так, как и следовало ожидать от человека, пребывающего в шоке: сидела неподвижно, а если и двигалась, то медленно и вяло. И была очень бледна. Макияж? И зрачки расширены. Впрочем, они увеличиваются и от глазных капель.

Кирилл ненавидел себя за подобные мысли, но не упускал ни единой детали. Даже если его отстранят от расследования, эти наблюдения могут пригодиться.

Внезапно ему в голову пришла еще одна мысль: а если и с ним Вероника сблизилась только затем, чтобы отвести от себя подозрения, или, к примеру, следить за ходом расследования убийства судьи Виленского? Если так – она может поздравить себя с успехом: дело Виленского так и осталось нераскрытым.

Ему захотелось допросить ее, но разумнее было удалиться. К тому же ему следовало проверить еще кое-что.

Он кивнул полицейскому в дверях гостиной и вышел из бунгало, глубоко вдыхая свежий воздух…

– Приблизительное время смерти нам известно? – спросил он у Бугрова.

– Заключение экспертов еще не готово, но я сам видел трупы. Они давно окоченели. Я бы сказал, эти люди погибли… часов двенадцать назад. Или около того.

Черт! Как раз в то время, когда он уезжал по делу, а Вероника вдруг сорвалась в магазин, хотя днем уже ходила за покупками. Свой поход она объяснила внезапным желанием полакомиться мороженым. Достаточно ли она хладнокровна, чтобы убить двух человек, а на обратном пути захватить мороженое? Или же покупка мороженого была для нее предлогом? Алиби, чтобы показать ему чек и заявить: «Видишь? Вот где я была. У Сапруновых я не появлялась».

Ситуация с убийством отставного судьи в точности повторилась. У Вероники опять не было свидетелей, которые могли бы подтвердить ее алиби, зато имелся чек из магазина.

Кроме того, она никак не могла заранее знать, что тем вечером ему придется на время уехать. Вызов был незапланированным. Неужели она поджидала удобный случай, зная, что рано или поздно его вызовут на работу глубокой ночью? Спешить ей было некуда. Она могла позволить себе ждать. В конце концов, ей платили большие деньги, а огромный изумруд, приглянувшийся ей, из дома никуда бы не делся.

Но чек из магазина она не сохранила. Кирилл отчетливо помнил, как Ника выложила на стол покупки, а чек сразу бросила в мусорное ведро. Если она и вправду хладнокровная, ловкая убийца, выбросив чек, она допустила непростительную ошибку. А может, она еще умнее? Теперь она имела бы полное право заявить: «Если бы я знала, что мне понадобится алиби, разве я стала бы выбрасывать чек?»

Господи! Так недолго и с ума сойти! Под каким бы углом он ни рассматривал поступки Ники, они представали перед ним в самом неожиданном свете, теряя первоначальный смысл.

Дома он первым делом принялся рыться в мусоре. Пакеты из магазина лежали на самом верху, придавленные только банановой кожурой и пустыми стаканчиками из-под йогурта. Он вытащил оба пакета, расправил их и заглянул внутрь. В одном обнаружился чек – скомканный, но целый и сухой, без единого пятнышка.

Чек был пробит в восемь пятьдесят семь. Примерно в то же время, когда Кирилл вернулся домой. Где же еще успела побывать Ника?

* * *

Комната для допросов была небольшой, полупустой, с видеокамерой под потолком.

Юра Бугров умел находить общий язык с людьми. Сорокалетний, светловолосый, веснушчатый, он располагал к чистосердечным признаниям своим добродушием и неподдельным сочувствием. Кирилл не умел так ловко развязывать языки. Однажды даже Юра заметил: «У тебя взгляд акулы». Особенно удавались Бугрову допросы женщин: они с первого взгляда начинали доверять ему.

Вместе с еще двумя коллегами Кирилл следил за допросом, сидя у монитора в соседнем помещении. Ника была почти неподвижна, смотрела в никуда, будто бы замкнувшись в себе. Точно так же она вела себя после первого убийства, вспомнилось Кириллу. Защитная реакция? Попытка абстрагироваться? Или искусная игра?

– Где вы были вчера вечером? – мягко спросил Бугров.

– Дома у Федорова.

– У следователя Федорова?

– Да.

– Почему вы были у него?

– Я провела с ним выходные.

– Все выходные?

– Кроме субботы. В субботу вечером в доме, где я работаю, собирались гости. Я была занята.

– В какое время вы приехали к следователю Федорову после субботней вечеринки?

– Кажется, в четыре… – Ника задумалась. – Точно не помню, но очень рано. Еще до рассвета.

– Почему так рано?

– Чтобы подольше побыть с ним.

К счастью, Бугров не стал расспрашивать, в каких отношениях она находится со следователем Федоровым. Он продолжал выяснять точное время:

– Вы провели вдвоем весь воскресный день?

– Да.

– И вечер?

– Да.

– А что произошло в понедельник? Чем вы занимались, пока Федоров был на работе?

* * *

– Похоже, Бугров возомнил себя адвокатом, – пробормотал один из коллег Кирилла. – Вы только послушайте.

Вопросы и вправду были направлены на то, чтобы уточнить все подробности. Обычно первые допросы проводили менее упорядоченно, только чтобы разговорить подозреваемых. Но на Веронику этот прием не подействовал: она отвечала четко и коротко, не говоря лишнего. Поскольку ничего сообщать она не собиралась, Бугрову приходилось