Лётчик - Владимир Малыгин

— Понимаю, ваше превосходительство. Потому и молчу. Сейчас только не выдержал, сорвался. Тяжело в себе такое знание носить.

— Знание? Или всё же гадание? — резко развернулся от окна адмирал.

— Скорее, предвидение предстоящих событий. Впрочем, понимайте как хотите. Главное, своё здоровье берегите.

Эссен молча развернулся, подхватил с вешалки фуражку и вышел.

— Эка адмирала разобрало. Даже не попрощался. Впрочем, я и сам немного не в себе. Но я-то хоть немного привык к вашим чудачествам, Сергей Викторович, а ему-то каково? Да ещё и о своей скорой смерти услышать? Вы с предсказаниями не переборщили, поручик?

Ничего не ответил на этот вопрос, дёрнул углом рта, отвернулся к окну, копируя адмирала.

— Озадачили вы меня изрядно своими откровениями. Ну да время покажет, кто был прав, — Остроумов подхватил со своего стола папку, протянул мне. — Ознакомьтесь, Сергей Викторович. Здесь все необходимые бумаги. После чего представлю вас старшему инженеру назначенной комиссии. Он в курсе предстоящей вам задачи. Поэтому все возникающие вопросы будете решать через него.

Зазвенел телефонный аппарат на столе, генерал поднял трубку, вслушался. Кивнул мне на папку и вышел из кабинета. Я не я буду, если это не от адмирала звонок был. Есть у меня почему-то такое чувство.

Раскрыл картонную папку, вчитался в бумаги, одновременно ломая голову над сложившейся ситуацией. Всё вроде как понятно, кроме одного. Что теперь мне с моими пулемётами делать? Куда их? С собой же не возьмёшь и в Гатчинской авиашколе не оставишь. Сразу ноги приделают моему ценному приобретению. И в часть мне их везти резона нет. Там моё железо та же участь ожидает, оприходуют его сразу. Нет, нужно где-нибудь на нейтральной территории оставлять на хранение, спрятать в конце-то концов. Ладно, когда буду возвращаться на съёмную квартиру, тогда и обдумаю более тщательно этот вопрос.

Понятно, с какой целью именно меня включают в состав комиссии. А состав и задача у этой комиссии какая? Нашёл нужные листы, прочитал и чертыхнулся про себя. Конечно же. Снова инспекторы, снова проверка. Не дают людям работать. Ладно крепости проверять, там действительно при строительстве казнокрадство процветает и сроки выполнения работ искусственно затягиваются, но здесь же частный капитал. А-а, куда я лезу? Что там дальше в бумагах? Опытный образец представить в столицу? Вот как они мотивировали передачу мне самолёта? А кто платить за него будет? Следующий лист дал ответ и на этот вопрос. Деньги будут перечислены из Санкт-Петербурга? Расклад более или менее вырисовывается.

Но чтобы такие вещи решить и согласовать, полномочий Остроумова, пусть он и генерал, и начальник инспекторской комиссии, и… Да всё равно не ему подобные вещи решать, тут явно кто-то выше должностью постарался. Вопрос, кто? Перед кем это меня так засветили?

И, главное, за какие такие заслуги? Летаю неплохо? Так есть и лучше меня люди в этом деле. А зачем я голову ломаю? Можно же принимать всё так, как есть, и не искать подводных камней там, где их нет или не видно.

Закрыл папку, завязывать не стал. Зачем, коли она мне в таком виде и была передана. Положил на стол, поднял голову на распахнувшуюся дверь. Как раз и Остроумов вовремя вернулся.

— Ознакомились, Сергей Викторович?

— Так точно.

— Тогда следуйте за мной. Представлю вас старшему офицеру комиссии. Ещё раз вам повторяю. Все вопросы решайте только через него. И по возвращении в столицу сразу же немедленный доклад мне. Понятно, Сергей Викторович?

— Так точно!

Мой новый начальник и командир на ближайшее время оказался целым полковником. Александр Фёдорович Глебов, военный инженер-инспектор. И я ему явно не понравился своим внешним видом. И ничего ведь уже не исправить. Где я вам всем за оставшееся время новый мундир справлю? Если только готовый купить? Нет, не стану, у меня других дел хватает. А вот в Москве обязательно нужно этот вопрос решить. Слишком уж глаз режет мой потрёпанный вид старшим офицерам…

С пулемётами я поступил проще некуда. Воспользовался бескорыстной помощью Василия. Парень он молодой, почти пацан ещё, в голове наверняка сплошь приключения да тайны, а тут я как раз в тему. Загрузили вечером свёртки в садовую тачку, сверху насыпали мусора и вывезли за город в ближайший лесок. Там и прикопали в укромном безлюдном месте. Парень дал твёрдое слово, что никогда и никому о сём месте не расскажет, и я ему верю. Потому что такой восторг в этих глазах, что не поверить просто невозможно. А сверху мы развели небольшой костерок, в котором и сожгли весь мусор. На всякий случай.

Флигель я пока оставил за собой, заплатив за две недели вперёд. Уведомил хозяев об отъезде в Москву на некоторое время и обозначил просьбу оставить жильё за мной. До возвращения. Вот только из вещей ничего не оставил, потому как нет у меня ничего лишнего.

Ночью прекрасно выспался, не было ни волнений, ни переживаний. Утро встретил с отличным настроением, которое дополнил и закрепил хороший завтрак. Распрощался с хозяевами, подхватил свой саквояж и вышел за калитку. Теперь-то псу снова будет полное раздолье. Со мной его даже во двор гулять не выпускали.

Москва встретила жарой и солнцем. В дороге я ни с кем близко не сошёлся, держался обособленно. Да и разговоры в купе не поддерживал, отделывался общими фразами. Поэтому от меня быстро отстали. И в гостинице заселился в одиночный номер, к моему полному удовольствию. Сработала моя задумка. Не нужны мне соседи, и контролировать постоянно себя в разговорах не хочется.

Глава комиссии, полковник Глебов дело затягивать не стал, и мы в этот же день приступили к выполнению поставленной задачи. Пришлось таскаться за всеми следом, делать умное лицо и многозначительный вид, пока Александр Фёдорович надо мной не сжалился и не отпустил в свободное плавание с наказом походить по заводским цехам. Присмотреться, так сказать, к выпускаемой продукции.

Умный человек, правильно сделал. Потому что я с первого же дня активно включился в этот процесс. Мне сразу понравились новые самолёты. Чуть коротковата морда, правда, лишь на мой привередливый взгляд, но глаз сильно не режет. Сверху полукруглый капот, а снизу причудливой бахромой бороды свисают ребристые цилиндры мотора. Двухместная кабина, причём, в отличие от «Фармана», пилот размещался спереди.

Только управление не понравилось. И по моей настоятельной просьбе после нескольких жарких споров с директором при полной и безоговорочной поддержке высокой комиссии в конструкцию начали вносить изменения. Значительную поддержку в этом нелёгком деле мне оказал Нестеров. Да-да, тот самый Нестеров. Как раз в это время он провёл испытания своего изобретения, самолёта без вертикального оперения, и вёл предварительные переговоры с заводом о дальнейшем производстве нового аэроплана. Интересная модель. Но по мне так абсолютно бесперспективная, и тратить силы и средства на её производство в свете предстоящих стране потрясений не нужно. Но лезть со своим мнением никуда не стал, вместо этого постарался сблизиться с капитаном ближе, благо это было совсем несложно. Стоило только завести разговор о новой технике — и всё, дело было сделано. Вот на почве самолётостроения мы с ним крепко и сдружились.