Маргарет Тэтчер - Жан Луи Тьерио

Неприятности, поджидавшие власть предержащих, не закончились вместе с отступлением 1972 года. Можно вспомнить слова Джона Биффена: «Приучившись ходить раком, то есть задом, правительство, в конце концов, забыло, как двигаться вперед».

Все экономические «индикаторы» мигали красными лампочками. Не следует отрицать роль международной конъюнктуры, где проявились в то время тенденции к росту инфляции, а также и распространение такого явления, как стагфляция (застой с инфляцией), которое в большей или меньшей степени как заразная болезнь будет свирепствовать во многих развитых странах; но существовала еще одна, типично британская беда, с которой правительство должно было столкнуться и которой должно было противостоять. Плавающий курс фунта стерлингов, введенный в 1972 году, за два года привел к девальвации фунта на 12 процентов по отношению к доллару и на 35 процентов по отношению к немецкой марке. Торговый баланс и платежный баланс постоянно вызывали тревогу. Увы, они никак не становились положительными по причине малой доходности зоны фунта стерлингов для иностранного капитала и малой притягательности предметов, произведенных в Англии, что стало следствием прискорбной утраты производительности промышленности под влиянием вливания государственных средств. Естественно, инфляция имела губительные последствия: 10 процентов в 1971 году, 13 — в 1973-м, 19,5 процента — в 1974-м. Конечно, повышение цен на энергоносители сыграло здесь свою роль, но в основном рост инфляции объяснялся наличием четырех специфических «английских» факторов: чрезвычайно значительные государственные расходы (почти 60 процентов ВВП против 35 процентов во Франции в то время), рост цен на предметы импорта как результат девальвации фунта стерлингов, увеличение массы «горячих денег», выплачиваемых в форме заработной платы, а также отсутствие контроля над всей денежной массой. Первыми жертвами, естественно, стали самые слабые: пенсионеры и получатели фиксированных пособий. Рост промышленного производства конечно же ощущался, но он был недостаточен, ведь в период между 1970–1975 годами в Великобритании ежегодный прирост составлял 1,9 процента по сравнению с 3 процентами в США и 3,4 процента в странах «Большой семерки».

Но вместо того чтобы атаковать причины болезни: завышенные государственные расходы, низкую производительность труда в промышленности, предполагавшую болезненную реструктуризацию, неконтролируемый рост денежной массы, — Тэд Хит предпочел сфокусировать внимание на политике в сфере заработной платы, каковую одну и сочли повинной в росте инфляции. Он принял решение доверить государству заботу о регулировании цен и заработной платы, вместо того, чтобы предоставить эти «заботы» рынку. В политическом смысле он считал, что сумел выкристаллизовать все недовольство, а в экономическом смысле он был втянут в бесконечные переговоры, более или менее эффективные. В марте 1972 года он вступил в трехсторонние дискуссии с участием Конфедерации британской промышленности, Конгрессом тред-юнионов и представителей государственной власти. Переговоры затянулись, а электрики, железнодорожники и трамвайщики вновь угрожали «блокировать» страну.

И хотя правительство консерваторов пришло к власти, представив избирателям относительно либеральную программу, в соответствии с которой определять уровень цен и заработной платы могли различные «действующие лица» экономики, оно, это правительство, еще раз, быть может, уже лишний, отреклось от своих убеждений. В пятницу, 3 ноября 1972 года, правительство приняло, по словам Маргарет Тэтчер, «роковое решение» о проведении политики замораживания цен и заработной платы в течение девяноста дней. В то время инфляция росла более чем на 1,5 процента в месяц, такую инфляцию называют галопирующей. Но вместе со сдерживанием инфляции было практически покончено со свободным рынком, покончено с консервативным либерализмом или с либеральным консерватизмом. Тори стали проводить политику лейбористов. Джеффри Хау, явный приверженец идей либерализма, кичившийся этим, был призван в правительство, чтобы руководить проведением в жизнь политики в области цен и зарплаты, другими словами, чтобы превратить Англию в страну регулируемой, управляемой экономики.

В сфере политики последствия этих решений не заставили себя долго ждать. У депутатов-заднескамеечников возникло ощущение, что их предали. Они возвысили голоса в палате общин и поставили во главе многих важных комиссий людей, выступавших против новой политики: Ника Ридли, Джона Брюс-Гардинера и Джона Биффена. В особенности упорно они боролись за то, чтобы так называемый Комитет 1922 года возглавил Эдвард Дюканн, лидер правого крыла Консервативной партии и заклятый враг Тэда Хита. Причины того, что Маргарет Тэтчер «завоевала» Консервативную партию, кроются именно здесь: поворот на 180 градусов посодействовал резкому поправению партии.

К тому же контроль над ценами и зарплатами не работал. Не входя в детали, Тэд Хит запустил невероятную машину, заработавшую сразу на полном ходу, которая могла бы выйти из воспаленного воображения какого-нибудь марксиста-технократа. Следуя рекомендациям Совета национального экономического развития, который, несмотря на настойчивые просьбы Маргарет, консерваторы, придя к власти, так и не распустили, перед экономикой была поставлена цель обеспечить ежегодный прирост не менее 5 процентов. Параллельно был разработан четырехлетний план регулирования цен и зарплат. После завершения первого этапа, то есть этапа замораживания цен и зарплат, начинался второй этап, ограничивавший рост зарплат 4 процентами, в сумме не более 250 фунтов в год, при этом предпочтение отдавалось росту низких зарплат. Плановая политика стала еще и распределительной. Третий этап, начавшийся летом 1973 года, ограничивал подъем зарплат на 7 процентов, а по просьбе Конгресса тред-юнионов был проведен довольно сумбурный анализ мер, призванных компенсировать некоторый ущерб, наносимый из-за плохих условий труда низкооплачиваемым трудящимся. Результаты оказались катастрофическими. Социальные конфликты не утихали, напротив, разгорались все жарче. Инфляция продолжала расти. Чтобы финансировать экономический рост, пришлось снизить базовую банковскую ставку в первом квартале 1973 года, что повлекло за собой рост цен, который регулируемая экономика не могла сдержать и который превосходил рост заработной платы. Кроме дефицита бюджета и инфляции Великобритания впервые испытала реальное снижение покупательной способности почти на 3 процента.

Естественно, профсоюзы не могли согласиться с подобным положением вещей. Национальный совет горняков отверг третий этап. Он также отверг предложение Национального управления угольной промышленности о чрезвычайном отступлении от проводимой политики, состоявшем в возможном повышении заработной платы на 16,5 процента в качестве компенсации за повышение производительности труда. Правительство полагало, что невозможно далее отступать от проводимой политики без особо оговоренных условий теперь, когда было решено приступить к третьему этапу. Оно приняло решение противостоять напору профсоюзов. Но было уже поздно. Это было начало конца.

В ноябре 1973 года шахтеры призвали всех рабочих к «бойкоту сверхурочных», что на деле означало конкретное сокращение выработки электричества на 25 процентов. Вскоре о забастовке объявили пожарные, а следом за ними в борьбу вступили и металлурги.