Путь Грома - Маргарита Епатко

– Наконец-то, – довольно прорычал волк и заметил застывшего у кромки воды полного человека. – Я вернусь в следующее полнолуние. Ты должен сделать выбор, – произнес он и прыгнул в кусты.

Профессор растерянно посмотрел ему вслед и стал медленно заходить в речку.

– Семья, дети, полнолуние, – бормотал он, мощными гребками рассекая водную поверхность. – Дети…

Волк бежал по ночному городу так быстро, как только мог. Временами казалось, что его лапы почти не касались земли. Но тоскливое чувство тревоги не оставляло оборотня. Он помнил, что город заканчивается за кладбищем. И был уверен, что выбрал верное направление. Но проклятый город все не заканчивался. И зверь почти выбился из сил, когда, выбежав на очередной вытоптанный людскими ногами пустырь, уперся в глухой забор. Забор был очень высоким и волк подумал, что вряд ли ему удастся перепрыгнуть его сейчас, когда он практически обессилел от длинной ночной гонки. Но выбора не оставалось: железное сооружение бесконечно тянулось вдоль домов.

Он остановился и тоскливо завыл, глядя на луну. Отведя душу, оборотень отошел на несколько метров от забора и, разбежавшись, подпрыгнул и заскреб лапами по металлу. Казалось, еще мгновенье и он свалиться обратно. И тут случилось чудо. Тело стало легким и, взлетев, само перевалилось через забор. У Волка почему-то закружилась голова и он упал навзничь на кучу сухих веток и листьев, как нельзя кстати, оказавшуюся с другой стороны.

Илья лежал на куче сухих веток и понимал, что использовал силу волка полностью. Будь все по-другому, он смог бы превратиться сейчас в любого зверя или птицу. Да будь все по-другому, он, и, не превращаясь ни в кого, перелетел бы туда, куда ему было нужно. Но это все было раньше.

Теперь он стал слабым и беспомощным человеком, вымотанным долгой гонкой, обессиленным от голода и дурманящих трав. Но он не собирался сдаваться. Илья со стоном приподнялся. Прямо перед ним возвышалась невысокая металлическая оградка, украшенная острыми как пики наконечниками. Ему, похоже, просто повезло. Свались он на полметра дальше…

– Повезло, – повторил он вслух.

Он не мог не задуматься, о том, что ему везло уже в который раз за сегодняшнюю ночь. Девочка-привидение, соседи Алины, подросток, тритон. Кто-то сильный играет на его стороне. Следовательно, есть шанс спастись. Тем более, что вот оно, кладбище. За рядами оградок темнели памятники и кресты. Он почти уже у цели. И сейчас не самое лучшее время, для жалости к самому себе.

Илья собрался с силами, пошатываясь, встал на ноги и сделал пару шагов в сторону оградки.

– Как тебя развезло, – послышался сиплый голос сзади.

Колдун обернулся и увидел, как зашевелилось что-то рядом с кучей, на которую он только что упал. Из тени неторопливо вышел тощий мужичок неопределенного возраста. От него удушающее несло луком и перегаром.

– Да ты, старый знакомый, – улыбнулся мужичок беззубым ртом. – Ща, помогу, – он подскочил к нему и подставил тощее плечо.

– Знакомый? – удивился Илья. – А ты не ошибся дед?

– Быстро ты меня забыл, – беззубо прошамкал мужичок. – И то верно. Таких бродяг, как я полно. А я не забуду, как ты мне жизнь спас.

– Жизнь? – переспросил Илья, смутно о чем-то догадываясь. – Уж не пару ли недель назад? – он вспомнил, как отправлял одного из своих двойников в сторону кладбища.

– Так узнал все-таки, – старик расчувствовался. – Если бы не ты, эти малолетние ублюдки точно бы меня насмерть забили. Развлекаются они так. Бомжей запинывают, – он горестно качнул головой. – А ты ведь не пьяный, – вдруг произнес он. – Кто это тебя так?

– Ты не поверишь, дед, – усмехнулся Илья, – ведьма.

– Еще как поверю, – кивнул головой старик. – Все зло от баб. Сам-то я как на кладбище оказался? Отставник я, у меня наград на пиджаке в два ряда. И не за то, что в кабинетах сидел. Все по командировкам родину защищал. А как на родину вернулся, выяснилось, что дома-то и нет.

Говоря все это, старик буквально на себе тащил Илью по кладбищенским дорожкам. Они свернули в кусты и скатились в вонючую яму.

– Ну, вот мы и пришли, – дед чем-то зашуршал, и в землянке вспыхнула тускловатым огнем настоящая лампочка.

– Что удивлен? – мужичок старался произвести впечатление. – Я землянку рыл и кабель раскопал. Так что у меня тут всегда и тепло, и сухо, и светло.

Он кивнул головой в сторону самодельного тена-обогревателя, стоящего у стены.

– Тебя ведь ранили? – он наклонился к ноге Ильи.

Рана, едва успевшая затянутся, не вынесла нагрузки и, разойдясь, кровоточила.

– Твоя подружка, что дружит со стечкиным?

– Кто такой Стечкин? – поморщился Илья, старик рвал его штанину и, достав, откуда-то тряпки уже бинтовал ногу.

– Тебя, похоже, чем-то накачали, – задумчиво сказал старик. – На братка, вроде, не похож. Хотя кто вас молодых сейчас знает. Может и не мое это дело, но я привык на добро добром отвечать и своих не бросать.

Продолжая бормотать, мужичок достал бутылку и, плеснув жидкости в стакан, поднес его к Илье.

– Пей.

Илья сидел на колченогой табуретке, радуясь, что есть возможность облокотиться на стенку землянки. Тело категорически отказывалось слушаться. Тошнотворная слабость подползла незаметно, сковав уже не только руки, но и ноги. Он знал еще немного и ЭТО подберется слишком близко. Слишком для того, чтобы он смог что-то сделать. И тогда все будет зря.

– Пей, – вновь сказал старик, протягивая стакан.

– Не могу, – обессилено сказал Илья.

– Пей, дурак. Это верное средство. Мы вот как-то штуку перевозили в здоровом свинцовом ящике. Так врач нам прямо сказала: – Пейте парни, если хотите, чтоб бабы любили. Ну, мы всю дорогу и пили, еле довезли.

– Я не хочу, чтоб она меня любила, – почти теряя сознание, пробормотал Илья. – Я хочу ее забыть.

– С этим тоже помогает, – усмехнулся дед и почти насильно влил обжигающее содержимое стакана в колдуна.

Илья сначала поперхнулся, потом закашлялся. Прекрасно зная привычку людей к взбадривающим напиткам, он, тем не менее, старался их не пить. Считая, что легче жить с незадурманенными мозгами. Но сейчас Илья с удивлением обнаружил, что стариковское средство подействовало.

– Да ты никак самогон на травах настаиваешь, – усмехнулся колдун.

– Есть маленько, – ответил дед. – Мать моя так делала. Помню гонит самогон для отца с дедом и приговаривает. Вы, мол, придурки все равно пить будете, а с моими травами хоть себя от пьянки мне потеряете. Я еще мальцом был, и она меня с собой брала, травы собирать. В войну только благодаря ее умению все в лесу находить и выжили. Детей трое, как прокормить? А она всегда что-то приносила. Жизнь тяжелую прожила, а всегда для всех слово доброе находила. Эх, что там говорить, – старик махнул рукой, окончательно уходя в воспоминания.