Путь Грома - Маргарита Епатко

– У тебя есть тетка? – растерянно переспросила жена. – Мы, что поедем прямо сейчас?

– Да девочка моя, поверь, нам нужно ехать, – он обнял ее.

– Подожди, – кивнула Алена. Она знала, что если муж говорит о том, что надо ехать, значит, действительно, происходит что-то серьезное. – Я только соберу вещи для Даши. Это недолго.

– Хорошо, – кивнул Серый и включил сотовый телефон.

Сергей мчался по темным городским улицам, отмечая мелькающие перед ним кварталы. Он знал, что счет пошел не на часы, а на минуты. Но на заднем сиденье встревоженная жена держала на руках спящую дочь, и Серый не мог позволить себе ошибиться.

– Ты сможешь ко мне в беде обратиться, ты сможешь, сможешь, – шептал он, вспоминая детскую считалочку, которой научила его мама.

– Ты что-то сказал? – переспросила Алена.

– Да так, – он улыбнулся, зная, что она следит за выражением его лица в зеркальце. – Вспоминаю одну детскую считалочку.

И он нараспев произнес:

Ты сможешь ко мне в беде обратиться,

Но постарайся не ошибиться.

Новая пушка и старая баня,

Все перепуталось в нашем сознании.

Два поворота, третий налево.

Кто-то умрет за правое дело.

Будет земля ему пухом, но все же

Должен помочь ты и ты нам поможешь.

– Довольно странные слова для детской считалочки. Глупость какая-то, – пожала плечами Алена.

– Я тоже так всегда думал, – кивнул Серый и резко затормозил у великолепного нового памятника, который буквально на днях открывал с помпой городской мэр. В основании монумента стояла большая бронзовая пушка, выполненная в натуральную величину.

– Знаешь, Аленушка, а ведь здесь во времена моего детства стояла баня.

– И что? – непонимающе переспросила жена.

– Это то самое место, – пробормотал Серый. – Теперь, видимо, надо сделать так, – он выкрутил руль и резко рванул с места.

Один круг вокруг памятника против часовой стрелки, второй. У Серого от напряжения вспотели руки. Он затормозил и покачал головой. Ну, как он мог поверить в эту детскую глупость! Серый сдал назад, съехал с площадки перед памятником и усмехнулся. В начале квартала показалась милицейская патрульная машина. Въезд на площадь запрещен. Еще не хватало, чтобы у него сейчас отобрали права. Наверное, стоит просто отвезти девочек в ближайшую гостиницу.

– Два поворота, – пробормотал он. – Всего два и, потом, почему я решил, что ехать надо против часовой стрелки? Решил буквально повернуть время вспять? А если все не так примитивно?

Патрульная машина неумолимо приближалась. Серый медленно тронулся и вновь въехал на площадку перед памятником. Медленно, очень медленно он стал объезжать прямоугольный постамент по часовой стрелке. Первый поворот…

– Водитель такси: немедленно прекратите движение и остановитесь, – голос усиленный динамиком стучал по барабанным перепонкам.

Медленно, очень медленно. Первый поворот пройден. Теперь второй, второй.

– Водитель такси, – голос милиционера потонул в скрипе тормозов.

Серый растерянно смотрел на грузовик стоящий впритык к кузову его машины.

Дверь грузовика открылась, и из нее вывалился работяга в спецовке образца шестидесятых. О серьезности его намерений говорил разводной ключ в правой руке.

– Ах ты, сука, – он перекинул гаечный ключ из одной руки в другую. – Ты мне под колеса кидаешься, а я из-за тебя сидеть должен?

Сергей открыл дверцу и вышел из такси, озираясь по сторонам. Милицейская машина исчезла, словно ее и не было. Он был на перекрестке. По левую руку стояла та самая снесенная еще во времена его детства баня. Не обращая внимания на матерящегося шофера, он запрыгнул в машину и рванул места, обогнув грузовик.

Для того, чтобы ехать дальше, ему не было нужды вспоминать считалочку. Он итак знал, где стоит дом его тети. Тот самый дом, который сгорел примерно через год после смерти матери. Но если сейчас и баня на месте, то почему бы… Такси затормозило у старых, но еще крепких некрашеных деревянных ворот. Серый вышел и постучал в калитку. Она открылась практически сразу, как будто старуха в цветастом переднике с непокрытой головой стояла и ждала его прихода.

– Тетя Маша, – удивленно выдохнул Серый. Только теперь он поверил в реальность происходящего. – Ты мне поможешь? – спросил он с надеждой.

– Хоть бы поздоровался сначала, – проворчала старуха. – Вымахал ростом с забор, а вежливее не стал, А вы что застыли? – она поманила рукой Алену и заспанную Дашутку, трущую розовой ладошкой глаза. – Быстро в дом. На улице дите заморозите.

Алена подхватила девочку. Серый вытащил пару сумок из багажника и последовал за женщинами. Он вошел в большую и единственную в этом домике комнату. Угол с кроватью как всегда был отгорожен красной ситцевой занавеской. На деревянном, отскобленном до желтизны столе, стояла тарелка с теплыми пирожками.

– Садитесь, гости дорогие, – сказала старуха.

Оторопевшая от впечатлений Алена безропотно села за стол. Старуха всунула ей и Дашутке в руки по пирожку и поманила Серого в сторонку.

– Пирожка хочешь? Уж очень любил ты их в детстве, с луком и с яйцами. Всегда к твоему приходу пекла.

– А ты, похоже, не удивлена моим приходом, – улыбнулся мужчина.

– Кот-баюн нашептал, – ласково сказала старуха.

– Мне помощь нужна. Спрячь жену с ребенком. Сам только не знаю от кого или чего. Но думаю, только ты и сможешь помочь.

– Помогу, помогу, – закивала головой старуха. – И вдруг внимательно посмотрела Серому в глаза – Ты хоть знаешь, во что ты ввязался? Честно говоря, я всегда была неуверенна в том, какой именно выбор ты сделаешь.

– Ты это о чем? – удивился Серый.

– Да так о своем, о женском, – забормотала бабка. – Дочку оставлять со мной не боишься? Я ведь старая уже, вдруг чего передам ей ненароком.

– Тетя Маша, я тебя о помощи пришел просить. А ты меня запугиваешь. Кому мне еще близких доверить? Да и что ты такого передать можешь, если Дашутка итак вся в меня. Ей только пять, а уже сны вещие видит.

– Да неужто? – старуха недоверчиво посмотрела в сторону девочки. – Такая кроха!

Девочка, услышав свое имя, слезла с колен механически поедающей пирожок матери и подошла к ним.

– Мы будем десь? – она вопросительно посмотрела на старую женщину.

– Да, милая, – старуха наклонилась к девчушке, – все будет хорошо, тетя Маша никому не даст тебя обидеть.

Угу, – она утверждающе кивнула головой и повернулась к отцу. – Папа идет туда. Даша десь. Мама десь. Папа потом Дашу цмок, – она подставила розовую щечку.

Серый подхватил дочку на руки и поцеловал.