Солнце цвета меда - Дмитрий Казаков

– Если этот пещерник так могуч, – сказал Ивар. – то он запросто может закрыться от людей так, что мы будем полгода бродить вокруг, но так его и не найдем. Ингьяльд. ты не чувствуешь никаких чар?

Эриль потянул носом, точно громадный охотничий пес.

– Вроде ничего нет, – сказал он, – Хотя ручаться не могу. В этих краях все колдовство какое-то странное, шиворот-навыворот.

– Ничего и не должно быть. – Бузислав, по-прежнему давший первым, повернулся в седле, – А вон и гора с раздвоенной макушкой, на которой, как говорил мне летающий волхв, и поселился пещерник.

До горы, напоминающей громадную мохнатую шапку, что пришлась бы впору разве что Имиру, добирались еще полдня. Переправились вброд через неглубокий ручей, прозрачный, словно слеза ребенка, и принялись взбираться к одной из вершин. Склон был крутой, и лошадей пришлось вести в поводу.

Вскоре открылась первая пещера. Она была круглой и напоминала нору гигантского червя. Пока делали факелы, Нерейд подобрался ко входу и прокричал:

– Э-ге-гей!

Гей! Гей! Гей! – гулко ответило изнутри. Потом что-то зашуршало и вновь стихло.

– Еще обзывается! – восхитился рыжий викинг.

– Скажи спасибо, что там нет дракона! – усмехнулся Ингьяльд. – А то бы он передал тебе пламенный привет!

Внутрь вступили втроем: Бузислав, Ивар и Ингьяльд. Факелы вырвали из тьмы низкий каменный свод, пол покрывал слой чего-то белого, похрустывающего под ногами. Чем дальше продвигались, тем этот слой становился толще, а легкий неприятный аромат, ощущаемый у входа, превратился в настоящую вонь.

– Да это же помет! – догадался Ингьяльд. Потолок постепенно становился все выше, под ним обнаружились неопрятные кожаные мешки, свисавшие гроздьями. Когда на них упал свет, они открыли багровые Г»аза, развернули огромные перепончатые крылья.

– Летучие мыши, – с умным видом сказал Ингьяльд.

– Какие же это мыши, кабаны с крыльями! – не согласился Ивар.

– В любом случае, пещерник вряд ли будет жить в дерьме, – сделал вывод князь. – Пошли отсюда!

На свет выбрались грязные и вонючие, словно искупались в отбросах. Лошади шарахнулись в сторону, а княжеские дружинники украдкой зажали носы.

– Летучие мыши, говорите? – интересовался ехидный Нерейд. – Ага… как налетят из темноты, тут не удержишься… Понятно, почему от вас так воняет!

Пещер в горе оказалось не меньше, чем дырок в сыре. Пока излазили все, измучились, словно мыши, пытающиеся отыскать корку хлеба в доме нищего. Солнце от усталости свалилось за горизонт, и на западе заполыхал постепенно затухающий пожар заката. На востоке одна за другой загорались звезды.

– Вот он, великий закон мироздания, – пропыхтел Ингьяльд, когда добрались до последней пещеры, расположенной недалеко от правой вершины. Перед входом в нее была утоптанная площадка, изнутри тянуло кислым запахом старого костра. – То, что ты ищешь, всегда находится в том месте, на которое наткнешься в последнюю очередь!

– Мудрец! – восхитился Эйрик. – Ты бы это лучше утром сказал. Мы бы сразу сюда и влезли.

– А все мудрецы задним умом крепки, – объяснил Нерейд. – Поэтому их так мало. Пока смекнут, что напророчили не так, их уже на кусочки порубят.

Ингьяльд засопел, точно страдающий насморком дракон, но смолчал. Явно был не согласен с высказанным мнением, но с рыжим насмешником предпочел не связываться.

– Мы пойдем внутрь. – Бузислав уже заглядывал в пещеру, в руке его плевался искрами факел. – Пока разбивайте лагерь… Все равно тут придется ночевать. Эй, есть кто-нибудь?

На этот раз ему не ответило даже эхо.

– Пойдем. – Ивар ухватил факел покрепче. За спиной взволнованно сопел Ингьяльд. Еще дальше гомонили и смеялись разжигающие костер дружинники.

Они двинулись вглубь, звуки за спиной постепенно утихали, лишь шаги гулко отдавались в темноте. Мрак обступал со всех сторон, казалось, что факелы не горят, « чадят, что вот-вот потухнут совсем.

Когда впереди что-то вздохнуло, мощно и тяжко, Ивар вздрогнул.

– Э, святой пещерник, – без особой уверенности в голосе сказал Бузислав, – прости, что нарушили твой покой.

– Люди. – донесся из тьмы голос, тихий, едва слышный. – Опять?..

Ивар шагнул вперед, поднял факел повыше. Свет упал на высеченную в стене длинную нишу. В ней что-то возилось, слишком большое для человека. Рука сама потянулась к мечу…

– Опять… беспокоите… – То, что шевелилось, вылезло из ниши, распрямилось. Ивару показалось, что он слышит скрежет отвыкших двигаться суставов. Теперь стало видно, что это человек огромного роста. Плечи его были так широки, что между ними улегся бы волк, а бревна рук перевивали толстые жилы. – Что… надо?

Бузислав бестрепетно шагнул вперед, оттесняя конунга. Тот не стал возражать – отшельник выглядел сильным, точно белый медведь. Случайно махнет лапой – и собирай потом выбитые зубы…

– Святой пещерник, – сказал князь со сдержанным достоинством, – клянусь Перуном, если бы не великая нужда, мы бы не потревожили твой покой…

– Что мне… ваши нужды? – Губы пещерника двигались медленно, слова он произносил нечетко, будто разучился изъясняться человеческим языком. Сколько же До этого просидел в темноте и одиночестве?.. При одной мысли об этом Ивар похолодел, – Опять… подрались с кем-то…

В голосе звучала тоска. От обитателя двуглавой горы исходил сильный запах старых шкур и немытого тела.

– Из Степи напирают завоеватели, – Бузислав говорил торопливо, словно боялся, что его не дослушают, если не поможешь советом, то мы все сгинем быстрее чем сухое дерево в костре!

– Сколько их было… этих степняков… Придут и уйдут… Стоило меня беспокоить?

На мгновение глаза пещерника вспыхнули багровым пламенем, словно кто-то раздул уголья внутри черепа.

– Эти – другие!.. – осторожно возразил князь, – Они не берут в плен, не грабят. Только жгут и убивают!

– Да? – В голосе старца прорезалось едва заметное удивление, – Давно я не зрел дел этого мира… Ладно, раз уж пришли… Я чую, там жарят мясо. Отвык от этого запаха… Пойдемте к костру.

Ивар пошевелил ноздрями – ничего не уловил. У пещерника еще и чутье лучше, чем у волка. Наверняка слышит, как роют под землей черви, различает слова в песнях ветра, которые другим кажутся лишь тоскливым свистом…

Когда в круг света, который отбрасывало пламя костра, надвинулась громадная фигура, тиверские дружинники застыли с разинутыми ртами. Блики бегали по гладким, точно каменным, плечам, на которых висела безрукавка из старой, вытертой волчьей шкуры. Волосы обитателя гор оказались цвета затухающих углей, а глаза – зелеными, точно изумруды.

– И это пещерник? – изумился Нерейд, у которого округлились глаза. – Да ему только с йотунами на кулаках драться!